Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я проснулась на диване Урсулы, передняя комната была заполнена сильным ясным светом, я уловила запах кофе и теплого кленового сиропа. Надо мной стоял Темплтон, потягивая эспрессо из маленькой кружки, плащ Дракулы лихо сидел у него на одном плече.
– Это террористы были, – произнес он безо всякого вступления. – Еще говорят, что есть 60 процентов вероятности дождя из иголок в Уичито. Хочешь вафли с пеканами?
Урсула, одетая во фланелевую пижаму, возилась у газовой плиты с чугунной вафельницей. Из ее ноута опять доносились новости. Вы ж знаете, что было в новостях в тот день, уверена, вы тоже их смотрели. Пришли письма в «Денвер таймс», «Нью-Йорк таймс» и «Драдж рипорт». Их показывали, зачитывали, обсуждали и поливали презреньем все утро.
«Сэры!
Настал ден’ вашей погибели. Буря большая, как ярость Алла’а, идет на вас – убийственный дожд’ пойдет, и по дорогам вашим потекет кровь. Парки ваши будут полны телов, ждущи’ погребения, – смердящая ферма для мушиной нации. Тысячи тысяч иголок дождем падут на вас за ваши войны ради грабежа нефти из мусул’манских земель, за ваши законы, не дающие мусул’манам доступа в ваше расистское государство. Скоро будете вы оглядыват’ся на 9/11 как на ден’ гармонии и покоя».
А понизу экрана лентой ползли названия школ и церквей, как тогда, когда что-то отменялось из-за сильных снежных заносов. Об этом-то я и подумала поначалу: перечень отмен. И только уже жуя первую вафлю, я сообразила: перечислялись места, куда свозить умерших.
Сообщали, что как минимум 7500 человек погибли в метро в районе Денвера, однако правоохранители ожидали, что к концу дня число это намного возрастет. Показали свадьбу, новобрачную в красном наряде, всю истыканную иголками. Она с воем оплакивала и держала то, что осталось от ее мужа. Его на клочки порвало, когда он защищал ее своим телом. Менее часа пробыли они супругами. Танцевали в выносном павильоне, когда дождь пошел. Новобрачная потеряла мужа, обеих сестер, своих родителей, деда с бабкой и своих племянниц.
По Си-эн-эн показали химика из Ситуационного центра. Он начал с повторения того, что мы уже знали: что тяжелый дождь состоял из кристаллического фульгурита, того, что еще иногда называют «окаменевшей молнией». Фульгурит, сказал он, в природе встречается, однако кристаллы, выпавшие на Боулдер и Денвер, оказались чем-то новым. Они представляют собой искусственную форму фульгурита, изготовить которую можно только в лаборатории. Ничем иным нельзя объяснить почти промышленное совершенство иголок, выпавших в Колорадо. Вульфу Блитцеру он сказал, что, вероятно, или даже скорее всего, кто-то засеял ими облако, используя, вероятно, простой самолет для опыления, – что подтверждало гипотезу о терроризме.
Тяжелый дождь, добавил химик, творил такое, чего никакой фульгурит никогда раньше не делал. Вместо того чтобы выпасть, смешавшись с дождем, он впитал в себя воду, используя каждую доступную частичку влаги для энергии своего роста. При этом не требовалось молнии для обращения в кристалл: хватало статического электричества.
Вульф Блитцер сообщил, что в районе Уичито идет игольчатый дождь, и спросил своего одомашненного химика, не из той же ли это тучи, что сыпала иголочками на Боулдер. Химик покачал головой. Сказал, что, возможно, в верхней стратосфере миллионы крупинок этой погани, что она может накапливаться в облаках, как и любая иная пыль. Часть выпадет в виде иголок и булавок. Другие подрастут немного, затем фрагментируют и разлетятся, образуя новые кристаллические крупинки для инфицирования будущих облачных систем. Вульф попросил его выразить свой ответ простыми словами. Химик поправил очки на носу и заявил, что со всех практических точек зрения это, возможно, станет новым компонентом глобального погодного цикла. Данный новый синтетический кристаллический фульгурит обладает способностью самовозобновляться, и сейчас он в атмосфере. Необходимо, сказал он, некое моделирование, но вполне возможно, что в конечном счете это вещество превратит всякое облако над землей в ферму по выращиванию кристаллов. Он назвал это «сценарием Воннегута». Стало быть, в конце концов обыкновенный дождь станет явлением прошлого.
