У человека были длинные волосы, собранные в хвост, и короткая борода. Он приближался к нему в лучах слепящего солнца, так что Ромео мог разглядеть только силуэт.

Человек остановил коня рядом с Ромео. Тот исподлобья смотрел на него, фыркал и рыл глубокий снег копытами.

– Ну, здравствуй, Ромео, дуща номер 6871! – Величественно держась в седле, незнакомец говорил низким и густым, красивым голосом. – Наконец-то мы с тобой встретились!

Ромео, почему-то, оробел. От этого человека, лица которого он не мог разглядеть из-за солнечного света, шла какая-то очень мощная энергия, какая-то необъяснимая сила. Эта сила была так велика, что Ромео гнуло вниз, к земле. Ему хотелось упасть на колени и разрыдаться.

– Тяжелый путь ты себе выбрал, человек 6871, не так ли? – Продолжал незнакомец. – Много боли выпало на твою долю, не так ли, мой мальчик? Я сострадаю тебе. – Он склонил голову, и Ромео увидел его глаза. Огромные и ясные, они были гораздо синее неба, гораздо глубже моря, гораздо ярче солнца. Это были не человеческие глаза. В этих глазах можно было увидеть нечто большее, чем просто человеческую душу. Эти глаза отражали все.

– Кто ты? – Только и смог выговорить Ромео. Он пытался разглядеть лицо, но словно нарочно, солнце засияло еще ярче, и тень от него сделалась только темнее.

Незнакомец усмехнулся, конь его громко заржал, словно бы тоже смеялся.

– Я – твоя мудрость, Ромео. Я – твоя совесть. Я – все то, что болит у тебя внутри. Я пришел, потому что вижу, что путь твой почти завершен.

– Как …завершен? Что это значит? – Страх ледяной змеей скользнул по его позвоночнику.

– Выбор был за тобой, Ромео. И ты выбрал завершение пути. Ты прав, Ромео. Невозможно страдать вечно.

– Кто ты? Скажи мне? – Боязливо, но упрямо повторил свои прежний вопрос Ромео.

– Скажи мне сам. Как ты думаешь, кто я?

Ромео замешкался.

– Ты…Бог?

– Бог… – повторил незнакомец.

Солнце внезапно померкло, и Ромео, наконец, увидел его лицо. Таким всегда рисуют лицо Господа. Невероятные глаза, высокое чело, тонкий благородный нос с горбинкой, очень бледная, даже голубоватая кожа.

– Бог! – Еще раз повторил незнакомец и вдруг резко расхохотался.

Ромео увидел, как волосы и борода его полыхнули рыжим огнем, и в синих глазах он внезапно увидел страшную бездонную пропасть. Черная дыра, она тащила в свои недра и топила в них взор каждого, кто осмеливался взглянуть в нее. Он скинул светлый плащ и остался в черно-алом одеянии. За спиной его с шумом раскрылись мощные перепончатые крылья, как у колоссальной летучей мыши. Белоснежный конь заревел и, корчась от судорог, превратился в уродливого, чешуйчатого монстра, с туловищем льва, и хвостом и головой дракона. Монстр рычал, клацал зубами, в пасти его пузырилась зловонная пена.

– Бог! – Продолжал веселиться Лукавый. Он запрокинул голову и крикнул в небеса: – Эй, Брат! Ты слышал его? Он даже нас с тобой умудрился спутать! Видишь? Теперь я – это ты! А ты, надо полагать, я! – Он повернулся к Ромео, который от ужаса даже не моргал. – Нет, дорогой Ромео, Я не Бог. Я его родной брат. Я Дьявол! Лукавый. Дальше ты и сам знаешь. Я зло, в котором ты погряз по самое сердце. – Дьявол подмигнул и устроился поудобнее на спине демона, который покорно лег брюхом на снег.

Ромео заметил, что от их жара снег закипал и испарялся на глазах.

– Я давно хотел на тебя посмотреть с близкого расстояния. Сейчас самый подходящий момент.

– Почему?

