– Что же было дальше?

– А…мы уехали пить шампанское.…

– Какого черта ты таращишься, девочка? – Ревниво спросил продюсер. Его имя Лайза никак не могла запомнить. – Ты кого-то из них узнала? Мэйза, наверное. Этого сукиного сына все знают. Ты его хочешь? Отвечай! Его, сукиного сына, все хотят. Да ты расслабься, Лайза. Ты же видишь – у него уже есть друг.

– И…он всегда предпочитал парней? – Вкрадчиво поинтересовалась девушка.

– Нет. Раньше за ним этого не замечали. Вот, как появился этот воробышек, так у него крышу и снесло. Вылезла наружу вся его сущность. Но, говорят, он всегда с бабами неудачником был. Искал совершенную женщину, наверное. Вот и нашел себе. Совершенную женщину. Торчка какого-то, конченного. Так что тебе здесь ловить нечего, милая. Поворачивайся лучше ко мне. Я весь твой! Живот у меня, конечно побольше, чем у него. Но ты ведь хочешь быть как Дженнифер Лоуренс? Или даже круче…Тогда забудь о Мэйзе. Смотри, куколка, на меня! – Он расстегнул молнию брюк и уверенно положил ей ладонь на затылок.

– Это все…невозможно… – твердила Ева. Она прятала лицо в ладонях.

– Я вам говорю, миссис Дэниелс! Я вам честно рассказала, как дело было.

– Это невозможно…мой сын – наркоман… – Но в настоящий ужас ее повергла весть о том, что Мэйз, столь желанный ею Доминик, в отношении которого она продолжала строить свои нелепые мечты, оказался вовсе не благородным меценатом.

«Все это было странно с самого начала! Я должна была догадаться – такой великолепный самец в сорок лет не только не был женат, но и не имел подруг. И он так опекал Ромео, поселил его с собой, платил за него. Как я была слепа! Если бы я сразу поняла, что к чему, то мой мальчик остался бы дома, со мной. А теперь что?…Что будет со мной! Что будет с моими надеждами? Что с ним будет? Что будет дальше? Эта Лайза…дрянь. Она все усложнила!»

– Это не правда. Ты лжешь. Я не верю тебе. – Пробормотала Ева. Она оторвала руки от лица и с ненавистью воззрилась на Лайзу. Та возмущенно передернула плечами:

– Что значит неправда? Я все это выдумала, по-вашему?

– Ты могла ошибиться! Это мог быть не Ромео!

– Как же! – Она усмехнулась, – Ромео – вполне узнаваемый парень. Не говоря уже о Мэйзе! Того вообще спутать ни с кем нельзя.

– И все равно я не верю тебе! Нет, не верю.

– Ну, знаете! Вам «спасибо» мне следовало сказать, а не обвинять меня во лжи! – Она фыркнула, с достоинством поднялась из кресла и торопливо пошла к выходу. Ева бежала следом и без устали повторяла:

– Неправда! Ты лгунья! Ты все придумала, чтобы оклеветать моего сына! Я знаю, ты просто завидуешь ему! Он – талант! Ты же просто бездарная потаскуха! А он станет звездой!

– Не станет! Не станет! – Взвизгнула Лайза, рывком распахнула дверь и выскочила на порог. Она обернулась и выпалила Еве прямо в лицо:

– Не станет он никакой звездой! Вы бы его видели, своего Ромео! Он просто педераст и конченый наркоман! Вот и все! Конченый! Наркоман! – Она хлопнула дверью прямо перед носом Евы и кинулась к своей машине.

Ева смотрела, как автомобиль девушки стремительно скрылся за поворотом.

В ее ушах еще звенели слова Лайзы, следом за ними эхом отзывались злые крики Люциуса, и уходили в далекий шепот Ромео.

Разрушительные как торнадо, смертоносные как лезвие ножа, необратимые как гниение.

Ева тяжело побрела обратно в спальню. Ей казалось, что с каждым шагом она распадается на части, что с нее, как листва с дерева, осыпаются последние силы молодости, что ствол ее жизни рассыхается, и трещины все дальше расползаются по нему. И с каждой секундой ею все больше овладевают дряхлость и немощь.

Ева легла на смятую постель. Была еще одна проблема, которая вот уже третью неделю мучила ее.

Ее тело отяжелело, а грудь, ни с того ни сего, налилась. Она надеялась, что это пришел поспешный климакс, хотя симптомов, которых она ждала, не было. Она понятия не имела, что такое «приливы», но могла себе представить, как это должно было ощущаться. Ничего подобного она не чувствовала. Ей было страшно решиться проверить еще одну свою догадку. Но это было необходимо и неизбежно. Сколько можно было мучиться в сомнениях?

Она снова поднялась и пошла в ванную. В одном из ящичков туалетного столика она нашла маленькую пеструю коробочку, надпись на которой гласила: «Женская точность! Потратьте две минуты своего времени и не сомневайтесь больше!»

У Евы ушло намного больше, чем две минуты на то, чтобы разорвать упаковку и достать тест. На все остальное, действительно, ушла всего пара минут.

«Да! Ура! Вы беременны!» – В бумажном окошке розовыми буквами проявилась веселая надпись.

«Да. Ура. Вы беременны!» – Пробормотала Ева, в ступоре глядя на бумажку с этим категоричным заявлением.

Она кинула тест в корзину для мусора и достала из ящика новый.

«Да! Ура! Вы беременны!» – Эта надпись показалась Еве весьма циничной.

«Да! Ура! Вы беременны!» – Розовыми буковками издевался над ней уже третий тест.

«Да! Я беременна! Ура!» – В полный голос повторила Ева, глядя на себя в зеркало. И усмехнулась. У нее, у стареющей одинокой женщины, был не климакс.

Это был ребенок Люциуса О.Кайно, двадцатитехлетнего гитариста, студента последнего курса Университета, факультета Истории Искусств.

ГЛАВА 4.

1.

Дни шли. Тягостные и длинные.

Хотя Ева прекрасно знала, что внутри нее сейчас, всего-навсего, слиплись воедино несколько крошечных клеток, ей навязчиво казалось, что ребенок все растет и растет с каждой минутой. Что он уже пихается и толкает ее изнутри, что на лбу у него уже проявился огромный розовый шрам, что он щурит на нее свои зеленые глаза лицедея, и из утробы проклинает ее.

На третий день она бродила по дому, постоянно держась за живот, будто бы зародыш был так тяжел, что норовил вывалиться из нее, или скорее, выскочить вон и свести ее с ума напоминаниями об ее фатальных ошибках. Она готова была поклясться, что отчетливо ощущала, когда он бил ее ножкой, а когда кулачком, когда он шевелился и переворачивался. Во снах она видела его лицо, которое корчило ей мерзкие гримасы и тыкало крошечным пальчиком в свой шрам на лбу, который ребенок позаимствовал у отца.

Она устала терпеть его.

От всех этих воспоминаний и ощущений, мыслей и снов можно было уйти.

Она несколько раз пыталась звонить Ромео, но тот либо не брал трубку, либо на том конце сообщали, что абонент выключил мобильный телефон.

От всего можно было уйти. Даже не бежать, а уйти, спокойно и не торопясь.

Ева прошла по дому, плотно закрыла все окна и наглухо зашторила их. Затем она проверила, чтобы все двери были заперты. Вслед за этим, она прошла на кухню, плотно закрыла за собой дверь и расстелила на полу плед. Она достала из шкафа коробку с лекарствами, открыла баночку снотворного и выпила сразу четыре таблетки.