В августе 1936 – июле 1937 года Люшков служил начальником Управления НКВД Азово-Черноморского края и, соответственно, обладал секретными сведениями об организации охраны Сталина во время пребывания вождя на отдыхе в Сочи и прилегающих районах. Для врага это представляло особый интерес.

После поражения у озера Хасан (29 июля – 11 августа 1938 г.) японские спецслужбы начали готовить операцию по ликвидации Сталина, получившую кодовое название «Медведь». Осуществить покушение путем открытого нападения силами небольшой (до десяти человек) диверсионной группы было практически невозможно. Во внутренней охране Сталина числилось около двухсот сотрудников, на вооружении у которых были пистолеты-пулеметы ППД образца 1934 года. Группы сопровождения также были вооружены автоматическим оружием. Внешнюю охрану в лесной местности осуществлял отряд пограничников. За три часа до приезда Сталина проверке подвергались все объекты, вплоть до коммуникаций. Район Мацесты с прилегающим лесом прочесывался (на территории Большой Мацесты находилась дача Сталина, в Малой Мацесте Сталин принимал сероводородные ванны – лечил полиартрит). Все подозрительные, на взгляд охраны, лица проверялись и при необходимости задерживались.

Повторим, расчеты японских спецслужб строились на показаниях Люшкова, который отлично знал систему охраны вождя, поскольку принимал участие в ее разработке.

В результате рассмотрения различных вариантов покушения был принят следующий план. Ночью боевики должны были проникнуть в подвальное помещение водолечебницы по трубе большого диаметра, снабжавшей лечебницу минеральной водой. В ночное время напор воды уменьшался, и труба заполнялась водой лишь наполовину. По трубе нужно было добраться до водосборника и там дождаться приезда Сталина, после чего через люк проникнуть в помещение операторов, регулировавших подачу и температуру воды. Ликвидировав операторов, диверсантам следовало проникнуть в смежную комнату – склад инвентаря для уборки помещений. Дверь комнаты выходила в коридор, где дежурили несколько охранников. Они были последним препятствием перед помещением, где вождь принимал лечебные ванны.

Операция готовилась скрупулезно. Были составлены подробные планы Мацесты и здания водолечебницы. На секретной базе в Чанчуне (а точнее, в Синьцзине – оккупированный в 1931 году город Чанчунь был объявлен столицей марионеточного государства Маньчжоу-Го и переименован) по этим планам в масштабе один к одному было построено здание водолечебницы. Боевики из числа белоэмигрантов прошли тщательный отбор и проверку по каналам японских и эмигрантских спецслужб. На вооружении группы было самое современное автоматическое оружие того времени, снабженное разрывными пулями. (В том числе компактный гранатомет особой конструкции; оружие подобного типа гитлеровцы разработали и пытались использовать в покушении на Сталина лишь в 1944 году.) Тренировки продолжались несколько месяцев, в итоге из десяти контрольных попыток девять оказались успешными. Отход боевиков планом операции не предусматривался: отойти против тока воды, поступавшей в трубу под большим давлением, или прорваться через несколько колец внешней охраны не представлялось возможности. Исполнители операции сознательно обрекали себя на верную смерть.

На пароходе «Азия-мару» диверсионная группа прибыла в Неаполь. Во время плавания режим секретности обеспечивали сотрудники японской разведки. Пищу боевикам подавали в каюты, на стоянках окна кают были зашторены. В Неаполе вся группа пересела на пароход «Талес», следовавший в Стамбул, а оттуда на катере сразу же направилась в пограничный с СССР район Турции.

24 января 1939 года боевики под видом научной экспедиции сошли на берег, проверили оружие и экипировку и двинулись к границе. Известны следующие (возможно, оперативные) имена диверсантов: Герман Люшков, Борис Безыменский, Исаак Зеленин, Николай Лебеденко, Леонид Малхак, Виталий Смирнов, Михаил Сурков.

После перехода границы группа, пробиравшаяся по ущелью в глубь СССР, неожиданно попала в засаду. На месте были убиты Лебеденко, Малхак и Сурков, остальным удалось уйти.

Как оказалось впоследствии, органы госбезопасности СССР были проинформированы о подготовке покушения советским агентом, работавшим под псевдонимом Лео. Японский историк Х. Есиаки в книге «Японские планы покушения на Сталина» предполагает, что им являлся переводчик МИД Маньчжоу-Го Борис Бжеманский. Не исключено, что Бжеманский и боевик Безымянский – одно и то же лицо.

Советской разведкой также была получена информация о подготовке японцами другой диверсионной группы – для взрыва бомбы на Красной площади во время демонстрации 1 мая 1939 года. Мы не вправе раскрывать истинные имена сотрудников, внедренных в тот период в секретные службы Японии. Можем только констатировать: источники советских спецслужб имелись в различных структурах военных и политических организаций этой страны, что позволяло быть в курсе сверхсекретных даже для большинства высокопоставленных японских чиновников событий и планов. Особенность нелегальной работы такова, что даже через много десятилетий (а порой и веков) истинные имена специалистов тайной войны остаются засекреченными…

«В марте 1939 года, когда я стал заместителем начальника разведки НКВД, – вспоминает П.А. Судоплатов, – одной из моих главных задач было внедрение нелегалов в Западной Европе и создание агентурной сети, связанной с немцами, имевшими дипломатическое прикрытие. Особенно это касалось Германии, являвшейся центром внимания всей нашей работы. После репрессий 1937–1938 гг. германскими делами в разведке стали заниматься новые люди, и наши контакты с агентами оказались временно прерванными. Было принято решение резко активизировать эти контакты. Бегство Александра Орлова в 1938 году бросило подозрение на руководящие кадры Иностранного отдела; арестовали Шпигельглаза, Малли, Белкина, Серебрянского и других сотрудников, контролировавших наши агентурные сети в Западной Европе, что существенно затруднило получение разведывательной информации. Когда я возглавил этот участок, мне пришлось посылать за рубеж новых и зачастую неопытных людей. В результате с ноября 1938-го по март 1939-го поступление разведданных из Западной Европы резко сократилось»[239].

Возможно, это покажется парадоксальным, но спасением для Павла Анатольевича Судоплатова стал именно арест Я.И. Серебрянского и почти всех членов его группы, находившихся в СССР. Опытных кадров, способных грамотно организовать диверсионную или террористическую операцию за рубежом, катастрофически не хватало! В этих условиях Л.П. Берия решил поручить руководство операцией по ликвидации Троцкого человеку, имевшему удачный опыт ликвидации Е. Коновальца. После приема у Сталина в марте 1939 года Судоплатов был утвержден заместителем начальника разведки НКВД и приступил к подготовке операции «Утка».

Мало кто знает, что в течение 1936–1939 гг. в рамках гражданской войны в Испании шла еще одна, не менее жестокая война. Войну между республиканцами (интернационалистами) и их противниками (консерваторами, националистами) смело можно назвать войной межвидовой и даже первой межблоковой идеологической войной. Недаром поддержку генералу Франко оказывали Гитлер и Муссолини, а республиканцам – СССР и международные структуры Коминтерна.