— Ты, говорят, держалась, как надо, — сказал Рэкки.

— Так, значит, нашли эту Анну Дюпон?

— Нет, — он покачал головой. — Она общалась с академиками через секретаршу, фотографию и текст переслала по мейлу… В общем, концы в воду. Правда, все было оплачено на самом высшем уровне. Но никто из них вживую эту госпожу Дюпон не видел.

— А с парижским офисом? — спросила Марина. Она была разочарована — на все эти иллюзорки и на добывание информации пришлось потратить столько сил — а теперь оказывается, что все это зря.

— Ищем, — успокоил ее Рэкки. — Только никакого офиса там нет. Вроде, снимали помещение — но теперь съехали. И никаких зацепок нет. Парижская «Третья стража» поднята по тревоге — и ничего. Зато другая зацепка обнаружилась — только поздновато. Помнишь нашего друга-приятеля Яна?

Ну, не помнить такое Марина просто не могла. В свое время этот контрабандист с кромки попортил «стражникам» столько нервов, сколько смог. А потом очень сильно помог. И было решено, что лучший борец с преступностью — это бывший преступник. Так Ян стал внештатным сотрудником «Третьей стражи».

— Представь, позвонил, и как бы между делом сообщил — вот мол, какая-то приезжая вампирша объявилась. Из Франции! Он с ней спокойно поговорил — и распрощался. Черт возьми, ведь это наверняка она наследила там, около квартиры самоубийцы! Да и вообще, если она — не эта самая Анна Дюпон, то я — китайский император.

Рэкки вздохнул:

— Мы сами хороши. Надо было с Яном раньше связаться. Теперь поздно, он ее упустил. Да ладно, все равно не уйдет.

Последние его слова Марина слышала словно бы в полусне. Все-таки магические упражнения еще давали о себе знать. Она затушила сигарету и отправилась к себе — окончательно выздоравливать после вчерашнего случая в редакции.

* * *

Еще одна раскопанная могила обнаружилась на следующий день.

— По моему, эта какая-то традиция, — сказал Алекс, когда на сей раз позволили не Темным, а в подразделение «Митгард» и сообщали замечательную новость — по Петербургу и окрестностям шатаются уже как минимум три зомби, и ни одного из них изловить не удалось. — Уже три подразделения работают по зомби, притаскивают эти грешные анкеты — и все безрезультатно.

— Традиция некромантии… Город на костях — что ж вы хотите?! — хмыкнул Корвин. — Вот только почему больше никакой информации о зомби нет? Такое может быть, если они действительно шатаются — безо всякой цели. Как будто их создают — и тут же забывают.

— Ага, или припрятали где-нибудь и готовят к большому теракту.

— А вот это — вряд ли, — Корвин выудил цветную сигарету из кармана и щелкнул зажигалкой. — Испортятся, не январь месяц. Думаю, уже портиться начали, погода не та.

— А как же остров Гаити?

— Ну, извини, там их чем только не обрабатывали, прежде чем пускать в дело. А здесь — все просто: выкопался мертвец — и до свидания, только его и видели. Так что, похоже, они создателю не нужны. Что-то вроде побочного эффекта…

— Побочного эффекта от чего? — спросил Алекс. — От этой анкетки?

— Может, и от анкетки, — согласился Корвин. — А может — от того, что творит эта чертова вампирша. Ян теперь рвет на себе волосы, хочет, видишь ли, заслужить доверие… Что-то сомневаюсь я в этом. Не сговорился ли он с вампиршей, вот вопрос?

— Зачем бы ему тогда нас информировать? Кто за язык-то его тянул?

— А просто, — вывел версию Корвин. — Он всегда работал на одних и на других. Я почти уверен, что он и с нашими врагами будет в большой дружбе. С этого типа все станется.

Нельзя сказать, что Корвин был слишком необъективен к Яну. Наоборот — он сказал чистейшую правду. Просто у Яна так всегда получалось само собой — работать на одних и на других. Взять, к примеру, случай его самого первого появления в мире текущей реальности. Человек с сильными, но непроявленными магическими способностями рискует провалиться на кромку и погибнуть или сойти с ума от увиденного. Но и жителю кромки в нашем мире может прийтись очень плохо.

Мало того, что Ян оказался в мире текущей реальности днем, так еще и вылетел прямиком на оживленную улицу. По тротуару двигалось то, что бросило бы в дрожь любого жителя кромки — множество механических монстров. И бежать оттуда не было сил.

Кончилось тем, что мальчишка оказался в милицейском участке, откуда вполне мог отправиться к психиатрам — на веки вечные. Однако случилось иначе — какой-то совершенно незнакомый Яну человек зашел в отделение, поговорил с дежурным, потом с самим Яном — и тот оказался на свободе. Точнее, он так посчитал, но лишь в самом начале. Свобода обернулась рабством у сильного мага из Сообщества, который не мог самостоятельно оказаться на кромке. Зато теперь на кромку можно было отправлять Яна — за теми предметами, которых в этом мире нет.

Кончилось все это очень печально, но вовсе не для Яна. Юному жителю кромки как раз повезло — он сумел приноровиться к здешней реальности, а заодно приобрел навыки неплохого контрабандиста. А потом, в один прекрасный день, прикончил своего хозяина, мало того — еще и кровь выпил. Иными словами, очень порадовал «Третью стражу», о существовании которой он уже знал. Стражников приходилось опасаться.

Потом были долгие и веселые годы, когда Ян жил и здесь, и на кромке, причем, богатым его могли счесть и здесь, и там. Он обожал подкидывать неразрешимые головоломки «стражникам», но отловить его на чем-то крупном не могли — до поры до времени.

А потом судьба столкнула его с кое-кем посильнее, и вот тогда-то стало ясно — «стражники» воюют не только с контрабандистами. Существо, которое едва не уничтожило Яна, человеком не было, оно вообще не принадлежало ни к одному из известных видов нежити. И любой контакт с ним непременно закончился бы плохо.

И в то время Ян, сам того не подозревая, снова оказал огромную услугу «Страже». И спас свою голову, поскольку за его прежние грехи ему бы очень не поздоровилось.

Теперь считалось, что он работает на «Третью стражу», хотя сам Ян был всегда уверен в одном — после избавления от рабства он действует только ради себя, на кого бы ни работал. И уж специально завоевывать доверие ни за что не стал бы.

Теперь Ян пребывал в сомнениях. «Страже» зачем-то понадобилась та самая вампирша. Он-то сообщил о ней просто так — было очень желательно информировать «стражников» о чужаках, это входило в его работу. А теперь оказалось, что именно эта вампирша и нужна, мало того, она каким-то немыслимым образом связана с историей с «живыми» покойниками. Очень интересно, и каким боком она к ним относится? Кровь из них точно никто не пил. А чтобы вампиры создавали зомби для каких-то своих надобностей — о таком Ян слышал впервые.

Почему-то он испытывал не то чтобы симпатию к этой Изабелле — нет, скорее, здесь было уважение к своему собрату, который не сует нос в его, Яна, дела. Люди называют такое национальными чувствами, у тех, кого непосвященные считают «нежитью», тоже есть нечто подобное.