Придя в себя, Аланна тихо застонала. Первое, что она увидела, был взгляд колючих глаз, которые Рурак не отводил от пленницы. Эльфийка осознала, что лежит на алтаре из гладкого полированного камня, поверхность которого показалась ей такой же холодной, как лед Шакары. С нее сняли белоснежное платье, а вместо него надели неприметную черную рясу. Руки и ноги были связаны, во рту — грязная тряпка вместо кляпа, мешавшая ей закричать от ужаса.

Рурак выждал, пока жрица окончательно придет в себя. А затем схватил свой жезл, поднялся с алебастрового трона, спустился по ступенькам и угрожающе навис над Аланной.

Она уставилась на него широко открытыми глазами, вспоминая и вновь осознавая те страшные вещи, которые произошли за последние часы перед тем, как она упала в обморок. Вспомнила она и о том, что собирался сделать Рурак. Хотела что-то сказать, но из-за кляпа смогла только сдавленно замычать.

— Вы, наверное, спрашиваете, что здесь происходит, — предположил колдун, делая костлявой рукой движение, охватывающее тронный зал; так же, как и в сокровищнице, над тронным залом высился высокий купол, у стен стояли почерневшие статуи, а темнота по ту сторону окон заставляла предположить, что ночь уже наступила.

С купола капала та самая вязкая черная масса, которая встречалась Аланне и ее спутникам в других местах цитадели, а в центре круглого зала находилось такое же круглое отверстие, окруженное невысокими перилами, и через это отверстие падал луч голубого света, источник которого находился в самом высоком месте потолка-купола.

Это был тот самый луч света, в котором висела эльфийская корона. Тронный зал, как определила Аланна, находился прямо над сокровищницей, как и описывал Фаравин, а отверстие в полу вело прямо к золоту и драгоценным камням…

Аланна оглядывалась по сторонам до тех пор, пока Рурак насмешливо не расхохотался.

— Вы правы, эльфийская священнослужительница. В древние времена это было место радости и счастья, мира и справедливости. Часть меня хорошо помнит это. Что касается счастья и радости, то я не уверен — но мир и справедливость вновь воцарятся здесь, как только Маргок вернется в мир живых.

Аланна не могла больше сдерживаться. Пытаясь избавиться от пут, она протестовала изо всех сил, но вновь не смогла произнести ничего, кроме нескольких глухих звуков.

— Вы чувствуете его присутствие? — спросил Рурак. — Его дух здесь. Все, что ему нужно, чтобы вырваться из заточения, когда-то навязанное Фаравином, это жизненная энергия эльфа благородного происхождения. Или эльфийки. Когда я увидел вас, Аланна, то сразу понял, что вы просто созданы для этой задачи. В тот миг, когда вы оставите на этом алтаре свою жизнь, вернется тьма, чтобы повести к победе силы Хаоса.

— Мхм, — снова повторила Аланна, отчаянно мотая головой. Рурак захихикал и жестом подозвал нескольких орков, прежде державшихся в тени. Они подошли, схватили Аланну и грубо расхохотались. Аланна сопротивлялась, насколько могла — связанной и с кляпом во рту, ей нечего было противопоставить этим чудовищам.

— Хорошо держите ее, жестокие мои друзья, — сказал Рурак файхок'хай, а затем вынул из-под накидки кинжал, клинок которого был таким же изогнутым, как и кинжалы эльфов, только совершенно черным. — Как только взойдет луна, придет время возвращения Маргока, и мы все будем тысячекратно вознаграждены за свою верность.

Орки засопели; если бы они получили возможность убивать и поджигать по мере своих потребностей, это было бы для них достаточным вознаграждением. Взгляды, которые бросала Аланна на своих мучителей, были исполнены отвращения.

— Не смотрите так на моих помощников, — предупредил ее Рурак, — потому что они больше похожи на вас, чем вы думаете. Происхождение у эльфов и орков одно, и когда Маргок вернется, он продолжит то, что начал: не останется эльфов, орков, людей, карликов и гномов, все сольются в одну-единственную расу, которая будет бродить по Землемирью и повиноваться своему темному Повелителю…

С отчаянной силой Аланна сумела выплюнуть кляп.

— Нет! — в ужасе воскликнула она. — Вы не имеете права этого делать! Это означает конец всему!

— Вот именно, — сказал Рурак и начал бормотать формулу призыва, от звуков которого по спине пробегал холодок…

И вдруг за стенами тронного зала раздался громкий крик, послышался торопливый топот сапог, и ночь, только что царившая по ту сторону высоких окон, осветилась трепещущим светом огня.

— Что здесь происходит? — строго закричал Рурак, глядя на файхок'хай. Ответа он не получил, зато распахнулись створки дверей в тронный зал, и появился не кто иной, как Грайшак. Орк со стальной пластиной торопился, высокомерная уверенность исчезла с его лица.

— Учитель! — закричал он так громко, что по огромному залу разнеслось эхо. — О великий волшебник, послушайте меня!

— Что? — недовольно спросил Рурак. — Как ты осмеливаешься мешать мне именно сейчас, ничтожный ты червяк?!

— Я червяк, я знаю, — заверил его Грайшак, бросаясь перед колдуном на колени. — Не браните меня, о великий учитель, хотя я принес плохие новости.

— Плохие новости? О чем ты говоришь?

— Цитадель подверглась нападению.

— Нападению? — Колдун отбросил капюшон мантии, обнажая лысый шишковатый череп, кожа на котором местами подгнила, и проглядывали оголенные кости.

— Это эльфы и карлики, — сказал Грайшак и голос его задрожал. — Под покровом темноты они прошли Великие Врата и внезапно оказались прямо у цитадели.

— Чушь! — взволнованно воскликнул Рурак. От его голоса содрогнулся пахнущий смертью и разложением воздух. — Ты говоришь невозможные вещи!

— Посмотрите сами, учитель, — предложил Грайшак, указывая на покоящийся на треножнике черный шар, похожий на тот, что протаскал за собой всю дорогу Бальбок.

Рурак подошел к шару, повел над ним костлявыми пальцами, бормоча магические формулы. После этого шар засветился изнутри, и черная поверхность посветлела. В шаре стали видны картинки, сначала нечеткие и размытые, но затем изображение улучшилось. Стали видны эльфийские воины, шедшие с факелами в руках по главной улице Тиргас Лана.

— Клянусь темной душой Маргока! — воскликнул колдун. — Как это могло случиться? Откуда взялось это проклятое эльфийское войско?

— Не знаю, — подавленно признался Грайшак.

— Сколько их?

— Много, — беспомощно ответил Грайшак.

Рурак вздохнул, хорошо помня, что у орков проблемы со счетом.

— Их больше, чем нас? — переформулировал он вопрос.

— Нет, мастер.

— Тогда не о чем волноваться. — Рурак несколько успокоился. — Вставай, дурак! И защищай цитадель! До последней капли своей черной крови, если понадобится! Ни один эльф не должен войти в зал, пока я не закончу церемонию. Ты меня понял?

— Корр.