— Зацени!

— Вижу. Думаешь это те парни, которым надрала задницу Гретхен?

Он вытащил стебель сельдерея из второго коктейля и принялся его жевать, громко хрустя и чавкая.

— Видишь парня с напомаженными волосами и горбинкой на носу, у него еще что-то непонятое с волосами вокруг ушей? Должно быть, это тоже один из них. Она сказала, что второй мужик был толстяком. Гретхен ему первому сломала несколько зубов. Может нам про британца с альбиносом забыть и взять эту парочку за яйца?

— Нет, здесь никаких драк.

— Как скажешь, босс. Официант, мне срочно требуется дозаправка.

Хьюбер Доннели отправился к трибуне и принялся вежливо улыбаться, пока его представляли. Затем он завел длинную презентацию обо всех тех аварийных и восстановительных мерах, которые предпринимает его компания и прочие стороны для ликвидации причиненного ущерба. Смиренный тон его голоса напоминал исповедь, и он постоянно возвращался к судьбе тех, кто погиб на буровой платформе. Даже средневековый кающийся грешник по дороге в Кентербери едва ли сокрушался бы так сильно. Аудитория состояла из бизнесменов, имеющих свои интересы в буровой промышленности, а потому по идее должна была отзывчиво отнестись к эмоциональной составляющей его доклада. Однако на этот раз возмущение местных жителей возобладало над вкрадчивостью докладчика и соображениями долгосрочной прибыли, так что шарм Доннели явно не срабатывал.

Он ослабил галстук и отложил в сторону заранее заготовленные заметки. Я начал понимать степень собственной наивности в отношении интеллекта и уровня развития врага. Доннели не был представителем руководства нефтяных компаний или геологом. Я вообще не был уверен, на какую компанию он работает и почему он здесь. Он постоянно ссылался на электронные технологии, говорил об океанских решетках и сообществе атлантических наций, зависящих от поставок нефти из Персидского залива. Он уже не говорил о бизнесе — он говорил о неправительственной империи, которая покрывала собой большую часть мира, заставляя работать двигатели и все, что движется, во всех уголках земного шара, причем все это приводилось в действие корпоративными интересами, неотделимыми друг от друга. Он говорил, что флаги и национальные границы — это иллюзия. Главное — это энергия, и так дела обстоят с 1914 года. У него во рту толпились маленькие кривые зубы. Он начал рассказывать о Лоуренсе Аравийском.[28]Я бы удивился, если хотя бы четверть из собравшихся в аудитории действительно его слушала.

Клет помешал льдинки в своем коктейле свежим стеблем сельдерея.

— Кажется, наш друг выдыхается, — заключил он.

— А вот я в этом не уверен, — возразил я.

Люди поглядывали на часы, стараясь не зевать. Когда Доннели наконец-то сел, он выглядел так, словно только что выбрался из корзины воздушного шара. Несколько позже мы с Клетом проследовали за ним и Вулси на парковку. Клет зажал между зубов незажженную сигарету и поигрывал своей зажигалкой «Зиппо». Двое мужчин в синих костюмах стояли под лучами солнечного света, облокотившись на «Бьюик», и наблюдали за нами, казалось, не замечая того жара, что исходил от разогретого металла.

Я смотрел на Доннели и Ламонта Вулси с их наемниками-телохранителями и испытывал странное чувство, которое никак не мог описать. Мне казалось, что я стал частью какого-то великого безумия, причем не только здесь, у ресторана, но и во всех аспектах своей профессиональной жизни. Таким же образом выжившие в боях у Фландерс-Вилдс и в битве у Сомма вспоминали свою войну как Великую Иллюзию. Я понимал, что только что выслушал правду, изложенную так прямо и цинично, что никто не понял бы, что это правда, а если бы и понял, это ни на что бы не повлияло.

— У вас есть минутка, господин Доннели? — спросил я, показывая значок.

— Что у вас? — бросил он, поворачиваясь ко мне лицом, по которому скользили тени парящих над нами дубовых веток.

— Вы умный человек. Почему же вы работаете на сборище отбросов? — спросил я.

— А как вы думаете, мистер Робишо, на кого работаете вы? — переспросил он.

— Вопрос вполне закономерный.

— Так вы на него ответите? — и Доннели внимательно на меня взглянул.

— Мистер Вулси был на лодке, которая использовалась для похищения убитой девушки. И вы связываете свое имя с подобными людьми?

— Мне нужен адвокат?

— Решать вам.

— Думаю, этот разговор окончен, — оборвал он.

— Нет, я так не думаю.

— Тогда скажите мне, пожалуйста, зачем вы меня преследуете?

— Кто вы? — спросил я.

— Да какая разница? Думаете, запугивая меня и Ламонта Вулси, вы остановите добычу нефти в Мексиканском заливе?

— Что такого важного знала о вас Блу Мелтон, что вам пришлось ее убить? Ей было семнадцать лет. Неужели вам все равно, мистер Доннели?

— Я никого не убивал. Вы не имеет права обвинять меня в этом.

— Спустись-ка ты на грешную землю, приятель, — вмешался Клет, — пока мы тут с тобой болтаем, Варина Лебуф продает твою высокомерную задницу.

— Скажите, мистер Персел, если вы говорите правду, тогда зачем вы устроили для нас это маленькое шоу? Не хочу вас оскорбить, джентльмены, но вам не кажется, что пора повзрослеть? Нефтяная компания не будет намеренно уничтожать свою буровую платформу. Это была авария, несчастный случай, ничто в сравнении с ежедневными экологическими и человеческими издержками на Ближнем Востоке. Что-то я не слышу, чтобы вы противились тому, что происходит там. В Саудовской Аравии людям головы отрубают.

Клет зажег сигарету и медленно выпустил дым, уставившись в пустоту.

— Это наш штат, Джек. А ты со своими приятелями — туристы, — наконец ответил Персел.

— У меня для тебя новости, приятель, — прервал его Доннели, — тротуар, на котором ты стоишь, оплачен деньгами, взятыми в долг у иностранцев.

Доннели и Вулси сели на задние сиденья «Бьюика». Двое охранников с каменными лицами молча наблюдали за нами, не снимая солнцезащитных очков. Ветер раздул полы плаща одного из них, открыв нашему взору подплечную кобуру. А затем они просто уехали, оставив нас с Клетом стоять на парковке среди ручейков из листьев, вьющихся вокруг наших ног.

— Это что было? — спросил Клет.

— Мы зашли на их территорию. Это было ошибкой, — ответил я. — Посмотри, на той стороне улицы.

— Что там?

Мужик в пикапе. Это Джессе Лебуф. — ответил я.

— Что он тут делает?

— Страшно подумать, — бросил я. Я уже начал набирать «911» на своем мобильном, но Лебуф тронулся с места и исчез в потоке машин.