Тут Вульф, похоже, забыл, что на него направлены камеры. Просто стоял торчком, и вид у него был болезненный. Спустя некоторое время он, запинаясь, сообщил, что они собираются перейти к событиям в Уичито, и предупредил, что лучше удалить от телевизоров детей.
До того момента Урсула склонялась над раковиной, быстренько обмывая наши чашки и сковородки и ставя их в сушилку. Но, услышав последнее сообщение, она сказала мне – мягко, – что, видимо, лучше выключить ноут и поберечь батарейки, и я поняла, что ей хочется уберечь Темплтона от вида любого другого побоища.
Я присоединилась к ней у раковины и стала вытирать вымытые стаканы. Понизив голос, рассказывала ей:
– Старшой Бент говорит, что этой осенью настанет конец света. По-моему, этот ученый на Си-эн-эн просто в одну дуду с ним. Меня тошнит. Все ужасно, и я не знаю, что делать.
Урсула молчала некоторое время, оттирая губкой вафельницу. Потом заговорила:
– В первые дни после смерти Чарли я, как никогда, чувствовала себя такой одинокой, или напуганной, или беспомощной. Нет ничего, что заставляло бы человека чувствовать себя хуже, чем беспомощность. Я была до того зла, что ничего не могла с собой поделать. Я не могла его вернуть. Не могла исправить. Не могла перемотать обратно случившееся и изменить его. Я понимаю, что ты чувствуешь, Ханисакл. Я уже наведалась в затерянное и одинокое место на краю света, и вот что только поняла: единственный способ идти дальше в том, чтобы делать то, что люди, тобой любимые, хотели бы, чтоб ты делала. Попробуй и представь себе, как бы Йоланда хотела, чтоб ты использовала время, какое тебе осталось. Это еще и способ оставаться близкой с нею. Если ты напугана, больна и нет сил думать, как жить ради себя самой, попробуй и подумай, как жить ради нее. Ты не будешь больше чувствовать себя беспомощной. Ты будешь знать, что делать.
Когда у нее иссякли слова, она легко потрепала меня по макушке, как обычно ласково треплют крупную, необычную собаку, если нервничают, как бы та не тяпнула. Паршивое проявление ласки, только я поняла, чего ей стоило даже решиться на нее, и была благодарна за это. И потом, она впустила меня достаточно далеко, чтобы показать проблеск ее собственной боли, а такое требует большего мужества, чем обнять кого-то.
Она спросила, не посижу ли я с Темплтоном немного, пока она повыдергивает выпавшие колючки у себя во дворе. Я сидела в гараже и смотрела, как мальчишка, стоя на мешке с каменной солью, клацал клавишами большой железной пишущей машинки, что было едва не единственное, что его отец оставил после себя. Я сидела под заключенным в рамку дипломом его папочки – доктора наук Университета Корнэлла. Темплтон был прямым потомком неспокойных нездоровых гениев, людей, которые уютнее чувствуют себя с микробами на пробных стеклышках, нежели с человеческими существами. Я точно не знала, умер ли Чарли Блейк в результате несчастного случая или нарочно, направив машину через барьер ограждения прямо в каньон после пары рюмок. Йоланда вместе с Урсулой ездили на опознание тела, пока я оставалась сидеть с Темплтоном. Позже Йоланда рассказала мне, что Чарли только что уволили. Фирма его перебралась куда-то дальше на юг и забрала с собой его исследование, но не его самого. Он скрепил своей подписью отъезд самых лучших своих идей, а получил за оказанные услуги только рукопожатие и золотой планшет. При падении ему череп проломило до мозгов, зато тот планшет был извлечен из разбившейся машины без единой царапины. Урсула отдала компьютер Йоланде: сама Урсула видеть его не могла.