— Я знаю, что написано в трудах Фаравина, военачальник Итель. И все же я не склонен свою жизнь и жизни моих воинов…

— Прошу прощения, князь Лорето, — перебил его Ортмар фон Бут; предводитель карликов все слышал и не собирался так легко отказываться от сокровищ. — Вам не кажется, что вы просто не хотите утруждать себя? Разве это не ваша священная обязанность — защищать древний город всеми силами?

— Как вы осмеливаетесь делать мне замечания, господин карлик? — разозлился эльфийский князь. — По какому праву вы берете на себя смелость решать, что относится к моим обязанностям, а что — нет?

— По праву того, кто готов пожертвовать своей жизнью и жизнями своих людей ради того, чтобы загнать силы Тьмы туда, где им положено находиться, — твердым голосом заявил Ортмар. — Сын Ортвина дал вам слово, что будет вместе с вами сражаться против чудовищ. И вы тоже дали мне свое слово. Хотите сказать, что слово эльфа в наши дни ничего уже не значит?

— Карлик прав, мой князь, — согласился Итель с сыном Ортвина. — Вам стоит подумать о своей славе, о порядочности, связываемой с вашим именем. Если вы сейчас скомандуете отступление, Высокий Совет расценит это как поражение и трусость, и вам не позволят отправиться к Дальним Берегам.

Лорето шумно вдохнул прохладный ночной воздух, втягивая ноздрями смрад пожарища и смерти. Возвышенные слова карлика не могли повлиять на его решение, а вот угроза Ителя заставила его задуматься. Военачальник был прав: если он без боя сдаст Тиргас Лан силам Хаоса, ему откажут в праве отплыть к Дальним Берегам. По крайней мере, Лорето должен хотя бы для вида приложить все усилия к тому, чтобы освободить занятую орками цитадель и…

— Горящие стрелы! — закричал кто-то, и вот уже снова полетели в них огненные снаряды, волоча за собой серые полосы дыма.

Стоявшему рядом с Лорето молодому эльфийскому воину стрела вонзилась в грудь. Он упал; оперение стрелы продолжало пылать в трепещущем теле.

В горле у Лорето образовался комок.

— Ну хорошо, — бесцветным голосом сказал он. — Мы атакуем!

— Стража! Стра-а-а-ажа! Ко мне, сейчас же!

Раммар ревел настолько громко, что едва не сорвал голос, хотя шум битвы, бушевавшей у ворот цитадели, не доносился до их темницы.

— Это еще что такое? — в ужасе спросил его Корвин. — Зачем ты зовешь стражу?

— Молчи! — грубо оборвал его Раммар. — Стража! Проклятье, да идите же сюда! Я должен сообщить вам кое-что важное! Этот пленник собрался бежать!

— Предатель! — закричал вне себя Корвин. — Жалкая орочья морда! Я так и знал, что тебе нельзя доверять!

— Раньше думать надо было, — прорычал Раммар, все еще висевший на потолке вниз головой, и снова закричал. — Стража! Стра-а-ажа!

Наконец перед зарешеченной дверью раздались шаги. Появился гном-воин, которого поставили охранять пленников — отвратительный, на удивление крупный для своей расы парень, с торчащими на зеленой морде желтыми клыками.

— Ну наконец-то, — проворчал Раммар. — Самое время. Подойди сюда, я должен сказать тебе кое-что важное!

— Предатель! — бушевал Корвин, дергаясь на цепях. — Жалкая вонючая свинья!

Похоже, гному понравилось, что пленники ссорятся, и он злорадно захихикал. Он открыл дверь темницы и вошел, приподняв копье.

— У меня важное сообщение для Грайшака, — затараторил Раммар. — Вон тот человек собирается бежать из темницы и ужасно отомстить нашему любимому предводителю. Кроме того, он хочет освободить эльфийскую священнослужительницу, одноглазый подонок!

Похоже, гном понял каждое его слово и злобно засопел. Он обернулся к охотнику за головами, чтобы слегка помучить его наконечником копья. Уродец наносил все больше уколов, и Корвин каждый раз вскрикивал.

— Ты пожалеешь об этом, орк! — бушевал он. — Сам Курул пошлет ужасные молнии, чтобы поджечь твой проклятый асар, и от тебя не останется ничего, кроме вонючей, клокочущей…

Больше ничего сказать он не успел, потому что в этот момент в игру вступил Бальбок.

Худощавый орк, свисавший с потолка с закрытыми глазами, словно потерявший сознание, внезапно подтянулся на своей цепи, сильно качнулся, и обрушился прямо на гнома.

Зеленокожий, чье внимание было обращено на Корвина, которого он то и дело тыкал копьем, не заметил манипуляций Бальбока. А тот широко раскрыл рот — и изо всех сил цапнул!

Острые, как ножи, орочьи зубы прокусили грубую кожу и вонзились в жесткую плоть. Во все стороны брызнула зеленая гномья кровь, когда клыки Бальбока разорвали артерию стражника. Гном заверещал словно сумасшедший и принялся отбиваться, но Бальбок не отпускал.

Раскачиваясь на цепи, он таскал за собой гнома, тряся его, как прожорливый хищник трясет свою жертву. От вкуса теплой, несоленой гномьей крови его едва не вывернуло, но он заставил себя сильнее сжимать зубы — пока шея гнома не сломалась с омерзительным хрустом. Визг тут же утих, и гном вяло и безжизненно обвис в клыках Бальбока.

— Ну наконец-то, — проворчал Раммар. — Я уже думал, ты будешь тянуть до завтра, жалкий умбал!

— А ты неплохой актер, толстячок! — уважительно сказал Корвин. — Я даже на какой-то миг подумал, что ты решил все переиграть.

— Чтоб ты знал, человек, — мы, орки, полны сюрпризов.

— Похоже на то, — пробормотал Корвин, глядя на безжизненного гнома в зубах у Бальбока. — А теперь бросай его сюда, длинный, чтобы я мог дотянуться до ключа.

— М-м-х, — произнес Бальбок, сообщая, что понял, и снова принялся раскачиваться на цепи туда-сюда, на этот раз в направлении Корвина. Труп стражника он использовал как противовес, а затем бросил его Корвину, настолько точно, что человек поймал его прикованными над головой руками, и охотнику за головами каким-то образом даже удалось ухватить связку ключей, закрепленную на поясе гнома.

Было очень трудно скользкими от своей собственной и гномьей крови руками вставить ключ в замок наручников и открыть его — но в конце концов Корвин оказался на свободе, не помня себя от счастья.

— Эй! — крикнул ему Раммар, беспомощно болтаясь под потолком. — Ты про нас не забудь-то, корр?

— Корр, — согласился Корвин и ухватился за лебедку, при помощи которой опускались цепи. Раммар и Бальбок ударились головами об пол и принялись ругаться, но, когда Корвин наконец освободил их от пут и орки, хоть и нетвердо, встали на ноги, они поуспокоились.

— Что теперь? — спросил Бальбок, потирая череп.

— К Аланне! — сказал Корвин, забирая бесхозное копье гнома. — Этот колдун собирается сотворить с ней какое-то свинство, но я не допущу этого.

— Иди уже, — сказал ему Раммар. — А мы с Бальбоком будем тем временем пробиваться к сокровищнице.

— Об этом и речи быть не может, — возразил ему Корвин. — Мы останемся вместе, на случай, если встретимся с толпой орков.