Изначальным воспитанием Григория занималась его старшая сестра Пелагея, заменявшая ему во многом мать и нянчившаяся в то же время с двумя малолетними детьми: Михаилом и Федорой.

С 1903 года Григорий Никулин начинает посещать Звенигородскую церковно-приходскую школу, занятия в которой приносили ему нескрываемую радость. Однако радость учения зачастую омрачалась болезнями, заставлявшими его пропускать занятия и не справляться с домашними заданиями. Учёбу пришлось бросить, но уже осенью 1905 года он начинает учиться в Звенигородском Мужском 2-классном училище, в котором за 3,5 года последовательно оканчивает три подготовительные группы, после чего зачисляется в 1-й класс, учиться в котором ему будет суждено всего лишь полгода.

Тяжёлое материальное положение семьи, ставшее наиболее бедственным к концу 1908 года, вынуждает Григория Никулина вновь прервать свою учёбу и по достижении четырнадцатилетнего возраста начать трудовую деятельность в местной кузнечной мастерской.

Весной 1909 года чета Никулиных решает покинуть Звенигородку, для чего, продав принадлежавший им домик с небольшим участком, переезжает на жительство в расположенный неподалёку небольшой городок Умань. Обосновавшись на новом месте, Григорий Никулин поступает рабочим-штамповщиком в мастерскую печных приборов.

Уже в 15 лет Г. П. Никулин с очевидной ясностью осознает многочисленные пробелы в собственных знаниях и в целях дальнейшего совершенствования таковых предпринимает первые попытки занятий методом самообразования.

По прошествии года он оставляет работу в мастерской и, следуя специальности своего отца, начинает самостоятельную жизнь.

Разъезжая по различным городам и сёлам Звенигородского уезда в качестве каменщика 2-й руки (так в то время назывался подручный каменщика) и получая за свой труд от 90 коп. до 1 руб. 20 коп. в день, Г. П. Никулин долгое время старался улучшить материальное состояние своих близких, однако, наблюдая постоянное пьянство отца (пропивавшего практически все имевшиеся в семье деньги), он решает отказаться от этой затеи и навсегда покидает родительский кров.

Много общаясь с разными людьми в процессе своей работы, Г. П. Никулин начинает глубже задумываться над окружающей его политической обстановкой, а также пытается понять причины всеобщей социальной несправедливости. Будучи малообразованным человеком, он почти сразу же попадает под влияние большевистских агитаторов, пользующихся особой популярностью в среде большинства люмпен-пролетариев, из которых, как правило, состояли бригады шабашников, работа в которых и явила собой начало его самостоятельного жизненного пути.

Стараниями подобных агитаторов пробольшевистского уклона Г. П. Никулин вскоре узнает о том, что в Умани имеется социал-демократический кружок, который регулярно проводит занятия с наиболее «передовыми» представителями рабочего класса. Желая обогатить свои знания в области политграмоты, Г. П. Никулин становится одним из слушателей этого кружка и, начиная с 1913 года, с относительной регулярностью посещает его занятия.

Начиная с весны 1913 года, Г. П. Никулин оказывается в поле зрения Уманьской уездной полиции как лицо политически неблагонадёжное и с началом Первой мировой войны 1914–1918 гг. высылается в Административном порядке за пределы Киевской губернии, избрав местом своего постоянного проживания город Казань.

В январе 1915 года его призывают в армию, однако ввиду врождённых болезней зачисляют Ратником 2-го разряда, то есть признают годным к прохождению воинской службы только в военное время, да и то лишь в ополченческих частях.

Летом 1915 года Г. П. Никулин вместе с другими казанскими рабочими незаконно уезжает в Москву, где подряжается на строительство жилого дома по Ново-Басманной улице. (Согласно Предписанию Киевского Г.Ж.У. ему, как лицу, высланному за пределы губернии в административном порядке, было запрещено пребывание и поселение в целом ряде столичных и губернских городов Российской Империи.)

Раскусив обман со стороны фирмы-подрядчика, выражавшийся в нарушении договорных обязательств, Г. П. Никулин подбивает своих товарищей на прекращение любых работ. И в этот же день почин каменщиков был поддержан всеми рабочими, занятыми на данном строительстве, а он (как главный инициатор забастовки) встал во главе этой акции протеста.

Не ожидавший такого поворота событий, осложняющих дело в условиях военного времени, глава фирмы-подрядчика был вынужден пойти на уступки, поставив, однако, непременным условием незамедлительный расчёт всех лиц, виновных в срыве графика строительных работ.

Возвратившись в Казань, Г. П. Никулин поступает каменщиком на Казанский пороховой завод, вследствие чего не попадает под призыв Ратников Ополчения, производившийся в конце 1915 года, и встаёт на воинский учет в виде лица, работающего для нужд фронта. Однако, опасаясь за последствия своей «московской эпопеи», он уже в начале лета 1916 года переводится на строительство Таватуйского динамитного завода, завершение которого планировалось к концу 1918 года.

Тянущийся к знаниям каменщик почти сразу же привлекает внимание местного большевистского подполья, заводские представители которого (М. Г. Кабанов и Витте) сразу же начинают присматриваться к новичку. Исподволь беседуя с ним на разные темы, они как бы невзначай интересовались его прошлой жизнью, задавая подчас вопросы недвусмысленного содержания, ответы на которые более чем ясно говорили о политических мировоззрениях молодого каменщика.

Постепенно Г. П. Никулин сближается с работавшими на строительстве большевиками, количество которых к концу 1916 года исчислялось буквально единицами (7–8 человек). Но, несмотря на это, существовавшая на заводе ячейка РСДРП не сидела, что называется, сложа руки. Именно благодаря активной подрывной деятельности её членов (постоянно подбивающих рабочих на всяческие проявления беспорядка) к концу 1916 года на Таватуйском динамитном заводе распространяются пораженческие настроения, а затем и вспыхивает забастовка, во главе которой уже не случайно оказывается Г. П. Никулин.

С первых дней событий февраля 1917 года ячейка РСДРП завода выходит из подполья и, легализовавшись, преобразуется в Комитет РСДРП. В составе этого комитета (как и следовало ожидать) находились люди хорошо известные Г. П. Никулину, а место его председателя занял Михаил Георгиевич Кабанов.

Ещё задолго до Октябрьского переворота члены и активисты этого Комитета практически сразу же захватили реальную власть в свои руки. С образованием же на Урале местных Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов таватуйские большевики стали буквально диктовать свои условия дирекции завода, возглавляемой представителем французских концессионеров-пайщиков господином Грегором.

В марте 1917 года Г. П. Никулин (по рекомендации всё тех же М. Г. Кабанова и Витте) становится членом РСДРП и на первом же собрании рабочих этого завода избирается членом местного Совета.

Летом того же года решением заводской партийной организации Г. П. Никулин направляется на учёбу в Екатеринбург, где к тому времени открываются курсы пропагандистов при Екатеринбургском Городском Комитете РСДРП(б).