Бесшипники преодолели психологический барьер, когда девять дней назад согласились остаться с караваном, хотя планировали возвратиться в пещеры. В определенном смысле они наконец тоже признали, что являются частью всего. Теперь не было взбунтовавшихся людей, которые забились в свои пещеры, с одной стороны, и атамидских беглецов – с другой. И пусть каждый выживает в одиночку! Нет. Проблема атамидов стала так же и проблемой бесшипников. Все, что касалось этой проклятой планеты, касалось и их.

Рассказ о судьбе миссионеров, разумеется, глубоко их потряс и заставил изменить точку зрения. Он изменил весь расклад. Теперь невозможно было уехать как ни в чем не бывало. Клотильда, самая продвинутая в вопросах истории и социологии, великолепно подвела итог ситуации: «До сих пор люди показали атамидам только два своих лика: убийственного безумия или преступного безразличия. Наверное, пришла пора продемонстрировать сопереживание, альтруизм или братство!»

Так что бесшипники приняли решение остаться со своими хозяевами.

Уже на следующий день возник еще один фактор, подтвердивший правильность выбора: менее чем в нескольких десятках километров было замечено подразделение П в полном составе. Отряд коммандос П – это означало семьдесят крестоносцев-пехотинцев в экзоскелетах «Вейнер-Ников», вооруженных и экипированных для выживания на вражеской территории. Конечно, полной уверенности у нас не было, но не исключено, что они идут по следам каравана.

Прямое столкновение было немыслимо: даже если бы атамидам удалось устроить эффективную засаду, численный перевес человеческих солдат был слишком велик. При такой экипировке всего десятка коммандос хватило бы, чтобы уничтожить всех воинов каравана. Танкред поклялся себе, что использует все свои навыки и тактические знания о человеческих военных техниках, чтобы помочь принявшему их отряду атамидов ускользнуть от врага и оказаться в безопасности.

Наступая на Танкреда, Льето методично наносил ему серию ударов гьяку цуки[31], когда порыв ветра поднял тучу мелкого песка, которая мгновенно окутала обоих бойцов и заставила их зажмуриться. Чтобы укрыться, они сразу спустились с каменистого склона, на котором сражались.

– Похоже, дождь возвращается, – заметил Льето, прищурившись и всматриваясь в небо.

Танкред кивнул в знак согласия. Не было видно ни облачка, но он тоже чувствовал, что дождь близко. Он подумал, уж не покроет ли завтра утром пустыню снег.

За последнее время он освоился с планетарными особенностями Акии. Не проходило дня, чтобы он не подмечал новые детали, которые прежде от него ускользали. Там, где раньше он просто говорил «пустыня», имея в виду равнину и не видя в ней ничего, кроме чередования песка и камней на многие тысячи километров вокруг, теперь он воспринимал все богатство этих мест в их бесконечном разнообразии.

Помимо лесистых провалов, которые атамиды называли «эрн’нурис», Танкред мог перечислить множество других природных разновидностей равнины, которые научился распознавать и выделять: массивы движущихся дюн, перемещавшихся по воле ветров и достигавших иногда размеров во многие квадратные километры; скалистые плато, изъеденные эоловой эрозией, одним из бесчисленных представителей которых было плато Нового Иерусалима; поющие дюны, которые ветер иногда заставлял вибрировать в пронзительной гармонии; скалистый хаос, чьи мощные блоки, казалось, были уложены руками титанов; простирающиеся широкими бурыми пятнами странные трясины, чьих названий на атамидском языке он не знал; они возникали вечером, перед самым заходом альфы Центавра, благодаря загадочному подъему идущих из глубины вод, и быстро промерзали ночью, покрываясь похожей на стекло хрупкой ломкой коркой; высокие застывшие дюны, чьи склоны, иногда отвесные, давали тень на протяжении всего дня, позволяя редким разновидностям растений, замеченных на поверхности – например, покрытому шелковистым пухом сиреневому лишайнику, – быстро разрастаться в отдельных уголках; или еще нечто, что атамиды называли «т’уг», то есть равнина сама по себе, море затвердевшего и высохшего песка, смешанного с массой камней и булыжников, – просто безводная и бесплодная местность.

Все это Танкред мало-помалу открывал для себя, как если бы планета отказывалась слишком быстро обнажаться перед ним, а акклиматизация могла прийти только через полное погружение в естественную среду. Порыв ветра, согнавшего их с Льето со склона, где они тренировались, нес в себе предчувствие дождя. Ощущение возникло в нем как некая очевидность – точно так же ждут удара грома после того, как в небе блеснула молния. Льето явно почувствовал то же самое.

В это мгновение, словно принесенный ветром, на вершине склона показался размахивающий руками Сильвио.

– Надо уходить! – прокричал он двум людям и собравшимся вокруг них атамидам. – Крестоносцы снова на марше!

Все поспешно вернулись в лагерь, чтобы побыстрее свернуть его. В этой игре в кошки-мышки с коммандос П, которой они предавались всю последнюю неделю, лучшим их оружием была быстрота реакции. Танкред не знал, искало ли это подразделение именно их или же патрулировало наугад в т’уг, но очень надеялся окончательно оставить их позади. С этой целью атамидские дозорные постоянно снабжали его необходимыми сведениями. Их способность к маскировке как в тепловом спектре, так и в оптическом являлась тем более ценным козырем, что беглецам приходилось воздерживаться от всякой связи с пещерами. Пиратское подключение к Нод-2, конечно, вооружило бы их всей информацией об отряде коммандос, но на такой малой дистанции обмен на волнах большого радиуса действия было слишком легко засечь. Если бы они связались с Нод-2, энергетические детекторы подразделения П затрезвонили бы во всю мощь. Идти на такой риск было совершенно исключено.

Так что Танкред ежедневно напрягал извилины, пытаясь предвосхитить действия военных, предвидеть их стратегию разведки и выслеживания и оставлять как можно менее заметные ложные следы. Это было простой частью его работы. А трудная заключалась в сотрудничестве с атамидскими воинами.

Согласие принять людей, а тем более солдат в караван уже потребовало от них серьезного усилия над собой, но получать приказы!

Разумеется, Танкред принимал все возможные меры предосторожности, чтобы никого не обидеть. Он рекомендовал постоянно следить за крестоносцами, он предлагал направиться с утра в том или ином направлении, он советовал послать группу атамидов в обратную сторону, чтобы обмануть преследователей. Но все прекрасно осознавали истинное положение дел. Узаконенный в этой роли своим знанием человеческой армии, Танкред de facto[32] руководил операциями. Тан’хему наверняка приходилось ежедневно проявлять чудеса дипломатии в общении с Арнут’харом, примиряя того со сложившейся ситуацией, между тем Танкред знал, что вождь воинов каравана достаточно опытный солдат, чтобы понимать, что такова цена выживания его сородичей.