В роли гражданской жены Лиза продержалась ровно полгода. Несколько раз, понимая, что их брак обречен, она пробовала с Алексеем поговорить и объяснить, что им необходимо расстаться. Но каждый раз Леша сводил на нет все ее эти попытки, уверяя, что «главное – родственная привычка, которая обязательно перерастет в любовь». Так, мол, было у его родителей и вообще, страсти лишь губят чувства.

Не переросла.

Костер нелюбви выплеснулся из Лизы и стал поджигать все вокруг.

Лиза с нарастающим ужасом чувствовала, что в ней поселилась и начинает вести себя по-свойски другая, маленькая, злобная и примитивная Лиза. Та, которая способна произнести с насмешливым педантизмом вот такие слова: «Так, объясняю пятнадцатый раз, я терпеть не могу, когда кто-то садится за компьютер, за которым я работаю, даже если я и вышла, например, покурить или в туалет». «Значит, я для тебя кто-то?» – после хмурой паузы отзывается Леша. «В данном случае – да». «Ну и катись ты тогда в данном случае!» – с расширенными от обиды глазами произносит Алексей и выходит в коридор. Лиза чувствует, что обидела его несправедливо, ведь на самом деле он не виноват, что сел к их общему компьютеру посмотреть почту, – так он поступал всегда, когда они только стали вместе жить, и ей в голову не приходило раздражаться из-за подобных пустяков. Но при этих мыслях маленькая Лиза внутри нее злобно шикала на Лизу большую и требовала победного исхода в бою. Лиза оделась, вышла из комнаты и, цокая каблуками мимо курящего на лестничной клетке Леши, лениво бросила в ответ на его вопрос «Куда ты?» слово «Качусь».

В этот же вечер они помирились. Но, как всегда происходит в подобных случаях, колесо неизбежности не остановить, делая вид, что оно не катится. Лиза стала больше времени проводить с подругами и друзьями, чем с Лешей. Однажды она вернулась в общежитие довольно поздно, ближе к полуночи, потому что долго сидела в кафе, читала рассказ Сэлинджера «И эти губы, и глаза зеленые», а потом вызвала по телефону подругу. Вместе с подругой они выпили несколько «отверток» – смесь апельсинового сока с водкой. Когда Лиза вошла в комнату, Леша сидел на кровати и смотрел телевизор; шел сериал «Бригада». Лиза сходила в душ, вернулась, села на кровать рядом с Алексеем и некоторое время смотрела молча в экран: «Что это?» – спросила она. «Бригада», – сказал Алексей, не поворачивая головы. «Тебе нравится»? – «Конечно». – «А чем?» – «Ну как… посмотри, каждый кадр сделан. Актеры классно играют». – «А по-моему, это дрянь, – сказала Лиза. – Они играют сволочей». – «Ну и что? – стал раздражаться Алексей. – Разве не бывает таких бандитов в жизни? Фильм, черт возьми, сделан мастерски! Это искусство». – «Ага. А если бы сейчас шел классный фильм про то, как солдаты Адольфа Гитлера вешают наших солдат, ты бы им тоже восхищался?» – «Слушай, Лисенок, ты стала не такая, как раньше, я тебя не узнаю…» – качая головой, с сентиментальной тревогой произнес Алексей. «А ты присмотрись хорошенько, – скривилась в язвительной улыбке Лиза. – Я сейчас именно такая, какая есть, самая-самая настоящая». – «Выходит, я тебя и не знал никогда? – сказал Алексей с каким-то новым для себя трагическим вызовом в голосе. Лиза рассмеялась, чувствуя, что смех ее отдает каким-то странным, злым, чужим для нее голосом.

Алексей встал и с четверть минуты пристально и мрачно разглядывал сверху вниз улыбающуюся Лизу.

– Знаешь… – наконец выдавил он.

– Что?

– Почему-то хочется вот прямо сейчас врезать тебе по губам. Так, чтобы кровь пошла.

