– Не намного. Кстати, Юрок, у нее же день рожденияскоро. Не забыть бы нам с тобой ее поздравить. Какого числа, не помнишь?

– В аккурат в день выборов президента. Не забудем, деньполучится знаменательный. Что дарить, вот в чем вопрос.

– Да это-то как раз не вопрос. Дата не круглая. Подаримей пять банок хорошего кофе, пять блоков сигарет и бутылку мартини, который онаобожает. И приятно, и полезно.

– Нет, Колян, в тебе романтического полета, –укоризненно усмехнулся Коротков. – Разве можно на день рождения продуктыдарить?

– Конечно, можно, – убежденно ответилНиколай. – И нужно. Все равно больше нечего. Когда у детей звонок с урока?

– В час пятнадцать. Сейчас выбегут.

Гену Федотова и Вову Молянова из шестого «В» они нашлилегко. Мальчишки занимались в секции информатики и после пятого урока непобежали домой, а отправились в школьный буфет поесть, так как занятия вкомпьютерном классе начинались в два часа. В буфете их и отыскали оперативники.Пацаны оказались маленькими серьезными мужчинами, оба в очках и с выражениемнепреходящей озабоченности на лицах. Они старательно жевали котлеты с рисом, отодного вида которых, не говоря уж о запахе, можно было рехнуться. Почему-то ещес застойных времен существует традиция кормить в школьных буфетах такойотравой, которую ни в одном другом месте подавать не посмели бы. Наверное,оттого, что дети безответны и едят что дают. В крайнем случае не едят вообще.Но и не жалуются на невкусную пищу.

Появление двух дядек из милиции Гена и Вова воспринялисовершенно спокойно, они, похоже, вообще были не из пугливых. Коротков, преждечем идти в буфет, успел заскочить в учительскую, и две минуты обаятельныхулыбок, адресованных женщинам-учителям, сделали свое дело. Стало известно, чтоФедотов и Молянов – гордость если не всей школы, то, во всяком случае, трехшестых классов, круглые отличники, ведут себя примерно, а на уроках физкультурыявляются бессменными чемпионами по бегу и прыжкам в длину. Одним словом, недети, а мечта семьи и школы.

– А мы думали, вы преступника давно уже нашли, –презрительно заявил оперативникам Гена. – Что ж вы так долго?

– Ну извини, брат, – развел рукамиКоротков. – Так получилось. Улику одну найти никак не можем, а без нееубийцу ни за что не поймать. Вот пришли к вам посоветоваться, может, подскажетечто-нибудь.

– Знаем мы эти приемчики, – тут же откликнулсяВова, поправляя большие очки на тоненьком носике. – Взрослые никогда снами не советуются. А если говорят, что советуются, это значит, что они самиуже все решили, а теперь хотят нас убедить.

– Напрасно ты так, – покачал головойСелуянов. – Хотя в целом ты, конечно, прав, спорить с этим трудно. Но вданном случае ты ошибся. И без вашей помощи мы ничего решить не можем.

Попытка сыграть на мальчишеском любопытстве успеха невозымела. Коротков и Селуянов держали драматическую паузу в надежде на то, чтопацаны не вытерпят и спросят, в чем же дело и чем они могут помочь дяденькам измилиции. Но Гена и Вова невозмутимо ели котлеты и рис грязно-коричневого цвета,не обращая на сыщиков ни малейшего внимания. Коротков понял, что старые,испытанные приемы уже не срабатывают и надо брать инициативу на себя.

– Друзья мои, мы должны найти маленькую подковку. Без этогопреступника нам не поймать. Но на месте преступления милиция ее не нашла. А онадолжна быть. Обязательно должна. И я хочу спросить вас, не видели ли вы еерядом с тем человеком, которого вы нашли. А если видели, то не знаете ли, кудаона делась. Вот, собственно, и все.

– Вот эта?

Вова полез в карман, вытащил руку и разжал ладошку.Маленькая позолоченная подковка с двумя звеньями от разорванной цепочки лежалана ней, как в уютном гнездышке.

– Эта. Где ты ее нашел?

Мальчуган снова сжал ладошку, подковка исчезла.

– Там нашел. Рядом с… Ну, с тем человеком. Я думал, онаничья. Взял на счастье. Все говорят, что подкова счастье приносит.

Коротков оценил ту деликатность, с которой Вова Моляновизбежал неприятных слов вроде «покойник», «мертвец», «труп». Он услышал,запомнил и повторил то выражение, которое только что употребил сам Юрий. «Тотчеловек».

– Ну и как, принесла она тебе удачу?

– Не знаю. У меня и до этого все было в порядке.

– Что ж, будем надеяться, что без нее дела у тебя хужене пойдут. В конце концов, ты ведь мужчина, должен уметь справлятьсясобственными силами. Верно?

Мальчик поднял на Короткова глаза, ставшие бездонными иогромными.

– Вы ее заберете?

– Да, Вова. Я должен это сделать. Я понимаю, ты привыкк ней, она тебе дорога. Но я должен. Пойми меня. И не сердись.

Маленький кулачок сжался еще крепче. По круглой нежной щекескатилась предательская слеза.

– А если я не отдам?

Действительно, а если он не отдаст? Силой отнимать, что ли?С ребенком драться? Взывать к его гражданскому сознанию? Пугать традиционнымимилицейскими страшилками? Бред.

– Я очень тебя прошу, Володя, – тихо сказалКоротков, положив руку на его плечо. – Ты взрослый парень, ты сам долженпонимать, как это важно. Я знаю, как больно и трудно расставаться с любимойвещью, к которой привык. В жизни вообще много такого, что больно и трудно, ночерез это приходится проходить. Только у маленьких детей все легко, просто ивесело. А ты уже не маленький, и тебе придется привыкать к утратам. Может быть,эта – первая, но, честное слово, не последняя, и надо учиться переносить это сдостоинством и мужеством. Ты сумеешь. Я уверен, что ты сумеешь справиться сэтим.

В школьном буфете стояли шум, гам и визг, но вокруг стола,за которым сидели двое мальчишек и двое взрослых, казалось, кто-то воздвигстеклянный колпак, не пропускающий ни звука. Все четверо молчали, и мир затих,ожидая, когда одиннадцатилетний ребенок примет первое в своей жизни трудноерешение, добровольно расставаясь с маленькой позолоченной подковкой, которую онцелых три месяца носил «на счастье».

Маленький кулачок медленно разжался. Коротков хотел былопросто взять подковку и сунуть в карман, но вовремя спохватился. Нельзянебрежно обращаться с тем, что так дорого мальчику. Он достал полиэтиленовыйпакетик, осторожно положил в него подковку, пакетик так же аккуратно засунул вконверт, заклеил его и после этого положил в бумажник. Внезапно Вова сорвался сместа и выскочил из буфета. Гена Федотов продолжал сидеть неподвижно, не говоряни слова.

Оперативники встали.

– Твой товарищ – настоящий мужчина, – оченьсерьезно сказал Селуянов. – Так ему и передай. Он может гордиться собой. Ине оставляй его одного, ему сейчас тяжело, и ты должен как друг его поддержать.

Гена молча кивнул, но с места не сдвинулся.