Олимпия поправила прическу и посоветовала ему привыкать.

– Никогда не привыкну, сударыня, – ответил он сердито.

Лондон оказался именно таким, каким он его себе и представлял, хотя и менее холодным. Волны горячего воздуха дрожали над асфальтом улиц. Белый «бентли» встретил их в аэропорту, и светловолосый, под цвет машины, шофер отвез их в «Коннот-отель».

– Мой отец всегда останавливается здесь, – объявила Олимпия. – Здесь лучший ресторан во всем городе.

Но, несмотря на высокое качество местной кухни, обедать они все равно отправились в какой-то особенный клуб «Анабел» на Беркли-сквер, где Олимпия встретила каких-то своих английских друзей. Они представляли собой странную группу и носили еще более странные имена: Мафи, Пинко, Найджел и Пупси.

– Английская знать, – шепнула Олимпия.

Мужчины говорили пронзительными голосами, а девушки, хотя и очень хорошенькие, розовощекие и белокожие, с аккуратными прическами, выглядели недоступными. Он танцевал с одной из них под пластинку Синатры, и, казалось, все развлекались вовсю. Девушка сильно прижималась к нему своим крепким телом. От нее пахло увядающими розами.

– Пошли дальше? – предложила Олимпия после великолепного обеда, состоявшего из салата из крабов, бифштекса и горького шоколадного мороженого.

– Неужели ты не устала? – спросил он. Утомление перелетом начало наваливаться на него.

– Вовсе нет, – ответила она и подумала, не предложить ли ему нюхнуть отличного кокаинчика, к которому она приложилась перед выходом. Нет, это ее запас, и она не станет ни с кем делиться. На яхте неоткуда будет взять, так что важно беречь то, что есть. К тому же Ленни говорил, что не употребляет наркотиков – так зачем тратить их впустую?

Тут она вспомнила Флэша. Вот с ним таких проблем не возникало. Наркоман высшей марки. Кто знает, возможно, они столкнутся с ним на юге Франции. Он затаился где-то там, на вилле около Канн, вместе со своей молоденькой беременной женой. Наверное, оба постоянно торчат под кайфом.

От «Анабел» они перебрались в «Трамп» на Джеримин стрит, еще один частный клуб, но более раскрепощенный и веселый, чем чопорный «Анабел».

Заправлял «Трампом» жизнерадостный англичанин по имени Джонни Гоулд. Он приветствовал Олимпию как пропавшего друга, хотя она до сих пор только один раз заходила к нему вместе с Флэшем. И он так же дружелюбно обошелся и с Ленни и даже, казалось, знал, кто он такой, что согрело Ленни душу. Инстинктивно Ленни почувствовал, что «Трамп» – местечко в его вкусе. Он снял галстук, расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке и ему сразу стало легче.

Джонни отвел их в переполненную дискотеку и затолкал за уже занятый столик. Он представил их своей жене Джен, ослепительной экс-манекенщице. Среди тех, кто сидел за удобными столиками неподалеку, были Ринго Стар, Джек Николсон и звезда британского футбола Джордж Бест.

У Ленни открылось второе дыхание, усталость с него вдруг как рукой сняло.

Они с Олимпией вывалились из клуба в четыре утра, попробовали ускользнуть от круживших неподалеку фотографов, рухнули на сиденья дожидавшейся их машины и проспали всю дорогу до «Коннота».

Так прошел сей памятный вечер. В полдень следующего дня они уже находились на борту другого самолета, который нес их на юг Франции, навстречу летнему круизу Димитрия.

С самого первого дня Лаки выбрала для себя манеру поведения. Она тихонько сидела в уголке и смотрела, чувствуя себя невольным, но внимательным свидетелем самой большой загадки жизни.

Вообще-то, она давно привыкла наблюдать за людьми и ситуациями, с тех еще пор, когда ей пришлось провести четыре года в Вашингтоне со своим первым мужем, невообразимо скучным Крейвеном Ричмондом.

Теперь она превратилась в миссис Димитрий Станислопулос и иногда спрашивала себя, что же она все-таки выиграла. Возможно, замужняя жизнь вообще не для нее. Каждый день ей все больше хотелось вновь стать одинокой и свободной, потому что с каждым днем она все больше понимала, что ничего не знает о Димитрии. Он оказался нетерпимым и высокомерным, тираном по отношению к подчиненным. Некогда он явился к ней в облике опытного и нежного любовника, но после свадьбы он, казалось, потерял всякий интерес к сексу.

Франческа Ферн прибыла по театральному эффектно.

Шофер, отвозивший ее на яхту, был настолько дурно воспитан, что с ним случился инфаркт, и он помер в середине пути. Ее возмущению не было границ. Во всем происшедшем она винила своего несчастного мужа Горация.

Гораций принимал ее брань как должное.

Димитрий утешал ее шампанским, розами и большими дозами дружеского внимания.

Лаки, которая знала о его многолетнем романе с мадам Ферн, начала сомневаться, действительно ли их связи положен конец, как он уверял ее при обсуждении списка приглашенных.

– Некогда я страстно любил Франческу, – открыто признался он. – Но теперь она всего-навсего мой добрый друг, и я хочу пригласить ее.

– Конечно, – согласилась Лаки, не будучи по натуре ревнивой. Честно говоря, она не воспринимала Франческу как возможную соперницу, видя в ней только знаменитую женщину средних лет с лошадиным лицом.

После того как Ферны расположились на яхте, прибыл Сауд Омар, невероятно богатый араб, и его знатная подруга, графиня Таня Жебровски. Один взгляд – и Лаки едва сдержала стон: маленький толстый человечек с маслянистыми коричневыми глазами, явно сексуально озабоченный, и его спутница, вся в золоте и бриллиантах, резкая женщина, чья красота, несмотря на многочисленные пластические операции, знавала лучшие времена.

Затем явился Дженкинс Уайлдер, нефтяной король из Техаса, развязный мужчина пятидесяти с лишним лет со своей восемнадцатилетней женой по имени Флафф. Она называла его «папулечка» и «хулиганчик».

Так прошел первый день.

Следующее утро принесло с собой няню Мейбл, Бриджит и разодетую в пух и прах Алису. К неудовольствию Димитрия, она заключила его в жаркие объятия, страстно поцеловала и объявила:

– У меня такое чувство, будто мы знали друг друга всю жизнь. Теперь мы одна семья. Так давайте познакомимся как следует.

Джино и Сьюзан прибыли в полдень, и яхта отчалила вскоре после их приезда.

Путешествие началось.

Возникли первые симпатии.

Графиня и Сьюзан понравились друг другу с первого взгляда.

Флафф и арабский сладострастник выяснили, что их объединяет любовь к подводному плаванию.

Франческа и Димитрий обменивались словами и многозначительными взглядами.

Алиса положила глаз на Горация.

Дженкинс Уайлдер проводил почти все время в телефонных разговорах.

Оставались Лаки и Джино.

– Как поживаешь? – спросила она.