— Очевидно, Эмиль сказал. В Крансберге они вели долгие разговоры. Стали друзьями.

— Дорогостоящий друг, однако.

— Что вы хотите сказать?

— Майстер Толль — не тот человек, который делал что-либо за спасибо.

Джейк посмотрел на него.

— Да, он ничего бесплатно не делал.

Было уже поздно, но следовало выяснить, и они проделали неблизкий путь в Целендорф. Та же узкая улочка, начинающаяся от темного леса. Забор из колючей проволоки, испятнанный лучами прожекторов. Часовой, жующий резинку.

— Мы закрыты, парень. Читать умеешь? — Часовой ткнул большим пальцем в сторону таблички.

— Я хочу поговорить с дежурным офицером.

— Ничем не могу помочь.

— Для капитана Тайтеля, — сказал быстро Джейк. — Сообщение.

Это имя здесь в буквальном смысле открывало двери — ну, по крайней мере, сетчатые ворота, которые мгновенно распахнулись.

— Она останется здесь, — сказал часовой. — Давайте быстрее.

Дежурный в вестибюле уже практически спал, задрав ноги на стол, и явно не ожидал увидеть в такое время постороннего. Если Талли и приходил сюда, то не так поздно.

— Капитал Тайтель попросил меня проверить запись в журнале.

— Зачем?

— Для рапорта. Мне откуда знать? Можно посмотреть, или как?

Дежурный глянул с сомнением, но развернул к нему журнал, как портье в отеле.

— Когда он начат? — спросил Джейк, начиная пролистывать журнал. — Мне нужно 16 июля.

— Зачем?

— Что, пластинку заело?

Дежурный достал другой журнал и открыл его на нужной странице. Джейк стал просматривать список, ведя пальцем по именам. Загруженный день. И вдруг вот оно — лейтенант Патрик Талли, подпись соответствует сапогам для верховой езды, такая же эффектная. Подпись, вошел и вышел. Время не указано. Он какое-то мгновение разглядывал ее. Вот он, совсем близко, как и в Цецилиенхофе, теперь уже не ускользнет, пойман там, где сходятся цифры. Он вынул фотографию из нагрудного кармана — попытка не пытка.

— Когда-нибудь видел этого парня?

— А вы что, полиция?

— Ты видел его?

Тот взглянул на фотографию.

— Не припомню. Люди входят и выходят. И через некоторое время все на одно лицо. А что он сделал?

— Когда уходят с документами, их регистрируют, да?

— Отсюда документы не выносят. Не положено.

— Тайтель же выносит.

— Нет, он их приносит. Здесь ничего не выносят, если только сначала не принесли с собой. Но и такого я не припоминаю все равно.

— Ладно. Спасибо. Это все, что мне было нужно.

Дежурный стал разворачивать открытый журнал к себе.

— Минутку, — сказал Джейк. Ему на глаза попалась витиеватая роспись. Несколько фамилий ниже, Бреймер, округлая Б. А еще ниже Шеффер. Вот куда они ездили в тот вечер.

— Что-нибудь не так?

Джейк покачал головой и закрыл журнал.

— Не знаю.

На улице он на мгновение замер, ослепленный светом прожекторов, как в тот раз, когда попал в объектив Лиз. В тот день Шеффер тоже был здесь. Два визита.

— Нашел, что хотел? — спросила Лина в джипе.

— Да, он был здесь. Я был прав.

— И документы?

— Завтра. Все, едем домой. А ты обгорела.

Она посмотрела на свою кожу. Красная в свете прожектора.

— Да, и насчет этого ты оказался прав, — сказала она раздраженно.

— Что случилось? — спросил Джейк, когда джип поехал под горку.

— Ничего. Эти документы действительно так важны?

— Талли считал именно так. Он был здесь — я знал это.

— Формулы, для оружия Эмиля. В них формулы, да?

— Нет, по словам Шеффера.

— Но Эмиль приезжал за ними. Так и полицейский считает. Не за мной.

— А может, и за ними, и за тобой.

— Чтобы создать еще больше оружия? Война закончилась.

— Чтобы продать. Вот что есть у ученых, — формулы, чтобы торговаться.

— Зачем?

Джейк пожал плечами.

— Ради своего будущего.

— Чтобы создавать оружие для других, — сказала Лина. Съехав с холма, Джейк повернул налево, затем резко свернул вправо к лесу.

— Куда ты едешь?

— Хочу посмотреть, как все было. Сколько времени ушло.

— На что?

— На то, чтобы сбросить тело.

Она ничего не сказала, только ссутулилась, как в прошлый раз в лесу, когда продрогла под дождем. В Груневальдском лесу было темно. За границей лучей фар ничего не было видно. Только небольшой ломтик луны отражался в озере Крумме Ланке. На дороге никого. За толстыми деревьями мог спрятаться кто угодно. Даже мелкие банды перемещенных лиц в поисках укрытия. Их бы все равно никто не увидел. Тело могло кулем лежать на сиденье, будто пьяный. Легко. В любом месте вдоль дороги. Но не у центра с его охраной и прожекторами. Здесь, в темноте. Или на самом берегу. Через пару минут они будут там. На воде лунная рябь. Очевидно, последнее, что видел Талли.

У Дэнни был нюх на недвижимость. Его дом, когда-то элегантное многоквартирное здание в стиле модерн, находился на одной из улочек, отходящих от Савиньиплац, что всегда считалось хорошим местом. Квартира оказалась на втором этаже, дверь полуоткрыта, в проеме — чемодан и несколько наволочек, набитых на скорую руку одеждой.

— Не беспокойтесь, я уезжаю, — сказала девушка, увидев их. Почти хорошенькая, босоножки с ремешками вокруг щиколоток, губы накрашены, раздраженное лицо. — Он сказал к десяти. Стервятники. — Это она сама себе, запихивая юбку в последнюю сумку.

— Извините, — обескураженно сказала Лина.

— Ха.

Лина отвернулась и, не глядя на Джейка, в ожидании прислонилась к стенке. В коридор из другой квартиры вышел мужчина с рюкзаком. Прищурившись, он узнал их, подошел и снял шляпу.

— И снова здравствуйте. Как вы себя чувствуете?

— О, доктор.

— Да, Розен. С вами все в порядке?

Лина кивнула.

— У меня так и не было возможности поблагодарить вас.

Он махнул рукой, затем повернулся к Джейку — те же старческие глаза на молодом лице. Кинул взгляд на чемоданы.

— Она здесь будет жить?

— Некоторое время.

Розен снова посмотрел на Лину.

— Рецидивов не было? Лекарство помогло? Не лихорадит?