ртуть, якобы для изготовления зеркал.

Именно Ван Ук отпустил Чхе Рён в Дамивон, чтобы та добавляла ртуть в купальню, заодно обеспечивая ему возможность при удобном случае очернить Хэ Су перед Ван Со и всем Корё.

Именно Ван Ук посоветовал восставшему из мёртвых третьему принцу использовать Хэ Су, чтобы усмирить четвёртого брата, набросив на него ошейник.

А Ван Ё не преминул всем этим воспользоваться. И как удачно! Подцепив Ван Ука на крючок его прошлого предательства, третий принц заручился не только его поддержкой в свержении Хеджона, но и фактически получил трон в подарок. Ему и делать ничего не пришлось.

И вот теперь Ван Ук вне себя от ярости, которую в нём не подозревала и родная мать, метался по своей библиотеке, лихорадочно размышляя, что делать дальше.

– Что же вы выдумаете ещё, Ваше Проклятое Высочество? – задумчиво пробормотал Чжи Мон, глядя на запад и уже не удивляясь лавине истинных чувств, которые он теперь не прятал от себя самого. А смысл?

Самые умные всегда оказываются самыми опасными, холодно хмыкнул он. Ему ли не знать! Хотя, говорят, по себе не судят…

Ладно, пусть. Пусть всё к этому шло. В конце концов, все нити сходились в один узел, который предстояло разрубить тому же Ван Ё. Но не так. Не так жестоко по отношению к Хеджону. Не так рано!

Чжи Мон запустил пальцы в волосы и застонал, вновь вернувшись мыслями к утонувшему в купальне королю и своей нарушенной клятве.

Как он мог так ошибиться со временем? Как умудрился не почувствовать намерение Ван Ё напасть на дворец? Как пропустил все знаки, указующие на фатальные изменения в хрупкой ткани пространства и времени?

Да, Хеджон должен был угаснуть, и довольно скоро, однако не так бессмысленно и постыдно! И Ван Ё должен был взойти на престол вслед за ним, но не так нагло и не при таких трагических обстоятельствах, кои сейчас он творил собственными руками, воодушевившись безнаказанностью и неожиданной лёгкостью победы.

Всё шло не так, чёрт подери!

Стоило Чжи Мону подумать о новоявленном короле Корё, как дворцовый двор вокруг его башни ожил и озарился всполохами факелов. Астроном подскочил к перилам и перегнулся через деревянную балку, в панике всматриваясь вниз. Что там творится?

А там, внизу, собиралась армия Ван Ё в полном вооружении, и возглавлял её сам бывший третий принц.

Чжи Мон охнул – неужели?

Неужели и Ван Ын… Но ведь ему ещё не пора!

Да что же это такое, в самом деле! Как же так?

По мерзкому солёному вкусу во рту Чжи Мон понял, что прокусил себе губу, когда до него дошёл смысл происходящего.

Ван Ё не стал терять время и повёл своё войско ко дворцу десятого принца.

Догадавшись, кто за всем этим стоит, Чжи Мон с ненавистью посмотрел на запад.

Ван Ук. Снова Ван Ук! Ведь именно он придумал сделать десятого принца козлом отпущения: слишком влиятелен был его клан, слишком мудр и ещё крепок дед Ына, Ван Гю, глава семьи, который бы не оставил просто так государственный переворот, и Ван Ё недолго бы занимал тронный зал.

Изменник решил выставить изменником собственного брата, который никогда и не помышлял о троне и предпочёл бы устраивать силки на птиц в долинах Сонгака, чем ломать голову над благополучием целого государства. Но чтобы народ поверил в восстание Ван Гю, Ван Ын должен быть показательно схвачен и убит…

Когда на него обрушилось ещё и это, Чжи Мон просто замер, не в силах вынести всю глубину трагедии, которая неудержимой лавиной неслась на дворец, сметая на своём пути всех, не деля на виновных и непричастных.

Святые Небеса! Как же так? Всё, буквально всё вышло из-под контроля и летело в тартарары.

– Простите меня, Ваше Высочество, – непослушными губами прошептал в темноту астроном, морщась от внезапной острой боли в сердце. – Простите меня! Я не могу…

Он говорил это обречённому десятому принцу, этому капризному вечному ребёнку, чья звезда угасала на глазах, а прощения просил у всех принцев, каждый из которых был также обречён. И сделать для них связанный долгом и клятвами Чжи Мон ничего не мог, как бы ни желал этого…

И хотя звездочёт уже знал, что Ван Ына в эту ночь не обнаружат, поимка его и Сун Док была всего лишь делом времени. А по следу его…

А по следу его пустят того, кто и так готов был выть от отчаяния. Выть диким волком, угодившим в хитро расставленную ловушку и посаженным на цепь.

Чжи Мон вновь закрыл глаза и почувствовал, как они наполняются злыми слезами, стоило ему увидеть бледное лицо Ван Ука и услышать его бесстрастный голос, обращённый к Ван Ё, по-хозяйски развалившемуся на троне:

– Не беспокойтесь, Ваше Величество, у вас есть пёс, который прекрасно справится с поимкой сбежавших.

Это уже выходило за все возможные рамки!

– Ваше Высочество! – хрипло простонал измученный открытиями этой чудовищной ночи Чжи Мон, падая на колени и прижимаясь пылающим, залитым слезами лицом к балкам перил. – Простите меня! Прошу вас, простите!

Только обращался он уже не к десятому принцу.

***

Это произошло.

То, чего Ван Со поклялся не допустить, от чего должен был оберегать Ван Му, который помог ему остаться в Сонгаке и вернул ему семью и дом: король умер, и умер он беззащитным и жалким.

То, что Ван Со видел в самых страшных кошмарах, мучивших его в приграничном гарнизоне генерала Пака: Хэ Су погибла бы, откажись он присягнуть новому королю, да и теперь была на волосок от смерти с пожизненным клеймом отравительницы второго правителя Корё.

То, чего Ван Со стремился избежать с ранних лет, и всё равно то и дело попадался в одну и ту же западню: им вновь манипулировали, вновь превратили в паршивого пса на службе чужих интересов, угрожая отнять единственное, чем он дорожил.

Всё это произошло. Изменить он ничего не мог. И сердце его вновь застыло от нахлынувшего чувства вины и бессильного гнева. Лишь где-то глубоко внутри жалобно скулил загнанный в клетку волк и скрёб когтями душу, вспарывая её до кровавых ран.

Ван Со стоял на коленях.

Стоял, пока произносил клятву верности Ван Ё. Стоял, пока из воды выносили тело Хеджона. Стоял, пока один за другим купальню не покинули все мятежники во главе с новым правителем государства.

Стоял, пока не услышал над головой тихий срывающийся голос.

– Прошу