— И ты уверен, кирургик, что не заразился вчера в доме, где побывала чума? Судя по тому, что ты нам рассказал, хватило бы одного-единственного укуса блохи.

— Уверен. И Магистр тоже. Мы ни к чему не прикасались, только к ветчине и дровам. Но прежде чем разжечь огонь, нам надо будет несколько раз сходить в дом, чтобы принести запасы и дрова. И ты права: нужно быть предельно осторожными.

Фабио подал голос:

— Кирургик, а что будет с моими лошадьми? И с Буссолой, моей несравненной голубкой?

— Да, лошади — это проблема. Признаюсь, я и сам не знаю, что нам с ними делать. Либо они попадают в наш круг, либо ты отпускаешь их. Может, лучше отпустить их на все четыре стороны, поскольку места у нас немного, а они все покрыли бы навозом. К тому же у тебя наверняка нет запаса корма на такое длительное время.

Странствующий торговец чуть не поперхнулся:

— О, amico mío, бедные мои жеребцы! Разлука с ними разорвет мне сердце. Могу ли я, по крайней мере, сохранить свою любимицу?

— Ты имеешь в виду Буссолу? Ты даже обязан сохранить ее. Она станет нашей единственной связью с внешним миром. Голубка будет доставлять наши сообщения в Падую и приносить оттуда информацию. К примеру, о том, что известно о чуме. Или как поживает твой новорожденный сын. А может, и о том, что поделывает наш друг профессор Джироламо. Видишь, все будет, как обычно, с той лишь разницей, что тебе не придется разъезжать по стране.

— И что я не попаду на Рождество к своим дорогим. О, как мне будет их недоставать! — Фабио смахнул слезу.

Витус сам себе казался жестоким, но у него не было другого выхода: слишком многое предстояло еще обсудить.

— Свою повозку лучше всего поставь в середину кольца. Смотри, вот сюда. — Он взял палку и начертил круг на песке, а потом пометил место для повозки. — Теперь колодец. Он будет с краю. Вот наши спальные места. Запасы провианта — там. Быть может, мы спрячем их в яме, правда, в том случае, если обнаружим в хлеву и в сарае скоропортящиеся овощи. Копчености и так не протухнут. Костер для приготовления пищи будем разжигать здесь, под защитой повозки и поленницы, которую еще предстоит сложить. Между дровами и огненным кольцом соорудим отхожее место, чтобы нас не слишком донимали запахи.

— Иисусе Христе! Матерь Божья! — Магистр даже присвистнул от восхищения. — И все это ты придумал прошлой ночью?

Витус отбросил палку в сторону:

— Не все, но большую часть. — Он легко вскочил, подошел к своему коробу и вынул из него небольшую баночку.

— Что ты там опять задумал?

Ничего не ответив, Витус спросил Антонеллу:

— Вода уже закипела?

— Да, только что, кирургик.

— Прекрасно. — Сняв котелок с треноги, он поставил его на песок и высыпал туда содержимое баночки. — Это порошок из ивовой коры, — пояснил он. — Нет ничего лучше от тяжелой головы. Подождем немного, пока ферменты растворятся и отдадут свою силу. Потом каждый получит кружку напитка. Не хочу, чтобы вы понапрасну страдали, когда мы все вместе примемся за работу. — Он обвел взглядом товарищей. — Мы ведь будем работать?

Так как ни у кого не возникло возражений, вопрос был решен: огненному кольцу быть!

Потребовалось три дня напряженной работы, чтобы создать все условия для выживания пятерых мужчин и одной женщины. Потом настал торжественный момент. Коротышка поднес зажженную лучину к аккуратно сложенным в форме крута дровам. Огонь перекинулся на несколько пустых птичьих гнезд, которые тут же ярко вспыхнули, перебросив пламя на мелко нарубленные ветки, потом на более толстые, пока наконец не занялись крупные поленья.

Возведение дровяной стенки стоило больших усилий и пота и являло собой настоящее искусство. Каждый отрезок огненного кольца был сложен так, чтобы языки пламени не только долго держались, но и были нужной величины — не слишком маленькими и не слишком большими. Кольцо было высотой в два фута и таким образом достаточно велико, чтобы преградить дорогу в лагерь любой блохе и любой крысе.

Как только огонь заполыхал по всему кругу, был выставлен первый дозор, состоявший из Фабио и Гвидо. Их задачей было неутомимо нести вахту по внутренней стороне кольца. Они были обязаны контролировать состояние пламени и следить, не приближается ли кто-нибудь к лагерю извне. Продолжительность вахты составляла четыре часа, точно отмеренные песочными часами. Вооружены дозорные были мушкетом и несколькими кинжалами. При каждой смене караула оружие передавалось следующей паре, в этот раз Витусу и Магистру. Последняя пара, таким образом, состояла из Коротышки и Антонеллы.

Расчет был прост: если каждая пара в течение суток дважды несла свою вахту, то и днем, и ночью всегда кто-нибудь был на посту. Это давало чувство защищенности.

Когда кольцо ровно разгорелось по всему периметру, Антонелла подошла к Энано, поклонилась ему и сказала:

— Ты очень хорошо это сделал. Пусть у тебя больше нет ходулей, но для меня ты остаешься великаном.

И она поцеловала его на глазах у всех.

В огненном, кольце, на расстоянии одного дня пути к западу от Пьяченцы,

четверг, 12-й день ноября A.D. 1579

Я решил продолжить свои записи, пусть исследование чумы и не будет больше главным предметом моего дневника. Однако изложу все по порядку. Обобщив научные выводы о чуме, дополненные Магистром, профессором из Падуанского университета Джироламо и мной, я вместе с двумя своими прежними спутниками отправился в обратный путь, в Англию.

Пока наше путешествие нельзя назвать приятным. После вероломного ночного нападения на наш лагерь, которое мы едва отбили, мы поняли, что повстречались не только с разбойниками, но и с черной смертью! Все, что мы изучили до того в теории, приходится применять на практике: змея-чума воскресла и пожирает новые жертвы! Она теснит нас со всех сторон. А посему наш маленький отряд, к которому примкнули странствующий торговец Фабио, скрипач Гвидо и щеточница Антонелла, три дня назад принял решение стать лагерем в окружении защитного огненного кольца. Так мы намерены продержаться два месяца в надежде, что за это время чума выдохнется и сгинет.

Съестными припасами и водой мы, слава Богу, полностью обеспечены. Не было бы счастья, да несчастье помогло: торговец Фабио вез на продажу самую разную утварь, необходимую для ведения домашнего хозяйства. Это жизнерадостный человек. Кроме всего прочего, у него есть почтовая голубка, с помощью которой мы можем поддерживать контакт с внешним миром. Со своими лошадьми ему, однако, пришлось расстаться: жеребцам понадобилось бы чересчур много места, да и от огня они бы шарахались. Скрепя сердце Фабио отогнал их подальше и отпустил на волю. Какова же была его радость, когда через несколько часов умные животные вернулись и принялись щипать траву на почтительном расстоянии. С тех пор купец сохраняет с ними связь, время от времени подбадривая их криками.

О скрипаче Гвидо и щеточнице Антонелле мне особо нечего рассказать. Разве что упомяну, что последняя нашла общий язык с Коротышкой. То ли это простая дружба, то ли нечто большее… Во всяком случае, оба настояли на том, чтобы вместе ходить в дозор. Боюсь, придется за ними приглядывать, чтобы вахта не превратилась в любовные свидания…