В ответ последовала еще более самодовольная ухмылка Эвана.

– А где моя сестренка?

Шейн откинулся назад и, раскинув руки, обхватил ими голову сзади.

– Ее сейчас нет. А где мама и тетя Кэти?

Эван мотнул головой в сторону и назад:

– Они там, задержались поболтать с Соф.

Поднявшись, Пенелопа указала на лежавшую на полу сумку:

– Ты уберешь ее с прохода? Тут нет прислуги, чтобы убирать за тобой.

Не успел Эван открыть рот, как в офис вошел Джеймс и радостно хлопнул его по плечу.

– Мне послышался твой голос. Ну что ж, с приездом. Как австралийское побережье? Хороший был серфинг?

Эван в восторге закатил глаза.

– О-о, двенадцатифутовые волны и горячие девчонки. Отдохнул что надо.

Пенелопа презрительно фыркнула. Шейн улыбнулся: интересно, когда-нибудь Эван повзрослеет? Не то чтобы вопрос стоял так остро, но, как знал Шейн, даже Национальная футбольная лига США для Эвана была продолжением студенческого братства, его расширенным форматом. И на футбольном поле и за его пределами брат играл одинаково жестко, без всякого намека на ребячество или внутреннюю незрелость.

Эван поднял вверх руки:

– Пен, что ты имеешь против горячих девчонок?

– Я – ничего. – Пенелопа замкнулась в себе. – Глядя на тебя, как-то не верится, что тебе тридцать один год.

Шейн насмешливо взглянул на брата:

– Надеюсь, сегодня ты не взял с собой свою зайку «Плейбоя»?

Эван закатил глаза:

– Старик, когда это было. – Несколько месяцев назад.

В последний раз Эван привел вместе с собой девушку по вызову, на ней было мини-платье, которое почти не прикрывало ее зад, девушка, позируя и красуясь, уселась на коленки к дяде. Тетя Мэри пришла в ярость. Глупая выходка привела к большим неприятностям, Шейн почти час успокаивал всех гостей. Если Эван вздумал выкинуть примерно такую же дурацкую шалость, то сегодня у Шейна не было ни сил, ни желания выступать в роли миротворца. Он слегка наклонил голову:

– Спрашиваю на всякий случай. Мне бы не хотелось, чтобы праздник Мадди был испорчен.

Вся напускная ленивая беспечность тут же соскочила с Эвана. Его взгляд стал твердым и уверенным.

– Я вовсе не собираюсь портить день моей сестренке.

– В таком случае веди себя как следует.

– Слушаюсь, папочка.

В словах Эвана было столько неприкрытого сарказма, что у Шейна от внезапно вспыхнувшей злости задергалось нижнее веко.

Джеймс нахмурился и, спасая положение, хлопнул Эвана по плечу:

– Пойдем, я покажу тебе, где мы будем спать.

– А почему не здесь, в доме? – удивился Эван.

– Слишком много народу, некуда приткнуться, поэтому Робертсы предложили нам переночевать в помещении над их гаражом.

Эван встрепенулся:

– Хм, Грейси Робертс, как же я забыл о ней?! Странно, почему это у меня еще не дошли до нее руки.

Лицо у Джеймса сразу стало напряженным, а руки невольно сжались в кулаки. Но Эван в привычной для него эгоистичной манере не обращать ни на что и ни на кого внимания устремился в прихожую и не заметил, как на секунду или две искривилось в недовольной гримасе лицо брата, затем Джеймс медленно последовал за Эваном.

Шейн повернулся к Пенелопе, выражение ее лица – чуть искаженное от с трудом скрываемого раздражения – очень походило на выражение лица самого Шейна.

Он насмешливо изогнул брови:

– У нас как будто пахнет грозой.

Пенелопа с тяжелым вздохом подняла глаза к небу:

– С Эваном так всегда, разве не так?

– В чем-то ты, безусловно, права.

Но сейчас Шейну было как-то не до Эвана, хотя глупое и вызывающее поведение того не могло не провоцировать раздражение. Его больше волновала Сесили, ее замужество, ее независимость, желание поступать наперекор ему.

Ударом по клавиатуре он перевел компьютер из спящего режима в рабочий и принялся просматривать свежую почту. Самое последнее письмо, на самом верху, было от Джексона, главы городского планирования. Вздохнув Шейн открыл его. Не ожидая ничего хорошего, он с тревогой начал его читать. Какие еще каверзы и препоны подстроил ему несговорчивый чиновник мэрии? Внезапно он выпрямился и удивленно нахмурился:

– Хм, интересно.

– Что случилось? – спросила Пенелопа.

– Письмо от Джексона. Он согласен на наши условия без всяких оговорок.

С каким облегчением он встретил эту новость! Словно тяжкий груз свалился с его плеч. Только сейчас, когда его беспокойство улеглось, Шейн понял, как много значил этот подряд и для него, и для всех тех, кто работал в его компании.

– Невероятно, как ей это удалось?! – вдруг вырвалось у Пенелопы.

Шейна словно ударили молотом по голове, он вздрогнул:

– Кому это – ей?

Пенелопа смутилась, заморгала глазами, но потом, выпрямившись, произнесла делано удивленным тоном:

– М-м, да так. Ничего. Это замечательно. Я начну оформлять контракт.

Шейн прищурился:

– Ты что-то утаиваешь?

– Ничего.

Лгать Пенелопа совсем не умела. Он был ее боссом, но так же и ее другом.

– Пенелопа, – произнес он как можно мягче.

Она заерзала на стуле, то скрещивая ноги, то разводя их в стороны.

– Честно, я ничего не знаю.

– Это как-то связано с Сесили, ведь так?

– Каким образом? С чего ты взял? – возразила она, но ее упорная ложь лишь подтвердила справедливость его подозрений.

Шейну не составило бы большого труда выпытать у Пенелопы все, что ей было известно. Он был ее патроном, а она его служащей, и в ее лояльности он не сомневался. Он мог бы прижать ее к стенке, но не стал этого делать. Если бы он так поступил, то ему было бы не совсем удобно разговаривать с Сесили.

Сесили вышла из мэрии и через двадцать минут уже сидела в офисе Лоугана Бьюкенена. Сидеть рядом с ним было неудобно и страшновато, поэтому она то и дело ерзала на стуле. Бьюкенен был опасным человеком.

Он походил на отставного военного и на самом деле был бывшим военным. Глядя на него, одетого в строгий темно-синий костюм, сразу становилось понятно, как опасно, даже смертельно опасно шутить с ним. От светившейся в его взгляде жестокости и беспощадности холодело сердце. У Сесили, несмотря на все ее самообладание, перехватило дыхание, и она откашлялась.

– Как прошла встреча?

Голос у Бьюкенена был низкий и тягучий, невольно напрягавший и без того взвинченные нервы Сесили.