Останкино (очерк) - Ю. П. Анисимов

Ю. П. Анисимов, Г. А. Новицкий

Останкино (очерк)

УПРАВЛЕНИЕ

МУЗЕЯМИ-УСАДЬБАМИ И МУЗЕЯМИ-МОНАСТЫРЯМИ

ГЛАВНАУКИ НКП

ОСТАНКИНО

ОЧЕРК Ю. АНИСИМОВА и Г. НОВИЦКОГО

Издание Управления музеями-усадьбами и музеями-монастырями Главнауки НКП

МОСКВА 1927

Печатается но постановлению Ученого

Совета Управления музеями-усадьбами

и музеями-монастырями.

И. д. Ученого Секретаря К. Сивков, Май 1927.

Гублит № 977 (Вологда). Тираж 3.000.

Типография Полиграфтреста «Сев. Печ.».

«Кто на Каменке не бывал, тот Останкина не видал», - эта старая поговорка потеряла свой смысл. Пруды на речке Каменке давно пересохли, сливавшийся с парком бор - начало знаменитого Лосиного Острова, тянувшегося на десятки перст, вырублен, и только редко торчат на низине, в дачных палисадниках, одинокие сосны.

Но и теперь мы должны сказать: кто в Останкине не бывал, не видал одной из пленительнейших причуд, созданных русским декоративным искусством. Останкинский дворец - особый мир, созданный из дерева, в котором, наряду с драгоценным палисандром, простейшие породы - сосна и береза, пройдя через руки мастеров резчиков и позолотчиков, прикинулись не только камнем или бронзой, но даже фарфором и стеклом, показав, какой высоты можно достигнуть, пользуясь исконным русским материалом.

Этот дворец, являвшийся некогда центром целой группы жилых построек, давно уже снесенных, был задуман, как своеобразный музей, объединивший бы все виды искусств. Но сердцем дворца, тем, во имя чего он возник, был театр, и, в соответствии с этим, он весь театрален, весь - декорация, которой надлежало украсить повесть о крестьянке - графине, - актрисе Параше. И, надо сказать, удивительно под стать друг другу они, Прасковья Ивановна Ковалева-Шереметева и ее дворец. Дочь кусковского кузнеца, еще с детства взятая в дом и ставшая затем действительно крупной артисткой, она хотя непосредственно и не влияла на постройку, но, конечно, сохраняла до конца органическую связь с теми же традициями народного искусства, которые через крепостных мастеров отпечатлелись на всем облике дворца.

Пусть гр. Н. П. Шереметев писал: «Украсив село мое Останкино и представив его зрителям в виде очаровательном, думал я, что совершил величайшее, достойное удивления и принятое с восхищением публикой дело, в коем видны мое знание и вкус…»; пусть для создания своего «чуда» он привлекал знаменитых архитекторов и слал в Останкино «апробованные» им чертежи и рисунки, - все это видоизменялось, при своем осуществлении, своеобразнейшей крепостной интеллигенцией, к сожалению, еще не изученной в ее бытовых условиях. Здесь, вслед за Прасковьей Ивановной, стоял целый ряд актеров, музыкантов, архитекторов и художников, имена которых дошли до нас только отчасти. Многие из них достигли высокого уменья, некоторые узнали европейское искусство, переменились их навыки, их речь, их костюм, но осталась в полной силе их связь не только с дворней, но и с селом. А они именно и разрабатывали присланные чертежи, в отдельных случаях выбирали и покупали картины и статуи, резали вслед за иностранными мастерами и расставляли по залам мебель. И значение останкинского дворца для понимания прошлой русской культуры - заключается в своеобразном сочетании западных образцов с началами народного вкуса и творчества.

История Останкина.

Останкино впервые становится известным в 1584 г., как вотчина дьяка Вас. Щелкалова; с 1617 г. оно переходит к Черкасским и во второй половине XVII в. было одной из вотчин стольника кн. Мих. Як. Черкасского (ум. в 1712 г.). Памятью его времени осталась воздвигнутая им 1677 - 1683 г. г. церковь, дошедшая до наших дней, - хороший образчик т. н. московского церковного зодчества 1).

[1 Ее обычное пятиглавие покоится на центральном массиве, разбитом галлереями, к которому примыкают приделы. Общий силуэт теряется за бесконечным количеством затейливых украшений, чисто декоративных, потерявших то конструктивное значение, которое они имели в предыдущие эпохи.

Среди убранства храма обращает на себя внимание деревянная резьба «Плач над Христом» (испанской работы XVII в.) и киот-складень (с новой средней доской) конца XVII в., сопровождавший в походах петровского фельмаршала Б. П. Шереметева.]

Но Останкино служило в то время исключительно для охоты, барского дома здесь не было, и стояли лишь соколиный и «псаренный» дворы

От наследника М. Я. Черкасского - кн. Алексея Михайловича (1680 - 1742 г.г.) осталось еще меньше. О нем напоминают только огромные кедры в парке, посаженные после его пребывания в Сибири, куда Петр I назначил его губернатором. Этот вельможа, сумевший удержаться на высших придворных постах, несмотря на частые дворцовые перевороты, в то же время «молчаливо и неустанно» накапливал огромные земельные имущества, не считая бриллиантов, золота и серебряной утвари. Его дочь кн. В. А. Черкасская принесла все эти богатства в приданое гр. П. Б. Шереметеву, и соединенные состояния обеих семей сохранились, не дробясь, до 1871 г. Чтобы судить о величине этих средств, достаточно сказать, что в 1800 г. во владении Шереметевых находилось в разных губерниях до 600 тыс. десятин земли с населением свыше 210 тыс. крепостных, из которых некоторые в промышленных центрах, как Иваново (ныне г. Иваново-Вознесенск) или Павлове, сами обратились в крестьян-капиталистов, иногда даже владевших мануфактурами (фабриками) 1).

[1 Подробности о Шереметевых см. в брошюре В. К. Станюковича «Бюджет Шереметевых», М. 1927 г., изд. Управления музеями - усадьбами и монастырями.]

Что же касается самого Останкина, то оно до конца XVIII века ие имело особого значения среди остальных вотчин Шереметевых. Это село занимало в половине ХVIII в. вместе со слободою Марьиною (теперешний московский пригород Марьина роща) и пустошью Ерденевым площадь в 1241 дес, из которых 563 под сенокосом, 522 дес. под лесом, остальные под пашней, селениями и неудобной землей. В самом Останкине значилось 157 крепостных, а в слободе Марьиной 111. Почти все они были дворовые, и в числе их значилось много ремесленников, обслуживавших московские дома Шереметевых, куда, кроме того, посылались из Останкина сено и дрова. Такой «подсобный» характер вотчина сохраняла долго, - и при П. Б. Шереметеве, когда здесь возникли большие оранжереи, где под руководством садовника-иноземца К. Реннерта выращивались всевозможные овощи для графского стола. Приблизительно к этому времени возник здесь небольшой барский дом, «старые хоромы», часть которых могла быть еще выстроена в последние годы жизни А. М. Черкасского. Но в новую полосу своего существования Останкино вступило лишь после смерти П. Б. Шереметева, при его сыне Николае Петровиче (1751 - 1809 гг.). Личный друг Павла I, он не искал блестящей служебной карьеры, довольствуясь несколькими почетными должностями в московских учреждениях и