к полному включению где-то в первую неделю января. Советская комиссия планировала вернуться в то время, чтобы оценить, можно ли ввести КаргоСкан в эксплуатацию.

Вмешательство Советов было продолжением согласованных усилий Михаила Горбачева, направленных на то, чтобы администрация Буша рассматривала его как жизнеспособного партнера в интересах мира. Горбачев и его советники были обеспокоены кажущейся недостаточной сосредоточенностью администрации Буша, когда дело дошло до выработки политики, которая помогла бы Горбачеву в достижении его целей и задач в условиях перестройки. Более того, геополитический климат, в котором принимались такие решения, быстро менялся. 9 ноября пала Берлинская стена. Миссия военной связи США в Потсдаме была приведена в полную боевую готовность и отправлена на место, чтобы оценить, какой будет реакция советских военных, дислоцированных в Восточной Германии. Они получили свой ответ в полночь, когда Советское бюро внешней связи, ответственное за координацию с Потсдамской миссией, передало им факс о том, что все советские солдаты должны быть размещены в гарнизоне.

«Именно тогда мы поняли, что все кончено», — отметил Том Флавия, водитель американского MLM, в интервью много лет спустя. Этот пункт был доставлен домой на следующий день, 10 ноября. «Это было так, как будто кто-то нажал на выключатель, — вспоминал Флавия. На следующий день все полностью изменилось». Флавия сравнил энтузиазм восточно-германских пограничников с ужасом советских часовых, дежуривших на мосту Глинике, соединяющем Восточный и Западный Берлин. Восточные немцы были дружелюбны, в восторге, советские солдаты — «в ужасе».

Падение Берлинской стены рассматривалось экспертами по Советскому союзу, такими как Джек Мэтлок, как отвлекающий маневр, который продолжал настаивать на улучшении американо-советских отношений. В меморандуме, написанном для президента Буша в середине ноября 1989 года, Мэтлок заявил, что «мы должны искать способы, с помощью которых можем на практике сигнализировать о поддержке США перестройки», добавив, что «перестройка должна преуспеть или потерпеть неудачу…… Мэтлок утверждал, что главной целью США должен быть поиск способов помочь Горбачеву добиться успеха.

Меморандум Мэтлока был подготовлен в поддержку Мальтийского саммита между президентом Бушем и генеральным секретарем Горбачевым, который состоялся на борту советского тяжелого крейсера «Максим Горький» 2–3 декабря 1989 года. Горбачев пришел на встречу с большими надеждами. Обеспокоенный тем, что события, разворачивающиеся в Германии, могут оказаться отвлекающим фактором, советский лидер планировал, что главы двух государств придут «к общему выводу о том, что период холодной войны закончился и что наступающая эра мира открывает беспрецедентные возможности для многостороннего и двустороннего партнерства». Действительно, во время его первоначальных бесед с Бушем Горбачев заявил, что, прежде всего, новый президент США должен знать, что Советский Союз ни при каких обстоятельствах не начнет войну. Это настолько важно, что я хотел повторить объявление лично для вас. Более того, СССР готов перестать считать США врагом и открыто заявить об этом».

Президент Буш не был готов к подобному грандиозному жесту. Он и его советники рассматривали встречу на Мальте как предвестие более решительного саммита, который планировался на июнь 1990 года. Отсутствие срочности у Буша во многом было обусловлено оценкой национальной разведки, подготовленной специально для этого саммита. Оценка с оглавлением «Советская система в кризисе: перспективы на ближайшие два года», была подготовлена Робертом Блэквеллом, офицером национальной разведки Советского Союза.

В оценке Блэквелл писал, что разведывательное сообщество США придерживается единого мнения о том, что, хотя нынешний кризис в СССР будет продолжаться даже после ранее прогнозируемых двухлетних сроков, «режим сохранит нынешний курс», что Горбачев был «относительно безопасен» в своей руководящей роли, и что существует менее вероятный сценарий «неуправляемого» спада, который может привести к «репрессивным мерам».

Буш, по-видимому, проигнорировал более пессимистичное несогласие, изложенное в тексте оценки ЦРУ Джоном Хелгерсоном, заместителем директора ЦРУ по разведке. Хелгерсон предсказал, что, хотя Горбачев будет продолжать придерживаться «плюралистической, но хаотично-демократической системы», политическая сила Горбачева в итоге «ослабнет», поскольку он «постепенно [терял] контроль над событиями».

Слишком поздно команда национальной безопасности президента Буша поняла, что у них упущена прекрасная возможность сформировать американо-советские отношения в то время, когда советский лидер был готов к очевидным и значимым изменениям. В то время как советский лидер вернулся с Мальтийского саммита, воодушевленный вниманием, которое он получал от американского президента, эрозия «политической силы» Горбачева, предсказанная Джоном Хелгерсоном, происходила быстрыми темпами. Мальта, отметил Джек Мэтлок, «не имела большого значения. Его ожидало тяжелое заседание Съезда народных депутатов».

Съезд открылся 12 декабря 1989 года, и почти сразу же Горбачев столкнулся с попыткой Межрегиональной группы депутатов внести поправки в статью VI Советской Конституции, которая предусматривала доминирование Коммунистической партии. Это противостояние достигло драматической кульминации, когда 13 декабря Андрей Сахаров, известный советский физик-ядерщик, ставший диссидентом, который в 1975 году получил Нобелевскую премию мира, подошел к трибуне, чтобы выступить.

Сахаров был первым заместителем, выступившим на инаугурационной сессии Съезда народных депутатов в 1988 году, и пользовался большим уважением, будучи выбран самым популярным человеком в Советском Союзе в 1989 году (это определение, безусловно, раздражало Михаила Горбачева). В этом случае, однако, Сахаров приводил доводы в пользу принятия предложения, которое покончило бы со статьей VI о доминировании Коммунистической партии. На него накричал Горбачев, который унизил 68-летнего физика, прежде чем проголосовать против этого предложения.

Два дня спустя, готовясь выступить с речью на конференции, в которой он возобновит свою атаку на статью VI, Сахаров умер от сердечного приступа. Горбачев объявил четырехдневный национальный траур и высоко отозвался о человеке, известном как «отец советской водородной бомбы». Но не было никаких слов, которые могли бы изменить общественное мнение о том, что Горбачев благодаря своей атаке на Сахарова на Съезде народных депутатов 12 декабря способствовал смерти Сахарова. 1989 год закончился тем, что Горбачев перешел к очень сильной обороне, и будущее перестройки, а вместе с ней и Советского Союза, оказалось под большим сомнением.

Девочка Оракова

Иногда у судьбы есть способ представить все в перспективе. 31 августа 1989 года Ольга Оракова, восьмилетняя девочка, проживающая в городе Ижевске, была госпитализирована в городскую детскую больницу № 2 для планового удаления зуба. С процедурой возникли осложнения, и в результате она была госпитализирована в Ижевский онкологический диспансер для обследования. После тщательного обследования, проведенного врачами из Всесоюзного онкологического научного центра Академии медицинских наук СССР, Ольге был поставлен диагноз рабдомиосаркомы, исключительно смертельной формы рака. Врачи начали курс химиотерапии 5 октября 1989 года, но к 17 октября всем стало очевидно, что химиотерапия мало влияет на пациента. Врачи, обеспокоенные тем, что Ольга умрет, если не будет найден другой курс лечения, послали призыв о помощи через советскую любительскую радиосеть.

Доктор Андрей