– Да? А ты ударь, – Лиза не отрывала от него сверкающего взгляда, подняла подбородок, – именно так врежь, как сказал, чтобы кровь пошла. Я, может, только рада буду. Чтобы тоже, как твой герой, в сволочь не превратиться. Ну, что же ты?

Алексей молчал.

– Ну, как хочешь, – пожала плечами Лиза. – Я ведь все равно уйду, Алеша. Это даже не для меня лучше, а для тебя. Понимаешь, я…

– Да ты просто пьяная, – перебил он ее, брезгливо искривив губы.

– А? Может быть. Выпила пару отверток в кафе с Лоркой. Или три, четыре, не помню. А что?

– Ничего. Просто неприятно. Ты пьяная сволочь.

– Спасибо. Извини. Мне пора.

Она встала, подошла к шкафу и, качнувшись, стала вынимать из него вещи.

– Что ты делаешь?

– Пойду ночевать к Ларисе. То есть я от тебя ухожу… – неожиданно для себя Лиза рассмеялась неприятным голосом и едва не упала. Он подхватил ее и, видимо, неожиданно для себя, начал целовать в волосы, в нос, в губы. Она резко отвернула лицо и вновь расхохоталась:

– Ой, ой, ну зачем же так, как в этих дурацких твоих сериалах… Слушай, может, мне тоже бандита в мужья найти? Сволочь со сволочью два туфля пара…

Алексей отшатнулся. Лицо его исказилось, он толкнул ее на кровать. Выражение на глаз было такое, что казалось, он вот-вот ее сильно ударит. Лиза, лежа на кровати, зажмурила глаза.

Но удара не последовало.

– Вот что… – услышала она. – Спи здесь, а я к Славке. Завтра делай что хочешь.

Хлопнула дверь.

Скинув с себя халат, Лиза заползла под одеяло и полетела в сон.

Под утро она проснулась, потому что услышала, как Леша вошел в комнату. По шумному передвижению его тела она догадалась, что он сильно и тяжело пьян. Алексей залез к ней под одеяло и стал, сопя, переворачивать ее на спину. Перед ней высветилась картинка пьянки: «Пойди прямо сейчас и трахни ее! Трахни как следует, по мужски. Она и успокоится, уж поверь, я знаю, что бабам нужно. Будь мужиком, Лешка, и все наладится. Ну, давай по последней…» Алексей перевернул Лизу на спину и одним рывком разорвал на ней трусы. В первый момент Лиза хотела начать дико сопротивляться. Но вдруг ее посетила какая-то до странности тупая и легкая мысль, что этого не обязательно делать, что ее честь совсем не нуждается сейчас не в каком спасении. Молча, закрыв глаза и отвернув голову, она отдалась ему. Алексей шумно вошел в нее. И в ту же секунду она ясно почувствовала, что сейчас может забеременеть. Лиза быстро, истово заговорила про себя: «Господи, только не дай, только не дай. Не надо, не дай…» Леша, тяжело дыша, качался на ней, поднимался и опускался, стучал в нее тазом. «Не надо, не дай, не дай, только не дай…» – летели в темноту слова ее мольбы.

Утром Леша впервые в жизни проспал на первую пару. Прыгая по комнате в наполовину натянутых джинсах, он с деловитой веселостью говорил лежащей в постели Лизе: «Лисенок, все наладится, все… я решил этой ночью, ты знаешь, иногда надо супругам побыть одним или со своими друзьями, с подругами… вот увидишь, мы заживем по-новому, увидишь, я изменюсь, вот увидишь, я кое-что важное решил, в универе встретимся, расскажу, а тебе тоже надо вставать и идти, а то потом зачет будет, знаешь, проблемы… вот деньги если что, на столе, все… – поцеловав ее, он выскочил из комнаты.

Через два часа Лиза «переехала» на шестой этаж к подруге, оставив бывшему гражданскому мужу записку такого содержания:

«Я ушла. Дальнейшее неуместно по причине отсутствия с моей стороны любви. Извини, что сделала тебе больно, но, если бы мы продолжали жить вместе, нам обоим было бы еще больнее».