Шажок за шажком сосредотачиваясь, она вернулась обратно к странному запаху... к чувству гигантской перемены...

Она была слепа, как и раньше. Она совсем ничего не видела...

И вдруг мысль, казалось, не имевшая никакого обоснования, влетела в голову, как добрый ангел: «Я не должна больше наказывать себя».

Она не знала, к чему она приведет. Но на крыльях этой мысли улетело что-то старое и болезненное и...

Глаза ощутили тепло, увлажнились.

Она придержала дыхание, тая надежду...

Полоска яркого света застыла на горизонте.

Дверь в гараж распахнулась, из нее выбежали преследователи.

Времени больше не было. Ей оставалось только верить, что зрение возвращается. Нога нажала педаль газа, и старый «Шевроле» рванул к открытым воротам.

16.20. ВОСКРЕСЕНЬЕ

НЬЮ-ЙОРК

Джеффри Стаффилд вошел в небольшую комнату для приемов в одном из лучших гранд-отелей Нью-Йорка — «Плаза». Он пожелал выступать на этом изысканном фоне с обилием золотой лепнины и роскошных ковров, потому что собирался врать как сивый мерин.

Он разложил перед собой документы и окинул взглядом неулыбчивую группу журналистов. Его лицо было спокойно и серьезно, что только подчеркивало чудовищность того, что он собирался им раскрыть, и еще большую чудовищность того, что главный суперинтендант внушающего благоговение Скотланд-Ярда прилетел один в Америку, чтобы вмешаться в их внутреннюю политику вопреки всякому протоколу и недвусмысленным приказам своего правительства.

Согласно инструкции, он позвонил каждому репортеру отдельно и убедил их прийти по двум вышеприведенным причинам, но только после того, как убедился, что редмондовские шесть миллионов долларов попали в Колумбию. Он немедленно перевел два миллиона на счет Феликса Туркова в Лихтенштейне. Турков был его питбулем и обещал вылететь из Иркутска немедленно — что означало перелет с несколькими посадками через всю Россию и Атлантику. Предполагалось, что он прибудет на Манхэттен завтра около полудня.

Уволенный из КГБ после распада Советского Союза, Турков с тех пор не имел средств к существованию и стал изгоем в новом мире, в котором бывшие разведчики были счастливы устроиться на работу в качестве официантов, уборщиков и охранников. Он попытался удержаться на плаву в потоке новой жизни, но не сумел. Стаффилд спас его из очень опасной ситуации в Лондоне, где старый киллер времен холодной войны наверняка попал бы за решетку. Сейчас, неожиданно обретя два миллиона долларов, Турков сказал, что с радостью убьет Редмондов, если понадобится. Он также пообещал прикрыть исчезновение Стаффилда из города.

Обуреваемый потоком дурных предчувствий, Стаффилд понял, что он вряд ли сможет вернуться к старой жизни в Лондоне. Наступило время перемен, и благодаря гибкому уму он точно знал, что нужно делать. Шесть миллионов долларов, которые должен добавить Редмонд, позволили бы Калле и ему исчезнуть и жить гораздо лучше, чем можно вообразить. Кроме того, эти деньги позволили бы ему совершать вылазки в подпольный мир секса, без которых, как он знал, ему не обойтись.

Поэтому для Стаффилда было крайне важно выполнить сегодняшнюю работу на высшем уровне.

Он решительно посмотрел на аудиторию:

— Дамы и господа, может показаться странным, что то, что я хочу рассказать вам, исходит от британского гражданина, но между нашими странами установились особые отношения еще до того, как вы, колонисты, восстали, — последовало несколько смешков, — и я всегда считал, что наши тесные связи должны продолжаться и дальше. Все в Америке хотят избрать в президенты правильного парня. Я здесь для того, чтобы сказать вам, что Дуглас Пауэрс не подходит под это определение... и объяснить почему.

При этих словах все навострили уши. Блеснули вспышки фотоаппаратов. В задней части зала жужжали телекамеры.

— Я привез некоторые документы, — продолжал он, повторяя заученный наизусть текст, который находился в портфеле, взятом им в аэропорту Хитроу. — Они подтверждают и дополняют то, что первой раскрыла газета «Санди таймс» и о чем вы по существу уже прочитали в сегодняшних утренних газетах. В двух из них есть фотографии Пауэрса с некоторыми из своих жертв. Вы увидите разведданные из Амстердама и Белграда, которые приводят и другие примеры его предосудительного прошлого...

— Подождите-ка! — Один из мужчин в первом ряду резко замотал головой. — Как мы можем верить вам? Вы должны были открыть это народу несколько месяцев тому назад.

На широком лице журналиста было написано подозрение.

Какая-то женщина высказалась скептически:

— Нынешнее выступление чертовски удобно. Вы оставляете Дугласу Пауэрсу для опровержения совсем мало времени!

Другие репортеры с суровым видом разглядывали Стаффилда. Некоторые беспокойно ерзали, словно готовые тут же вскочить и уйти.

Стаффилд кивнул. Это был критический момент. Винс Редмонд смог передать ему подготовленную речь, но только от него самого теперь зависело, чтобы она прозвучала искренне и ему поверили. Он выпрямился, чтобы стать еще выше. Простой и надежный толстяк, он на все сто процентов выглядел типичным профессионалом.

— Безусловно, — спокойно продолжал он. — Ваши сомнения понятны. Всегда важно знать источник. Случилось вот что. Когда новость появилась сегодня утром в лондонских газетах, мне позвонили два моих агента времен холодной войны, с которыми я поддерживаю связь с той поры, когда служил в МИ-6. Я уверен, все знают, что это у нас отдел зарубежной разведки. Они хотели опубликовать документы. Я смог бы переадресовать все это на Уайтхолл[33], и тамошние большие шишки без всяких сомнений переслали бы это вашим парням из Министерства юстиции. Но вы же знаете, как долго мелют эти чертовы жернова бюрократии. К тому времени, когда оба правительства передали бы документы по своим обычным каналам, Пауэрс давно бы стал президентом. Я уверен, что это не пошло бы на пользу ни одной из стран, учитывая тот разврат и, конечно же, те явные преступления, которые здесь фигурируют.

Слово «преступления» привлекло внимание репортеров, как и предполагали Стаффилд и Винс Редмонд. Некоторые корреспонденты закивали головами. Другие начали выкрикивать вопросы: «Преступления какого рода?», «Кто является источником?» Его объяснение было резонным, и их поведение стало чуть менее агрессивным, но с лиц все еще не сходила подозрительность. Утренние газеты и сводки новостей подвели бикфордов шнур к политической смерти Пауэрса. От Стаффилда зависело то, насколько грамотно он будет подожжен.

— Репортер «Санди таймс» неправильно истолковал документы, полученные им от своего источника, — серьезно продолжал Стаффилд. — Например, документы из пражского досье приводят имя Пауэрса вместе с именами тех, с кем он якобы занимался сексом за деньги. — Он вынул листок и показал два имени: — Ян и Зора. Хорошие доказательства... нашего невежества. Это показывает, как плохо мы знаем чешский язык. Никто не удосужился проверить. Это не женские имена. Согласно моей информации, Пауэрс никогда не занимался сексом с девочками по вызову. Он педераст. Он специализируется на маленьких мальчиках.