«Я хочу, чтобы муж меня любил». Силван, когда они обсуждали ее список желаний, попросил отметить, какие из них исполнимы, а какие нет, и если желание исполнимо, то что можно сделать, чтобы оно исполнилось?

Обсудить все они не успели, застопорившись на первом и самом главном желании.

— Что можно сделать, чтобы оно исполнилось? — удивленно повторила Виктория, глядя на надпись на листке бумаги. — А… кому? Мне?

— Да, вам.

«Я хочу, чтобы муж меня любил».

Она нахмурилась, перекатывая в сознании эту мысль, и молчала. И когда прошла минута, Силван мягко сказал:

— Я не прошу у вас план действий. Ответьте на вопрос — можете ли вы что-то сделать, чтобы муж вас любил? Или нет?

— Наверное, могу, — вздохнула Виктория, поднимая голову и глядя на психотерапевта с неуверенностью. — Вести себя нормально, не скандалить, проявлять сочувствие и понимание. Правда, мне кажется, что к любви это не имеет отношения.

— Почему вы так думаете?

— Ну любовь ведь не растение, которое можно просто полить смесью удобрений — и оно вырастет. Если в земле пусто, сколько ее ни поливай — ничего не получится. Арен… — Она на секунду вспыхнула одновременно от стыда и смущения, а после призналась: — Да, он не любит меня. Вы можете не верить, считать это блажью, но это правда. И мне кажется, даже если я стану сейчас идеальной женой, это не поможет, потому что любить не заставишь.

— Я не считаю блажью ничего из того, что вы говорите, — произнес Силван спокойно. — Я работаю с вами и с тем, что вас тревожит, что важно для вас. Если для вас что-то важно — мы будем это обсуждать и рассматривать. Даже в том случае, — он ободряюще улыбнулся ей, — если это чувства императора.

Силван верно понял — Виктории было безумно сложно и неловко говорить обо всем, что касалось Арена, но именно он волновал ее больше всего, на нем замыкались все ее рассуждения и проблемы.

И сейчас, вспоминая этот разговор, Виктория грустно улыбалась, понимая — вполне возможно, то, о чем она мечтала и мечтает, получила София. А возможно, она ошибается, и ничего там нет, кроме обычной теплой симпатии, а в ней говорит застарелая ревность. Но как это проверить? Спрашивать Арена бесполезно и даже вредно, а София… она ведь все равно не скажет правду.

Остается только наблюдать.

* * *

Второй отчет Арчибальда, в котором он писал, что вызвал подкрепление из-за огромного количества демонов и человеческих потерь, поступил около семи утра, когда Арен уже перебирал документы в своем кабинете. Ситуация действительно была тяжелой, и Арчи сообщил, что отправляется к Геенне сам, а связь с императором будет поддерживать его заместитель. Это было разумно, брат всегда делал так, чтобы минимизировать потери — его сила и умения на поле боя были незаменимы, — но у Арена каждый раз после подобных отчетов что-то саднило в груди, скреблось, как котенок в закрытую дверь. Наверное, это был страх.

Сразу после завтрака, когда Виктория отправилась в оранжерею, а в детскую уже пришла София, секретарь сообщила императору, что его и Агату ждет Вольф Ассиус и несколько его сотрудников.

— Да, точно, интервью, — пробормотал Арен, понимая, что за тревогами об Арчибальде умудрился забыть о задании, которое он давал мужу сестры. — Софи, останься с Алексом, а мы с Агатой ненадолго отлучимся.

Она кивнула, кольнув его тревогой, а Алекс уже вопил:

— А я-а-а-а?!

— Тебе там будет скучно, моя радость, — улыбнулся Арен, потрепав сына по волосам. — Лучше займитесь с Софи чем-нибудь интересным.

— Без Агаты все не интелесно! — заявил ребенок, надувшись. — Я хочу с вами! — В этот момент София наклонилась к уху наследника, что-то прошептала, и лицо Александра заинтересованно вытянулось. — Да-а-а?!

— Ага, — серьезно кивнула маленькая аньян и, подняв голову, подмигнула Агате с Ареном. — Идите-идите. Мы тут без вас справимся.

Император хмыкнул и, подхватив дочь на руки, понес к камину.

— Потом расскажете! — крикнула Агата перед тем, как они скрылись в огне.

* * *

Наследницы не было около получаса, но сразу после прихода Агату вновь забрали — теперь уже на ее обычные уроки. София с Алексом тоже сели за занятия по окружающему миру — и мальчик, обожавший животных, некоторое время с удовольствием слушал про них, выполнял задания и смотрел на небольшие иллюзии, которые создавала София по примеру императора.

Потом они играли в железную дорогу — Александр деловито заполнял вагоны разными «товарами» — и когда ребенок уже начал скучать и канючить «когда-а-а велнется Агата-а-а», она как раз вернулась — и все сразу вновь стало хорошо. А после обеда, на который у императора получилось вырваться к радости Софии, стало еще лучше, потому что они все, вместе с присоединившимися к ним Викторией и Анастасией, начали репетировать постановку спектакля. И дети, и императрица с принцессой были в восторге, с радостью читали текст по ролям, хихикая в смешных местах, но наибольший восторг вызвало придумывание костюмов, особенно — костюма ежика для Алекса.

— Может, попросить тетю Анну сшить что-нибудь? — неуверенно предложила Анастасия.

— Тогда сюрприза не будет! — возразила Агата, с надеждой глядя на Софию. — А мы можем сделать сами?

— Конечно, — подтвердила она. — Все костюмы сами сделаем с вами из бумаги или ткани. Чтобы уж точно был сюрприз. И чур, не болтать! — София пригрозила пальцем детям, и они засмеялись, по своему обыкновению сразу начав прыгать от радости.

Ближе к вечеру ей показалось, что Агата плохо себя чувствует — она вдруг стала зевать и чесать глаза, будто хотела спать, но на все вопросы девочка только отмахивалась:

— Это меня айл Братиус сегодня просто утомил своей математикой! Скукота!

Около шести София освободилась и отправилась в город, к маме, сестрам и Вагариусу, думая о том, что, возможно, стоит остаться сегодня на ночь дома, все равно ведь Арен не сможет прийти. Он ничего не говорил по этому поводу, но София понимала и так: это было бы слишком часто.

Сегодня он должен остаться с Викторией.

* * *

Гектор зашел к Арену ближе к вечеру, после того как император провел несколько часов сначала с Дипломатическим комитетом, а потом с Торговым, и попросил у Адны чаю, желая хоть десять минут посидеть в одиночестве перед тем, как возвращаться в детскую. Его желание побыть одному вообще часто заканчивалось полнейшим фиаско — обязательно кто-нибудь либо пытался связаться по браслету, либо приходил на аудиенцию.

— Рассказывай, — вздохнул Арен, кивая Гектору на диван. — Чай будешь?

— Чай… — Дайд задумчиво почесал подбородок. — Пожалуй. Может, хоть аппетит перебьет…

— Скоро ужин. Если хочешь, присоединяйся, — предложил император, но дознаватель покачал головой.

— Не стоит.