Сурово так сказал Тесей, а Креонт оправдываться хитроумно стал:

— Я был уверен, что Эдип — отцеубийца, муж, изобличенный в браке нечестивом с матерью своей, так оскверненный, не будет принят здесь. Уверен был — вот и решил забрать преступника и, чтобы он сам со мной пошел взял дочерей его. Я вправе был так поступить.

Эдип не удержался и с горечью сказал:

— Бесстыдный человек! Убийством, браком, нищетой моей ты укорял меня, — а я невинен! Сам посуди: коль предсказали боги отцу погибнуть от своих детей, — что ж обвинять меня? Все предрешилось по предначертанью Рока, когда отец еще отцом мне не был, еще и мать меня не зачала! Но если я, родившись по воле непреложной Мойры себе на горе, повздоривши со стариком, убил его, не зная сам, что он отец мой, ужель меня корить за грех невольный? Тебе не стыдно заставлять меня о браке с матерью, сестрой твоею, вслух говорить? О, горе, горе! Но я не знал, не знала и она…Потом — позор! — детей мне принесла… так я попал в беду, ведомый бессмертными богами и Судьбой Могучей. Одно лишь знаю: ты по доброй воле меня язвишь, а грех мой был невольным, и против воли речь о нем сейчас веду.

Креонт, улыбнувшись криво, раздумывал не долго и сквозь зубы медленно ответил:

— Ах, как ты ловок на словах, стал нечестивец! По — твоему выходит, что боги всемогущие заставили тебя свершить все преступленья, а ты невинен как младенец. Благочестивый человек, узнав от бога, что он убьет отца и женится на матери, вернулся бы из Дельф к тем, кого родителями считал он и, все им рассказав, от них узнал бы, что он им совсем не сын родной. А ты, зная оракул, стал драться с незнакомыми людьми, которые тебе в отцы годятся. А после?! Как мог жениться ты на незнакомой женщине не первой молодости, которая в матери тебе годится, прекрасно зная от богов, что ложе матери тебе делить придется?! И потом — все это случилось после того, как тебе сказали, что ты не сын Полиба и Меропы, что ты приемыш и найденыш…

Увидев, как от слов Креонта весь содрогается слепой Эдип, Тесей повелительно взмахнул рукой:

— Довольно демагогии и слов, вводящих в заблуждение: виновники спешат, а мы, от них страдающие, медлим. Ты сам укажешь мне, Креонт, где спрятал дочерей Эдипа. А если — нет и убегут с добычею злодеи, — горя мало, погоня на конях все равно настигнет их, а ты за дерзкое самоуправство ответишь мне, ведь ты здесь никто, у нас ты бесправный чужестранец.

Тесей повелительно взял под руку Креонта, и они в сопровождении афинских стражников уходят. Вскоре довольный Тесей возвратился к Эдипу и не один — вместе с Исменой и Антигоной.

146. Тесей один присутствует при смерти Эдипа [219]

Прошло немного дней и вот однажды в раскатах непрерывных, в блеске молний, бросаемых необоримой дланью, Эдип увидел себе знаменья от бессмертных, что близится его конец и, призвав Тесея, с благодарностью ему сказал:

— Узнай же, сын Эгея, что избавит от скорби и упадка город твой. Мой прах успокоенный, надежнее крепких щитов, во много слоев обитых кожей воловьей, и многих копий от врагов он защитит страну твою. Пусть это будет тайною от всех, свято храни ее. Когда же подойдешь к пределу жизни, тайну эту передай наследнику, — да будет так и впредь. И никогда твой город не разрушат драконовы потомки.

Лицо Эдипа просветлело, и он добавил тихо:

— Теперь я понуждаем волей божества, найду свою священную могилу, где телу моему назначено Судьбой лежать.

Эдип пошел без провожатых, — напротив, сам показывал Тесею и дочерям, любимым путь. Когда же подошел к крутому спуску, где медные ступени в глубь земли ведут, остановился на распутье. Там он сел, и смрадные свои одежды сбросил, и, кликнув дочерей, велел достать воды — омыться и для возлияний. Они пошли на видный издалека благой Деметры холм, блюстительницы всходов. Потом, как он желал, его омыли и в белое одели, по обряду.

Когда же все свершили до конца и просиял сын Лая радостью, внезапно загремел подземный Зевс, и обе девы затрепетали, как тонкие тростинки на ветру. И, припав к коленам родителя, горькими слезами сестры залились, в грудь стали бить себя, одежды раздирая на себе и завопили. А когда примолкли стоны и перестал звучать их скорбный вопль, настала в мире гробовая тишина, которая звенела как музыка небесных сфер. И некий голос торжественно позвал Эдипа, и волосы у всех зашевелились, все стояли в страхе. И многократно, ясно бог тут воззвал:

— Эдип, Эдип, что медлишь ты идти напрасно? И так уже ты запоздал намного!

И, услыхав призывный голос бога, он подозвал царя Тесея. Тот приблизился, и старец молвил:

— Милый! В знак верности моим дай руку детям. Вы, дети, также. Поклянись, что их ты не оставишь и всечасно будешь о благе их заботиться, как друг.

Тот обещал. Тогда, детей не видя, он, руки протянув, в последний раз коснулся лиц их и молвил:

— Дети, будьте всегда тверды духом, сейчас же отсюда удалитесь, не просите о том, что видеть и внимать не должно. Скорее же! Пусть лишь Тесей по праву останется при мне и знает все.

Так он сказал. И, выслушав его, в слезах послушно девушки ушли. И лишь немного удалившись, назад оборотились вновь — и видят: уж нет его на месте том, один стоит герой Тесей.

Рассказывают, что царь афинский рукою заслонил глаза свои, как будто некий ужас возник пред ним, невыносимый зренью смертного. Тесей, к земле склонившись, и к горнему Олимпу, где блаженствуют боги, единую молитву обратил. Но как Эдип скончался, рассказать никто не может — лишь один герой Тесей.

Некоторые говорят, что ни огненная молния богов его не похищала, ни от моря вдруг вставший черный вихрь крыльев Танатоса его не уносил. Присутствовал ли там Гермес, посланец быстрокрылый богов бессмертных, которого все называли Психопомпом (проводник душ)? Иль каменные недра перед ним Земля сама приветливо разверзла? Они говорят, что без стенаний, горести и мук пропал с солнечного лика земли Эдип, всех более из смертных достойный изумленья.

Другие говорят, что Тесей видел, как чернокрылый Танатос отсек своим мечом огромным седую прядь волос Эдипа, из тела бренного исторгнул душу и вихрем черным к Реке