Она гласила:

Амбра с недоверием посмотрела на него.

– Компьютерный центр в католической церкви?

– Как видите, – улыбнулся Лэнгдон. – Действительность порой превосходит самые смелые фантазии.

Самый высокий в мире крест находится в Испании. Возведенный в тринадцати километрах к северу от Эскориала, массивный бетонный крест возносится на сто пятьдесят два метра над раскинувшейся вокруг бесплодной долиной. Увидеть его можно с расстояния ста шестидесяти километров.

Здесь, осененный крестом, располагается мемориальный комплекс «Долина Павших», где похоронено более сорока тысяч жертв кровавой Гражданской войны в Испании.

Что мы тут делаем? – недоумевал принц Хулиан, следуя вместе с агентами гвардии на смотровую площадку у подножия скалы под крестом. Неужели отец хотел, чтобы мы встретились здесь?

Вальдеспино шел рядом, столь же озадаченный.

– Это очень странно, – шепотом проговорил он. – Ваш отец ненавидел это место.

Миллионы людей ненавидят это место, подумал Хулиан.

Строительство комплекса, идея которого родилась в 1940 году у самого Франко, было задумано как акт национального согласия – своего рода попытка примирить победителей и побежденных, ведь последний приют в Долине Павших нашли представители обеих воевавших сторон. Несмотря на «благородный замысел» мемориал до сих пор вызывает жаркие споры. Комплекс строили политзаключенные, противники Франко, многие из них во время работы умерли от голода, холода и нечеловеческих условий жизни. В прошлом некоторые парламентарии даже сравнивали это место с фашистскими концентрационными лагерями. Хулиан подозревал, что в глубине души отец согласен с ними, хотя король никогда не высказывал свое мнение открыто. Большинство испанцев воспринимали Долину Павших как построенный Франко памятник самому себе, как колоссальный храм в его честь. И то, что Франко уже умер и предан земле, лишь подливало масла в огонь.

Хулиан вспомнил, как приезжал сюда с отцом в детстве во время еще одной «обучающей экскурсии», посвященной истории страны. Король провел его по комплексу, а потом тихо прошептал: Смотри внимательно, сын. Однажды ты все это уничтожишь.

Вслед за агентами гвардии принц поднимался вверх по лестнице к суровому фасаду, вырезанному в скале. Внезапно он понял, куда они идут. Перед ним предстала бронзовая дверь с барельефом – вход в гору, и Хулиан как будто возвратился в далекое прошлое. Давным-давно, еще мальчиком, он вошел в эту дверь и застыл на месте, пораженный увиденным.

На самом деле главная достопримечательность горы – не крест на вершине, а скрытое внутри пространство: искусственная пещера невероятных размеров, выдолбленная в граните вручную. Входной тоннель длиной двести семьдесят четыре метра уходит вглубь и заканчивается роскошным залом с сияющим плиточным полом и огромным – диаметром сорок пять метров – куполом, расписанным фресками. Я внутри горы, думал когда-то давно маленький Хулиан. Наверное, это сон!

И вот, спустя годы, принц сюда вернулся.

По воле умирающего отца.

Приблизившись к тяжелой двери, ведущей внутрь, Хулиан поднял взгляд на строгий бронзовый барельеф – пьета[109]. Вальдеспино перекрестился, и принц почувствовал, что это скорее проявление страха и трепета, нежели жест верующего.

Лэнгдон и Амбра, изучив фасад церкви, нашли вход в Суперкомпьютерный центр Барселоны в южном конце поперечного нефа. Ультрасовременный вестибюль из прозрачного пластика на фоне древнего грубого камня придавал церкви странный вид – словно она заплутала во времени.

В небольшом дворике перед входом стоял четырехметровый бюст древнего воина. Рядом с католической церковью он выглядел странно. Но зная Эдмонда… Неудивительно, что его рабочее пространство – место максимальных контрастов.

Амбра поспешила ко входу и нажала кнопку звонка. Лэнгдон подошел к ней, и камера слежения над входом повернулась вначале к ним, а потом с полминуты сновала туда-сюда, проверяя, что происходит вокруг.

Наконец дверь зажужжала и открылась.

Лэнгдон и Амбра быстро вошли внутрь и оказались в огромном фойе – бывшем притворе храма. Большое замкнутое пространство, плохо освещенное и абсолютно пустое. Лэнгдон надеялся, что кто-то их встретит, возможно, один из сотрудников Эдмонда – но в фойе не было ни души.

– Есть здесь кто-нибудь? – прошептала Амбра.

Послышалось тихое средневековое церковное песнопение – многоголосый хорал для мужского хора, смутно знакомый. Лэнгдон никак не мог вспомнить, что это. Но само по себе церковное пение в компьютерном центре – вполне в духе Эдмонда с его специфическим чувством юмора.

Сияющий на стене огромный плазменный экран служил единственным источником света. На экране изображалось нечто, похожее на примитивную компьютерную игру: группы черных точек хаотически двигались на белом фоне – словно рои черных жучков в бессмысленном полете.

Не таком уж бессмысленном, подумал Лэнгдон, когда наконец понял, что перед ним.

Знаменитую компьютерную игру под названием «Жизнь»[110] придумал в 1970 году британский математик Джон Конвей. Черные точки – «клетки» – двигались, взаимодействовали друг с другом и «размножались» по определенным правилам, заложенным в программу. Постепенно клетки начинали организовываться в кластеры, последовательности, складывались в некие «структуры». Они развивались, усложнялись и начинали напоминать те образования, что встречаются в природе.