Машина его матери исчезла. Он терялся в догадках, что это могло значить.

Крадучись, как ягуар, Сэм неслышно подошел к двери, которая вела в театр. Он выключил свет в гараже, чтобы его не было видно, приоткрыл дверь и прислушался. Он попытался использовать все свои органы чувств, как описывала Джулия. Но все, что он смог услышать, был его собственный пульс, отдававшийся в ушах, а единственное, что смог уловить его нос, были запах пыли. С дурным предчувствием он скользнул в фойе и проследовал вдоль стены к буфетной стойке. Тут он вновь остановился, все еще ничего не слыша.

Он хотел позвать ее по имени.

У подножия лестницы Сэм заметил книгу деда. Он тихо подошел к ней. Она была открыта и оставлена так, словно кто-то должен был к ней вот-вот вернуться. Он глянул вниз. На одной странице был текст, на другой — фотографии драгоценностей: большого кольца и двух брошей. Он посмотрел на кольцо. Оно было с александритом и с крошечными синими камнями, закрепленными сбоку. Может быть, это было кольцо Джулии... то самое, которое ей подарил дед Остриан. Затем он вдруг вспомнил, как она говорила ему, что ей кажется, будто это кольцо является тем пусковым механизмом, который ввергает ее в слепоту.

Он постарался отбросить страх. Весь его опыт... все, что он когда-либо умел, возвращалось. Почти не дыша, он тихо поднялся по ступеням и остановился наверху. Пальто и пистолет Джулии исчезли. Может быть, она помчалась повидаться со своим дедом Редмондом. Она говорила, что хотела поехать именно туда. Сумасшедшая!

Осталось проверить только одно место. Он схватил фонарь и сбежал по ступеням в зрительный зал. Тишина отдавалась пустым и болезненным эхом.

— Джулия! Джулия!

И тут Сэм уловил запах пороха. Это был единственный запах, который он знал очень хорошо. Может быть, она тренировалась? Или на нее напали?

Он быстро миновал проход, следуя за лучом фонаря.

— Джулия!

Сцена была пуста, а дверь кладовки широко открыта. Стальной брус все еще держался на двери, но не был закреплен. Кто-то вырывался изнутри, стреляя в болты, которые удерживали скобу. Его нога прилипла к полу. Он встал на колени и увидел большую лужу крови.

Он заставил себя дышать поглубже и принял решение. «Чистильщики» могли утащить куда-то ее тело, чтобы выбросить его. Но он не мог поверить, что это кровь Джулии, потому что ее пальто и пистолета не было на месте, как, кстати, и «Шевроле».

Сэм сбежал со сцены и помчался по проходу. Усилием воли он заставил себя думать о ее решимости и уме. Он достаточно научил ее, чтобы она знала, как стрелять. Он убеждал себя, что она каким-то образом спаслась. Любое другое объяснение было неприемлемо. Боль разрывала сердце. Он схватил книгу деда и, выключив повсюду свет, рванул к машине.

20.16. ВОСКРЕСЕНЬЕ

ОКРУГ ВЕСТЧЕСТЕР (ШТАТ НЬЮ-ЙОРК)

Сегодня был великий вечер. Удача и отец Майкл помогут старому Лайлу вырваться из этой вонючей тюрьмы. Ему нужно было собраться с силами, поэтому он провел вторую половину дня в дремоте, слушая радио. Несмотря на то что диджеи его станции предпочитали классические мелодии тридцатых и сороковых годов, новости о Дугласе Пауэрсе были настолько сенсационны, что ведущий прервал программу. Шок и изумление охватили Лайла. Черт подери, как ловко Крейтон все это провернул. Он не был уверен, но догадывался, что Крейтон должен быть за кулисами этой истории.

Он переключил приемник на новостную станцию и сел. Команда Пауэрса все отрицала, в то время как Крейтон изображал благородство, призывая американский народ не спешить с выводами. До выборов оставалось меньше двух дней. Если все это сработает, Крейтон должен будет стать президентом.

Злой и обеспокоенный, Лайл встал и прошаркал в холл. Его белая грива под лампами дневного света сияла как нимб. Он стал беспокойно мерить шагами коридор. Крейтон всегда был сукиным сыном, еще худшим, чем он сам. Он не мог поверить, что страной будут управлять его алчные сыновья, — он знал, что Крейтон не смог бы провернуть все это в одиночку, даже обладая его деньгами.

Он не мог допустить такого развития событий.

Он должен остановить их, но это будет очень трудно.

Как только вечер протянул длинные фиолетовые тени по Вестчестерским холмам, он решил хорошенько все обдумать. Все складывалось хуже некуда. Маргерит погибла, и тут тоже не обошлось без Крейтона. А теперь за его внучкой Джулией охотятся потому, что она убила какого-то нью-йоркского психолога. И здесь он уловил следы грязных пальцев Крейтона.

Трудно поверить во все эти беды. Он знал, что делал ужасные вещи... события прошлого пронеслись в его мозгу, как лента новостей... но он никогда не делал ничего столь откровенно заслуживавшего презрения, как то, что творил Крейтон. Когда Крейтон стал таким чудовищем? В прошлом году, когда на него были оформлены бумаги по опеке и ему пришлось бороться против собственных мальчиков, доказывая собственную вменяемость?

Тогда он решил, что должен разоблачить их — Крейтона, Дэвида и Брайса. Вот почему он вел свои дневники.

* * *

Приют престарелых затихал. Запах говяжьей тушенки, оставшийся после ужина, еще стоял в углах здания, но быстро выветривался. Некоторые обитатели искали убежища у телевизора, остальные отправились спать. Нервничая по поводу своего плана, старый Лайл выключил свет в комнате и поправил подушки на постели, а затем покатил в своем кресле-каталке в вестибюль.

— Добрый вечер, сэр.

Красномордый урод Рейли заглянул к нему в комнату и вежливо кивнул.

Рейли был повсюду. Избавиться от него будет крайне трудно.

— А пошел-ка ты, Рейли, куда подальше.

Тот даже не моргнул.

— Плохо спали, мистер Редмонд?

Лайл проигнорировал вопрос. Он просто остановился перед стеклянными дверьми, которые выходили на кольцевую подъездную дорожку. Посмотрел на запотевшее стекло: капельки смерзлись в серебряную паутину на фоне холодной и темной ночи. Он еще раз прокручивал в голове все. Одна из женщин с сиреневыми волосами, проехавшая мимо, вызвала воспоминания, которые могли стать завтрашними снами. Может быть, их мысль была правильной. Может быть, ему было бы легче, если бы у него действительно шариков не хватало.

С облегчением Лайл увидел, как в потрепанном фургоне «Фольксваген» подъехал отец Майкл. Он выскочил из него в обычном францисканском облачении, перепоясанный простой веревкой, с капюшоном на голове, чтобы защититься от ледяного холода, и зашагал к дверям приюта с мрачным выражением на широком лице. Мешки под глазами казались сегодня больше, а большой нос покраснел от холода. Он шел так, словно нес на плечах груз своих шестидесяти с лишком лет.

Словно по волшебству, появился Джон Рейли:

— У вас посетитель в столь поздний час, сэр?

— Ты угадал. Мне нужно повидаться со священником. Исповедь полезна для души. Иногда и тебе стоило бы попробовать.