class="p1">— Оставайтесь тут, — неожиданно предложил Эйтан. — Я посмотрю.

Он рванулся с места галопом и пару мгновений спустя скрылся за деревьями.

— Похоже, пожар не очень сильный, — заметил я, наблюдая за дымным султаном над деревьями.

— В любом случае, нам нельзя оставаться поблизости. А это значит, придется ехать после наступления сумерек. Мне бы этого не хотелось.

— Что, так опасно?

— А ты как думаешь? — Беа сверкнула глазами. — Это дикие места. Неизвестно, что…

Она не договорила: на дороге показался Эйтан, скачущий обратно. Мне очень не понравилось выражение его лица.

— Это не лес горит, — сказал он Беа на лланшихарне, но я понял. — Хуже.

Через десять минут мы поняли, что имел в виду Эйтан. Горел не лес, а маленькая, в несколько дворов сидская деревенька, расположенная у дороги. Ближние к дороге дома уже догорели, превратились в груды углей и головешек, и едкий дым накрыл нас плотной пеленой. Выбравшись из зловонной удушливой пелены и откашлявшись, мы поехали дальше. Земля вокруг расположенного на маленькой площади колодца была изрыта копытами лошадей, и следы были совсем свежие. Еще у колодца лежали трупы двух собак с рублеными ранами, но человеческих тел нигде не было. Большой дом под двускатной крышей справа от нас тоже был подожжен, но почему-то пламя не разгорелось и лишь обуглило скат крыши и часть стены.

— А где люди? — спросил я. — Убежали, что ли?

Ответом мне был вскрик Флавии.

— Там, за домом, кто-то есть! — Девушка показала на уцелевший дом.

Флавия не ошиблась: за забором пряталась женщина. Увидев, что мы ее заметили, она бросилась бежать, что-то прижимая к груди, но окрик Эйтана остановил ее.

Мы подъехали ближе. Эльфийка стояла неподвижно, смотрела на нас безумным остановившимся взглядом, и губы ее шевелились. Лицо ее было забрызгано кровью, волосы на голове слиплись в кровавую корку. Кровь, грязь и зола пятнали ее домотканое платье. В руках женщина держала березовое полено, аккуратно завернутое в расшитое одеяло.

— Зачем вы приехали? — сказала она, глядя куда-то мимо нас. — Вы шумите. Вы разбудите моего ребенка.

— Что здесь случилось, сестра? — спросил Эйтан.

— Собаки, — сказала женщина. — Собаки лаяли громко и всех разбудили. Мы поняли, что они пришли, но убежать не могли.

— Они?

— Они пришли. Я спряталась в доме, но Марша заплакала. — Тут лицо сумасшедшей сморщилось, задергалось, она судорожно прижала к себе завернутое в одеяло полено, начала баюкать, словно ребенка. — Она до сих пор плачет. Ее испугали. Что вам надо?

— Сестра, не бойся, — сказал Эйтан, спешившись. — Мы друзья. Ты ранена, и мы хотим помочь.

— Помочь? Кому помочь? — Женщина огляделась, ее лицо вновь застыло в холодную мертвую маску. — Тут никого нет. Уходите.

— Где все люди?

— Люди? Они спали. И мы с дочкой спали. А потом залаяли собаки. Уходите, разве вы не видите, что мы вас боимся? — Тут она попятилась от нас, замотала головой. — Во имя Предков, она плачет, разве не слышите!

— Да, сестра, — Эйтан поднес к губам короткую трубку и дунул в нее. Женщина еще несколько мгновений смотрела на нас испуганными глазами, а потом зевнула, опустилась на траву и, продолжая прижимать к себе полено, затихла.

— Ты убил ее? — воскликнула Беа.

— Только усыпил. — Эйтан убрал трубку. — Надо осмотреть ее рану.

Он опустился у бесчувственной женщины, и я услышал тяжелый вздох.

— Что, плохо дело? — спросил я.

— Она выживет, — сказал Эйтан, осматривая голову женщины. — Будь рана смертельной, она бы уже умерла.

— Работорговцы? — спросила Беа.

— Больше некому. Их работа. Эй, помоги мне отнести ее в дом! — сказал мне эльф.

В доме сильно пахло гарью, пол в горнице пятнала запекшаяся кровь. Мы положили спящую женщину на кровать, и Эйтан принялся искать иголку и нитки, чтобы зашить рану. Это было не так просто сделать, по дому будто смерч прошелся.

— Теперь понятно, почему этот дом не сгорел, — сказал я, оглядываясь по сторонам. — Хозяйка сопротивлялась, ее ранили и подожгли дом. Видимо, она очнулась и успела потушить пожар. А где ее ребенок?

— Грудных детей они убивают, на них нет покупателей, — мрачно ответил Эйтан, глядя на меня чуть ли не с ненавистью.

— Странно, что власти позволяют такие бесчинства.

— На захваченных Гардлаандом землях нет ни власти, ни закона, — Беа принялась оттирать кровь с головы раненной женщины тряпицей, смоченной в самогоне Холшарда. — Гардлаандские лорды поощряют работорговлю, рабы всегда в цене. А жизнь эльфов ничего не стоит.

Мне было нечего сказать. И по лицу Флавии я понял, что она испытывает те же чувства, что и я.

Эйтан и помогавшая ему Беа работали быстро. Женщина, одурманенная зельем эльфа, ни разу не вскрикнула и даже не пошевелилась, пока наши спутники занимались ее раной. Нам оставалось лишь терпеливо ждать.

— Все, — наконец, сказал Эйтан, закончив перевязку. — Но дорогу она не выдержит, придется оставить ее здесь.

— Она умрет, — сказал я. — Мы не можем ее бросить.

— Не старайся казаться милосердным, — ответил эльф. — Это не твоя боль и не твоя война.

— А вот тут ты ошибаешься, дружок, — я почувствовал злость. — И не надо говорить со мной в таком тоне.

Эйтан посмотрел на меня с ненавистью.

— Ублюдки! — выдохнул он.

— Точно, — согласился я. — Может, нам стоит нагнать этих уродов и отбить у них пленников?

— Отвага хорошее качество, — ответила Беа, вытерев окровавленные руки полотенцем. — Но мы даже не знаем, сколько их.

— Наверняка немного. Десятка два.

— Судя по следам лошадей, именно так, — внезапно добавил Эйтан.

— И что для нас два десятка негодяев, если мы с демоном справились? — спросил я. — Нагоним сволочей, перебьем их и освободим людей.

— Прошло довольно много времени, хотя… — тут Беа как-то странно на меня посмотрела, — с пленниками они вряд ли могли далеко уйти.

— Тогда не стоит терять времени, — предложил я. — Надо спешить, пока светло.

* * *

Небо на востоке начало светлеть, когда мы, оставив Флавию и коней у дороги ипробравшись сквозь густой подлесок, увидели на берегу лесного озерца лагерь работорговцев: пяток шатров, несколько запряженных волами длинных крытых повозок и два импровизированных загона, у которых прохаживались вооруженные арбалетами и мечами часовые. В одном загоне стояли стреноженные лошади, в другом прямо на земле лежали пленники.

— Трое у загона с пленниками, — прошептал Эйтан, — и двое у большого шатра. Наверняка их главарь там.

— Всего двадцать четыре лошади, — заметил я. — Большая ватага. Есть идеи?

— Ждите тут, — шепнул Эйтан и нырнул в заросли.

— Рисковый у тебя братец, — сказал я Беа.

— Тсс! — Демонесса положила мне палец на губы и глазами показала в сторону бандитского лагеря.

Мы продолжили наблюдение. Прошло несколько минут — весьма