были Тиссен, Стиннес, Феглер, Клекнер и др., на своем совещании в Штальгофе (близ Дюссельдорфа) рассматривали вопрос об освоении России, Украины, Балкан и лимитрофов. «Было единодушно отмечено, — говорилось в протоколе совещания, — что условием такого предприятия является более прочное и гораздо более широкое укрепление политических позиций Германской империи в восточных областях, чем это следует из настоящих условий мирного договора. Прежде всего необходимо, чтобы Германия и ее союзники на длительное время осуществили военную оккупацию коммуникаций, связывающих европейские страны с севером России. Следует стремиться к тому, чтобы побережье у Мурманска, а также острова Балтийского моря, в первую очередь Эзель, Аландские острова и сама Финляндия оставались под нашим военным контролем»[66].

Таким образом, оставление немецких войск в Финляндии соответствовало воле германских пушечных королей, ради чьих интересов велась и империалистическая война, одной из операций которой была германская акция в Финляндии.

В скорейшем создании финляндской регулярной армии были заинтересованы и белофинны, и Германия, рассчитывавшая употребить эту армию и против войск Антанты, и против Советской России (помимо трех финских дивизий создавалась бригада всех родов войск, предназначенная специально для действий в северной Финляндии и в Карелии). Создание армии происходило под руководством немецкой военщины, что еще больше усилило ее влияние в Финляндии. В качестве офицеров и унтер-офицеров Для обучения белофинской армии были использованы кадры Балтийской дивизии, а также бывшие русские офицеры. Начальниками специальных армейских служб — санитарной, интендантской — также стали германские офицеры. Во главе всех важнейших отделов генерального штаба финляндской армии и военного министерства, а также каждой смешанной части финляндских войск стали специально командированные из Германии офицеры германского генерального штаба и военного министерства Германии. Фактическим начальником генерального штаба финляндской армии стал немецкий полковник фон Редерн, потому что, по словам фон дер Гольца, подходящих финских кандидатов, которые могли бы занимать высшие посты в армии, не было. Разумеется, у белофиннов были высшие офицеры и тем более было достаточно средних офицеров, которые имели ничуть не меньше данных, чем немцы, чтобы руководить, например, интендантской службой в военных частях, но немцам важно было иметь всю военную машину под своим полным контролем. Американский консул Хейнс сообщал 26 августа из Финляндии в Вашингтон: «Сейчас вся энергия немцев направлена на обучение финской армии. К каждой роте прикреплен один немецкий офицер; все приказы по армии должны быть скреплены подписью полковника фон Редерна, который сотрудничает с Теслевым, начальником генерального штаба. В настоящее время следует говорить именно о немецко-финской армии». О Теслеве даже Маннергейм сказал, что он «более немец, чем сами немцы». В сводке штаба северного участка войск завесы от 1 июля 1918 г. сообщалось, что финские белогвардейцы полагают создать для борьбы с Россией армию в 250 — 300 тыс. человек. Руководителями и инструкторами являются немцы, так как финны, по отзывам немцев, не обнаружили организаторских талантов. Дело объяснялось, конечно, не особой талантливостью немцев по сравнению с финнами, а тем, что немцы хотели иметь в своих руках командные посты.

Предписанием германского генерального штаба от 29 июля 1918 г. фон дер Гольцу был присвоен титул «германского генерала в Финляндии». Ему, говорилось в предписании, подчинены: 1) все немецкие военные инстанции в Финляндии; 2) все офицеры и лица, командированные из Германии для организации финляндского военно-морского флота; 3) возглавляемый полковником Редерном отдел по организации финляндской армии и флота; 4) военно-политические отделы: отдел прессы (имевший задачей распространение немецкой информации), отдел контрразведки, агентурный отдел (занимавшийся сбором сведений о России, Швеции и Норвегии), отдел средств связи (имевший целью улучшение связи с Германией и «достижение наибольшего благоприятствования в отношении немецких материалов и немецкого оборудования для всех средств связи»); 5) уполномоченный военного министерства в Финляндии; 6) представитель германского военно-морского флота в Финляндии.

Уже одно это перечисление показывает, сколько немецких военных властей находилось в то время в Финляндии. Фактически немцы создали там своего рода оккупационный аппарат, как они делали и на других захваченных территориях. Не только армия Финляндии, но разведка, контрразведка, информационная служба находились под контролем и управлением немцев. Нити всего этого управления находились в руках «германского генерала в Финляндии» фон дер Гольца, который имел фактически неограниченную власть в стране. «Я, возможно, приобрел влияние, которое мне само по себе не подобало» и которое «не оставалось скрытым», — признавался сам фон дер Гольц, но присовокуплял, что этого-то от него и требовал «фатерланд»: «Меня,возможно, отозвали бы, я не оправдал бы своего положения, если бы из опасения и осторожности ничего не осмеливался делать на этой прекрасной целине и не проявлял бы никакой инициативы». Даже дружественно настроенные по отношению к Германии газеты называли его «германским проконсулом в Финляндии». До какой степени дошло подчинение Финляндии, видно хотя бы из того, что ни один финский корабль не мог отплыть из Финляндии без разрешения немцев, а при подписании между Советской Россией и Германией 27 августа 1918 г. добавочного договора к Брест-Литовскому договору Германия гарантировала, что со стороны Финляндии не будет произведено нападений на территорию России, в частности на Петроград (в нарушение этого обязательства Германия как раз и готовила нападение на Советскую Россию!). Американский консул Хейнс писал, что «армия и правительство (Финляндии. — В. X.) находятся под контролем фон дер Гольца и германских вооруженных сил» и что многие из должностных лиц, «особенно те, из которых состоит сенат, являются просто германскими агентами». Стенрот сообщает такую деталь, характеризующую политическое влияние немцев в Финляндии. В финских газетах публиковались сообщения с фронтов мировой войны не только германские, но и информационных агентств Антанты. Так как дела Германии на фронте шли все хуже, германское командование потребовало от правительства Финляндии, чтобы финские газеты публиковали только немецкие сообщения. «Пришлось этому подчиниться», — пишет Стенрот. Германский консул в Финляндии Гольдбек-Лёве писал о министрах правительства Паасикиви, что они «были готовы следовать во всем за Германией».

Громадное влияние Германии на финляндские дела особенно наглядно проявилось в таких мерах, явно имевших целью закрепить зависимость Финляндии от нее на долгие времена, как введение монархии и избрание немецкого князя королем Финляндии. Союзниками Германии в этом деле оказались влиятельные крути финской буржуазии. Они и раньше, — а после революции особенно, — хотели твердой власти, не зависевшей от парламента, где значительную роль играли представители трудящихся. Даже президент, облеченный большими правами, их не особенно устраивал: он избирался на короткий срок, да и в выборах его могла найти отражение воля народных масс. Им нужна была монархия, причем такая, где монарх не только царствовал бы,т.