– Какие твои дальнейшие распоряжения, командир?

Вопрос прозвучал дважды, прежде чем Вар понял, что он обращен к нему. Он заморгал. Перед ним, весь в крови и грязи, стоял центурион. С кончика его меча капала кровь, щит весь в дырах, оставленных вражескими копьями. Вар его не узнал, что еще больше испортило ему настроение.

– Кто ты? Как твое имя?

Центурион нахмурился.

– Клавдий Корнелий Антоний, генерал. Что нам…

– Ты из какой когорты и из какого легиона?

– Какая разница! – выкрикнул Антоний, указывая на варварских воинов. – Мы должны попробовать прорваться. Ты, я, десяток легионеров. Сбрось свои плащ и шлем, замени их на плащ и шлем рядового солдата. Вот увидишь, мы прорвемся.

– Бежать, подобно трусу? – печально улыбнулся Вар. – Не к лицу наместнику Рима в Германии бежать с поля боя.

– Боюсь, выбор у нас невелик, – ответил Антоний, его голос был полон отчаяния. – Нас режут, как скот. Твоим легионерам храбрости не занимать, но долго они не продержатся.

На Вара снизошло удивительное спокойствие. Зачем кому-то умирать, защищая его?

– Мой час настал, – сказал он, отстегивая кирасу. – Помоги мне ее снять.

Центурион в ужасе воззрился на своего военачальника.

– Потеряны два орла. Все мои старшие офицеры мертвы или взяты в плен. Бо́льшая часть мой армии превратилась в корм для хищных зверей. Это конец, – произнес Вар. – Я предпочту принять смерть от собственной руки, нежели от руки варвара. В плен я тоже не хочу.

– Командир, я протестую… Ты…

– Довольно! – рявкнул Вар. – Как только меня не станет, поступишь так, как сочтешь нужным. Бегите, сдавайтесь или умрите, сражаясь. Решение за вами.

– Хорошо, командир, – ответил Антоний и с понурым видом принялся помогать Вару снять доспехи.

– Если можно, предайте мое тело огню.

– Слушаюсь. – Центурион с каменным лицом смотрел, как наместник бросил кирасу в грязь и вытащил меч.

Как символично, подумал Вар, что сам он еще не обагрил собственный меч кровью! Нет, он был близок к тому, чтобы убить варвара, проткнувшего ему копьем бедро, но его опередил безымянный легионер, чем лишил возможности сделать это самому.

Вар опустился на колени и, подставив потное лицо каплям дождя, вознес краткую молитву Юпитеру, а затем Марсу. В ответ пророкотал гром, как будто его молитву услышал лишь германский Донар. Вар постарался выбросить эту горькую мысль из головы. Вместе этого он представил своего покойного отца и деда – оба умерли, бросившись на меч. Он попросил их помочь ему, чтобы все прошло быстро и безболезненно. Довольно того, на какие мучения он обрек свою армию. Крепко схватив обеими руками костяную рукоятку меча, он приставил его острие к левому подреберью и слегка вдавил. Тотчас возникла боль, но он был ей рад. Он слышал, что это лучшее место, рядом с сердцем.

Мммммм! Ммммм! Снова крики, лязг металла о металл. Затем глухой удар, как будто дубинкой по телу. Бульканье. Похоже, чье-то горло наполнилось кровью. Антоний рявкнул на своих солдат, приказывая им держаться до конца. Эти звуки и смерть, которую они означали, доносились до Вара как будто по длинному темному туннелю. В эти мгновения ему хотелось одного – перенестись как можно дальше отсюда. Туда, где под ногами не чавкает жижа, где не льется кровь, где нет мертвых легионеров и, самое главное, – его собственного позора. Он пригнулся. Даже если удар получится слабый, тело под своим весом соскользнет на меч и доведет дело до конца.

Во рту ощущался привкус желчи. Сердце бешено билось, как будто, зная свою участь, пыталось вырваться на свободу. Вар еще крепче сжал костяную рукоятку, напряг руки и единым усилием воли вонзил меч в левое подреберье. Внутри, затмив собой весь остальной мир, взорвался слепящий шар боли. Собрав в кулак последние силы, Вар вогнал клинок еще глубже и повалился вперед.

Его приняла в свои объятия смешанная с кровью грязь.

«Арминий», – подумал он.

Тулл не помнил, как увел своих солдат от поваленного дерева. Если туда примчались новые берсерки, наверняка они там и погибли. Увы, атака берсерков и остальных варваров была отбита ценой жизни половины солдат его центурии. Несмотря на эту их крошечную победу, германцы отошли лишь на пару десятков шагов. Но даже в этом не было необходимости. Жалкая горстка голодных, измотанных легионеров вряд ли решилась бы на контратаку.

Впрочем, варвары тоже люди. Они тоже устали и понесли потери. Тем, что вышли из схватки живыми, требовалась минута-другая на то, чтобы отдышаться, дать отдых взывавшим о пощаде мускулам, помочиться, даже если это были всего несколько капель.

Разумеется, германцы знали, что преимущество на их стороне. Туллу и его солдатам требовалось подкрепление, в то время как их врагу – лишь передышка, после которой атаки возобновятся. Избегая смотреть на варваров – подобно тому, как охромевший олень избегает смотреть на стаю преследующих его волков, – Тулл вновь двинул вперед по грязной тропе – один усталый шаг за другим. Времени оказать помощь раненым не было. Его не было вообще – лишь пара секунд, чтобы дать команду шагать дальше.

– Тот, кто хочет остаться жив, за мной! – рявкнул он.

Вслед за ним увязались десятка два солдат, почти все хотя бы с одним ранением. Фенестела, новичок Пизон, его друг Вителлий. Последний был не в состоянии держать щит. Самое невероятное – были живы спасенная им женщина и ее ребенок. А также щенок. Их было гораздо меньше, чем он рассчитывал, но это лучше, чем ни одного, сказал себе Тулл. Лучше, чем ни одного, с горечью повторил он про себя. Когда, в какой момент случилось так, что почти все его солдаты погибли?

Следом за ними увязались остатки когорты – кучками по шесть человек, по десять, иногда больше. Тулл не стал останавливаться, чтобы подбодрить их. В конце концов, за их жизни отвечают другие центурионы и опционы. Как и он сам отвечает только за свою центурию. Жестокий выбор, но если пытаться спасти как можно больше солдат, то, скорее всего, он не спасет никого. Упавшее дерево стало последней соломинкой. Так просто – и так хитро. «Арминий, ты сукин сын», – кипятился про себя Тулл.

Сто шагов. Варвары даже не пошелохнулись. Тулл обернулся на них через плечо. Неужели ему и его солдатам наконец повезло? Неужели эти ублюдки решили дождаться других легионеров? Еще пятьдесят шагов, и его надежда окрепла. Задействовав остатки сил, Тулл погнал своих солдат быстрее. Вскоре на его счастье слева замаячил каменный выступ. В этом месте насыпь обрывалась, зато каменная стена тянулась на некоторое расстояние. Что там дальше, неизвестно. Однако получить пусть короткую, но передышку было подобно дару небес. Тулл позволил усталым солдатам идти медленнее. Одному он перебинтовал ногу, другого похлопал по спине, улыбнулся женщине, пожал руку Фенестеле. И снова двинул вперед. В этом кошмаре остановиться – значит умереть.