— А третий заяц? — спросил Дебрен после недолгого молчания.

— Ему было кого в заложники брать, когда павлиниха яйцо с Пискляком принесла. Потому что и второе насилование принесло мне хоть какую-то каплю меда в бочку дегтя. Родила я доченьку. И не могла на нее нарадоваться. Недолго, факт. Если б могла выбирать, то никогда… Но она была, была… Почти целый год. Целый год я была почти счастлива. Потому что и от чувства вины освободилась. Мальчики были еще маленькими, но Цедрих уже влюбиться успел. По правде, тот поход он и организовал-то лишь ради того, чтобы покрасоваться перед возлюбленной. И…

— Дурной молокосос, — проворчала Леда. — Надеюсь, ты ему крепко всыпала.

— Всыпала, — странно улыбнулась Петунка. — И даже очень крепко. Но не тогда. Тогда… мне полегчало. Он ведь был моим любимцем. Шальной, правда, но такой добрый… Это он первым решил отказаться от любовей, пока я живу и сама дочери не рожу. Знаешь, что значит такое решение для пятнадцатилетнего влюбленного мальчишки? Это все равно как если б он ради меня руку себе отрубил. И даже больше. А он поклялся — и все тут. Боялся, что если ему жена дочку родит, то меня грифон, как уже ненужную, убьет.

— Дерьмо и вонь, — прошептал Збрхл.

— Я родила здоровую девочку, и он тут же женился. Словно предчувствовал, что у него это единственный случай хоть немного счастья отведать.

— Что случилось? — тихо спросила Ленда.

— Осенью 1439-го, той памятной, которую называли Осенью Королей, Доморец украл мою маленькую. Весь западный Виплан с ума сходил от радости, а мы тут слезы лили. В марте я узнала, что она умерла. В апреле появился Йежин и почти из петли меня вынул, потому что я была уже на пределе. Потом в Бельнице монархию восстановили, на престол взошел Гвадрик и, желая показать себя мужественным владыкой, напал на Морвак. Цедрих встал во главе крестьян и…

— Цедрих? — прервала ее Ленда. — Сопливый мальчишка против князя? Во главе?

— Ему уже восемнадцать стукнуло. Жена. Несколько бельницких грабителей на счету. Ты не думай, он не простил того, что они со мной сделали. Нашел нескольких. С малых лет с луком тренировался, с топором… Ну и, как я сказала, проявлял талант командира. А поскольку других желающих не нашлось — начался послеперестроечный хаос, — Цедрих скликал народ и встал на пути Гвадрика.

— Безумие, — покачал головой Збрхл. — С крестьянами против регулярной армии… Дурной сопляк.

— Дурной, — согласилась Петунка. — Но… у него выхода не было. Он хотел воспользоваться самым крупным шансом, выпавшим впервые за двести лет. Вдобавок с ворожейкой посоветовался. Самой авторитетной во всей округе. Я думала, что она ему ушат холодной воды на распаленную голову выльет… Дьявольщина, ведь я же сама его к ней послала! Не иначе как у меня язык дурной усох. Он поехал и вернулся веселый. Ворожейка трижды повторяла ворожбу и…

— И за три раза плату насчитала? — догадался Збрхл.

— И это тоже. Но два с половиной раза у нее получалось, что проклятие с «Невинки» и рода снимет именно кто-то из нашего поколения. И не сам лично, а с помощью чужих, хоть и одной крови.

— То есть… морвацких соплеменников? — Ротмистр почесал в обросшей голове. — Но почему два с половиной?

— Таковы уж ворожейки, — просветила его Ленда. При этом мина у нее была как у человека, которого от плевка удерживают только хорошие манеры. — И вообще большинство владеющих магией. Сначала тебе златые горы наколдуют, прежде чем однозначный ответ дадут. Знаю я их немного, пройдох.

Все долго ждали. И не дождались — она не добавила, что Дебрена к этой компании не причисляет.

— Ну да, — прервала неловкое молчание Петунка. — Ворожба, как известно, однозначной не бывает. Но эта почти однозначной была. Хотя бы в отношении поколений. Цедрих уточнил и получил ответ, что речь идет о нас. То есть конкретно о нем, потому что у мамы только двое нас было, а я ведь баба, куда уж мне воевать. Или, к примеру, оружие. — Она указала на лежащий на стойке музер. — У него была именно эта кудабейка, когда он о будущем спрашивал. Вы же знаете: при демократии требовалось иметь разрешение на оружие и надо было здорово потратиться, чтобы появляться на людях с нормальным арбалетом. Ну а музер удобно держать за пазухой… Ну, не важно. Кажется, ворожейка руку на кудабейку положила и сказала, что, если это оружие правильно нацелить, оно судьбу нашу изменит. Проклятие снимет, хоть и не напрямую. Цедрих мог понять это так, что если он бой начнет выстрелом из кудабейки, то все кончится добром. Но по правде-то, все решило последнее видение ворожейки. Явился ей мост, окропленный кровью бельницких князей. А по другим ворожбам у нее вышло, что это окропление переломит пролет. Ну и она клялась, что видит недалекое будущее, Цедриха на мосту и кровь княжескую.

— Княжеская кровь мост переломит? — тихо спросила Ленда. — Так она сказала? Ты уверена?

— Что ей конкретно привиделось? — наморщил лоб Дебрен. — Мост как мост, а кровь? Что, голубая была? В руны складывалась? Того, кто эту кровь пролил, как я понимаю, в видении не было?

— Не знаю, — проворчала Петунка. — Может, она все придумала, болтая, что в голову придет. Знаю только, что мы ей поверили. Мы — и все кругом. Да так, что Цедрих изменил планы баталии. Вместо того чтобы сразу мост разрушить, наши начали окапываться на южном берегу.

— Он собирался разрушить мост?

— А ты думаешь, зачем он в эту авантюру ввязался? Не из патриотизма же! Его родитель из Бельницы родом, нас, как бы там ни было, во все беды морвацкий владыка вогнал. Вдобавок Цедрих при демократах в школу ходил, и ему в голову вколотили, что если феодалы дерутся, так это их личное дело и простому человеку незачем в их авантюры вмешиваться.

— Правда, — поддакнул Збрхл. — Одурачили народ этой демушной пропагандой, аж вспоминать противно. Знаешь, коза, — обратился он к Ленде, — что тогда хроники обязательно под каждым заголовком писали? «Демократии всех стран, объединяйтесь». Бумага, черт побери, дорогая, а эти из номера в номер к объединению призывают, причем крупными рунами.

— Во всяком случае, — гневно взглянула на него Петунка, — раньше Цедрих в политику не вмешивался. Но когда подвернулась возможность напасть на мост группой, да еще и под королевский трибунал не угодить… Только из-за этой чертовой ворожейки до уничтожения дело не дошло. Наши насыпали бруствер из камней, с землей-то там тяжеловато и…

— Не видел, — удивился Збрхл.

— Видел, — уверила она. — Только в другой форме. После боя камни из этого укрепления Пискляк на окружающие взгорья перетаскал, превратив их в оружие.

— Ага. — Збрхл глянул на дыру в потолке. — Значит, мост защищать они из-за вала собирались? Ну, ничего не скажу, довольно профессионально. Головной дозор на свой берег пропустить, тылы, скопившиеся на мосту, с флангов обстреливать. Неглупо. Хоть, командуя крестьянами, я бы так рисковать не стал…

— План баталии выглядел немного иначе, — прервала его Петунка с мертвенной улыбкой. — Вначале предполагался поединок.