– Бр-р-р?

– Не спорь. Я же сказал: полезай в сумку, если идешь со мной.

Пит неохотно прыгнул в сумку.

Майлз впустил меня в дом. От рукопожатий мы воздержались. Он провел меня в столовую и жестом указал на кресло.

Белл была здесь. Я не ожидал ее увидеть, но особо и не удивился. Взглянув на нее, я усмехнулся:

– Какая замечательная встреча! Только не рассказывай, что ты проделала долгий путь из Мохаве, чтобы поболтать со стариной Дэном… – О, стоит меня завести, я тоже шуточки откалываю! Посмотрели бы вы, что я вытворяю на вечеринках.

Белл нахмурилась:

– Не валяй дурака, Дэн. Говори, с чем пришел, если у тебя есть что сказать, и выметайся.

– Не торопи меня. Ведь у нас дружеская беседа… бывший партнер, бывшая невеста. Не хватает лишь бывшего совместного дела.

– Постой, Дэн. Не кипятись, – примирительно сказал Майлз. – Мы поступили так для твоей же пользы… и ты можешь вернуться, когда захочешь. Буду рад заполучить тебя обратно.

– Для моей же пользы? Что-то в этом роде сказали конокраду, перед тем как его повесить. Вернуться… А что ты скажешь, Белл? Могу я вернуться?

Она закусила губу.

– Конечно, если Майлз так говорит.

– А совсем недавно ты говорила: «Конечно, если Дэн так говорит». Но все меняется – такова жизнь. И я не вернусь, ребятки, можете не беспокоиться. Я пришел сюда кое-что выяснить.

Майлз взглянул на Белл. Та спросила:

– Что, например?

– Ну, для начала – кто из вас придумал эту подставу? Или вы оба на пару?

Майлз процедил:

– Что за выражения, Дэн! Мне это не нравится.

– Брось ты. Давай начистоту. Если я груб, то вы поступили со мной совсем по-скотски. Я имею в виду подделку паскудного контракта, подделку передаточных подписей на патентах – это уголовное преступление, Майлз. И скоро ты увидишь небо в клетку. Я не уверен до конца, но, думаю, ребята из ФБР объяснят мне все тонкости. Завтра.

Майлз вздрогнул:

– Дэн, неужели ты настолько глуп, что попытаешься устроить скандал?

– Скандал? Да я врежу вам по всем статьям – гражданским и уголовным. Вам придется долго отмываться… если не согласитесь кое-что сделать. Да, я ведь не упомянул о вашем третьем грешке – краже не только записей и чертежей по «Феноменальному Фрэнку», но и самой модели. Впрочем, вы можете высчитать с меня за детали, поскольку их оплачивала наша фирма.

– Кража? Чушь! – огрызнулась Белл. – Ты же работал на компанию, а не на себя.

– Разве? Я делал работу по ночам. И вам обоим, Белл, хорошо известно, что я не был служащим. Я не получал зарплату, а жил на проценты с доходов по акциям. А что скажет «Мэнникс», если я подам в уголовный суд жалобу, все-таки обвинив вас в краже? Неужели они станут покупать «Горничную», «Стэна» и «Фрэнка», если узнают, что те никогда не принадлежали фирме, а были украдены у меня?

– Чепуха! – жестко повторила Белл. – Ты работал на компанию. У тебя был контракт.

Я откинулся на спинку кресла и рассмеялся:

– Ребятки, бросьте врать, приберегите свое вранье для свидетельских показаний. Здесь, цыпки, кроме нас, нет никого. Однако мне хочется выяснить: кто все придумал? Как это делалось – я знаю. Ты, Белл, обычно приносила мне на подпись бумаги. Какие бумаги находились под верхним экземпляром – я не видел; ты ведь подкладывала их так, что мне было видно только место, где ставить подпись. Делалось так для моего удобства, разумеется, – ты ведь была идеальной секретаршей. Теперь-то я уверен, что ты подсовывала лишние карты в колоду, – это ведь ты разработала всю технологию обмана, Майлз не смог бы. Где ему! Он даже на машинке прилично печатать не умеет. Но кто подготовил документы, с помощью которых вы меня одурачивали? Ты, Белл? Не думаю… Без юридической подготовки ты бы не смогла. Что думаешь, Майлз? Могла ли обыкновенная секретарша так замечательно сформулировать прекрасный параграф номер семь? А может, это сделал юрист? Думаю, это был ты.

Сигара Майлза давно погасла. Он вынул ее изо рта, осмотрел и осторожно сказал:

– Дэн, дружище, если ты думаешь, что выудишь у нас признание, то ты спятил.

– Кончай, Майлз, – прервал его я. – Мы здесь одни. Так или иначе, вы оба виноваты. Хотелось бы мне верить, что к вам явилась Далила,[40] вручила сфабрикованное дельце и вы в минуту слабости поддались искушению. Но ведь я знаю, что все не так. Поскольку Белл не юрист, вы оба с начала и до конца являетесь сообщниками. Ты, Майлз, составил фальшивый документ, а Белл отпечатала его и подсунула мне на подпись. Правильно?

– Не отвечай ему, Майлз!

– Конечно не буду, – согласился Майлз. – Может, у него в сумке спрятан магнитофон.

– Хорошо бы, – согласился я. – Да нет у меня магнитофона. – Я раскрыл сумку, и Пит высунул голову наружу. – Все запомнил, Пит? Осторожней, ребята, у Пита память как у слона. Нет, магнитофон я не захватил. Я все тот же добрый старый болван Дэн Дэвис, крепкий задним умом. Бреду спотыкаясь… свято верю друзьям. Как верил вам двоим… Разве Белл юрист, Майлз? Или ты сам сел и хладнокровно рассчитал, как связать меня по рукам и ногам, ограбить и придать всему законный вид?

– Майлз! – перебила меня Белл. – С его-то способностями ему ничего не стоит сделать магнитофон размером с пачку сигарет. Он может держать его не в сумке, а спрятать в карман.

– Прекрасная мысль, Белл! В следующий раз я последую твоему совету.

– Я учел это, дорогая, – сказал Майлз. – А ты вот не следишь за собой. Держи язык за зубами!

В ответ Белл выдала такое, что у меня от удивления глаза на лоб полезли. Таких выражений раньше в ее лексиконе не встречалось.

– Уже грызетесь между собой? Воры что-то не поделили?

– Придержи и ты язык, Дэн, если хочешь уцелеть…

Майлз начал выходить из себя, и мне было приятно это видеть.

– Тихо, тихо. Я моложе тебя и к тому же совсем недавно прошел переподготовку по дзюдо. В человека ты не выстрелишь, скорее подсунешь ему какую-нибудь фальшивку в виде документа, имеющего законную силу. Я сказал «воры» – и имел в виду именно это. Воры и лжецы вы оба. – Тут я повернулся к Белл. – Отец учил меня никогда не называть леди лгуньей, сладкая моя, но ведь ты не леди. Ты лгунья… и воровка… и шлюха.

Белл покраснела. Маска красоты слетела с ее лица, обнажив облик хищной твари.

– Майлз! – завопила она. – Ты так и будешь спокойно сидеть и позволять ему…

– Тихо! – скомандовал Майлз. – Его грубость с расчетом. Он хамит, чтобы вывести нас из себя… Хочет, чтобы ты наговорила лишнего, что ты и делаешь. Так что придержи язык.