– Почему? Ты умираешь, мой милый. Тебе остались считанные дни. Ну, ты оказался слаб на наркоту! Твои мозги сейчас похожи на размоченный хлебный мякиш. Бр-р-р. – Он поморщился. – Отвратительное зрелище! Хорошо, что ты не видишь, а то б уже умер. Давай-ка, милый мой, решать, что мы будем с тобой делать.

– Что…делать?

– Видишь ли, ты у нас с братом, на особом счету. В тебе душа сидит необычная. В общем, для тебя это никакого значения не имеет. Просто нам надо решить, куда мы ее сунем, эту твою душу. Я тебе сразу хочу сказать следующее: умрешь ты скоро, в великих мученьях! Ошибок ты поналепил кучу, за добро не боролся, и зла не чурался. Так что, по-любому, дорога тебе, милый, в ад. Я тебе вот, что советую: для чего мучиться на земле, пока твое несчастное тело будет разваливаться на куски? Ждать, пока крепкое, в общем-то, сердце, остановится. Потом на страшный суд, потом в Чистилище, потом только в Ад. Можно все упростить – кончай с собой!

– Что?

– А что? – Черт обиженно надулся. – Зачем же так реагировать? Самоубийство – отличная вещь. Раз-два, и ты в Аду! Твоя матушка быстро сориентировалась, выкрутила газ, и все было бы хорошо, только ей помешали. Вот и лежит теперь, как бревно. Ни там и ни здесь. Все эти добродетели. Помощнички несчастные! – Он погрозил кулаком в небеса. Демон рыкнул.

– Мама покончила с собой?! – От ужаса Ромео уже не чуял под собой ног.

– Ну да! Она все правильно сделала. Она еще та грешница. Если бы ее не задержали, она давно бы горячие ванны у меня принимала. Так что давай, решайся, драгоценный. Попадешь к нам в Ад – я тебя жарить не стану. Для тебя найдется участь подостойнее. Верну тебя обратно на Землю в другом теле, будешь зло творить. Договорились? Подумай сам, что тебе терять? Только мучения и одиночество. Ты ведь никому не нужен на Земле. Вообще никому!

– А как же Доминик?

– О-о-о, Доминик! Доминик это мое славное творенье. Обожаю его! Запомни, милый, Доминику не нужен никто. Ему нужен только он сам и я. Доминик – это изысканная форма зла. Я, в свое время, постарался над ним. Такие как он – совершенны! Влиятельные, прекрасные и бессердечные, они созданы для того, чтобы как магнит притягивать к себе людей, а потом топить, изводить, уничтожать их. Вести их прямиком в мои объятья. Наивный Ромео, Доминик не может чувствовать ни любви, ни сострадания. В его душе ничего такого нет. Все притворство. Ловушка. Зато есть эгоизм, амбиции, алчность, тщеславие, жестокость и все остальные гадости, и пара добродетелей, для маскировки. Он не способен на долгосрочное добро. Он человек, а поэтому запросто путает слова «люблю» и «хочу». Он никогда и никого не полюбит. Потому что он не может любить, он может хотеть. Он оставит на земле пару своих детенышей для продолжения рода, когда изнасилует кого-нибудь, кому это особенно понравится. Потому что и ему наплевать, любят его или нет. Он желает – и он имеет. Таким я его создал. Без таких «Домиников» мне пришлось бы на Земле несладко. Так что, забудь о нем. Бессмысленно ждать от него чего-то хорошего. Ведь, если помнишь, именно он разрушил тебя. Да так ловко, что ты ничего и понять не успел. Ты – один! К твоему сведению, умрешь ты на улице, и найдут тебя в том состоянии, когда опознать тело можно только по анализу ДНК. А кому ты нужен, чтобы ДНК твою анализировать? Ни родственников, ни друзей. Похоронят тебя под номером. Номер твой 6871, запомни. Так что, решайся. Время еще есть. Ладно, полечу я, а то вон, оглянись, защитничек твой бежит. Сейчас увещевать станет. – Он махнул рукой и вонзил острые шпоры в бока демона. Тот хрипло зарычал, расправил кожистые крылья, и стремительно взмыл ввысь, унося своего господина в его обитель.