Он разворачивается, чтобы уйти, но я удерживаю его.

– В день, когда я исцелила Ливию, ты сказал, что однажды… однажды моим единственным оружием станет мое доверие к тебе. – Я качаю головой, глядя на картины смерти и разрушения вокруг нас. Бесчисленные орды карконов, гибнущие меченосцы… Антиум, наша столица, Жемчужина Империи, в огне и в развалинах.

– Этот день еще не пришел, Кровавый Сорокопут, – отвечает он, вглядываясь мне в лицо… нет, не в лицо. Его взгляд задерживается на моем кольце, просто я подняла руку к голове. Мгновение – и он исчезает.

– Декс, – говорю я. – Собери по всему городу как можно больше соли. Нужно посыпать солью стены, госпитали и все места скопления наших людей. Прикажи людям не трогать ее.

Что могут значить слова Князя Тьмы о том, что призраки прорвались через границу Земель Ожидания? Неужели Элиас погиб?

Когда встает луна, карконы трубят отступление. Странно… Ничего не изменилось. Нам по-прежнему едва удается сдерживать натиск. Их одержимые солдаты со сверхчеловеческой силой сеют хаос и разрушение. У них неоспоримое преимущество. Какого же дьявола тогда они сейчас отступают?

В рядах моих людей слышатся крики радости. Я не присоединяюсь к ним. Что бы ни значило отступление карконов, нам оно точно добра не принесет.

Через несколько мгновений ветер доносит до моего слуха странный звук. Он похож на многоголосый стон. Волосы у меня на затылке приподнимаются по мере того, как этот стон звучит все ближе. Слишком неземной звук, чтобы принадлежать этому миру. Дикие призраки.

Люди хватаются за оружие, холодея перед лицом новой опасности. Стоны все усиливаются.

– Сорокопут, – рядом со мной появляется Декс. – Тысяча преисподних, что это за звук?

– Соль, Декс, – кричу я. – Ты рассыпал соль?

– Пока успел насыпать ее только по нашей стене, – отвечает он. – У нас кончились запасы на соляных складах, их не хватит на весь город.

– Этого недостаточно, – я вижу, как к лагерю карконов приближается бледное облако и огибает его по периметру, не касаясь солевой границы. Как муравьиная дорога, аккуратно обходящая лужицу воды.

Стоны, несущиеся из этого облака, заглушают все прочие звуки: бой барабанов, крики людей, рваный ритм моего собственного дыхания. Я вижу в облаке искривленные лица. Тысячи лиц…

Призраки.

Мои люди кричат в ужасе, и я не знаю, что теперь делать. Не знаю, каким оружием сражаться с таким врагом. Как с ним бороться? Чем он опасен?

Помогите, – беззвучно кричит моя душа. – Отец! Мама! Элиас! Кто-нибудь, помогите нам!

Но с тем же успехом я могла бы взывать о помощи к луне над головой.

Облако приближается к стене и начинает переваливаться через нее. Я чувствую ледяные касания пролетающих мимо призраков, которые шипят, когда случайно соприкасаются с солью, покрывающей стену. Но внизу нет никакой соли, и призраки пикируют на незащищенных людей, охраняющих ворота, на улицы города.

Солдаты не понимают, что происходит. Только что они видели перед собой странное пугающее облако. А теперь уже содрогаются и трясутся, делаясь одержимыми. Потом, к моему ужасу, они начинают бросаться друг на друга, как бешеные звери.

Карконы с ревом атакуют городские ворота. Мы осыпаем их стрелами, камнями, льем смолу, но всего этого недостаточно.

Я хватаю Декса за воротник.

– Нам нужна еще соль!

– Она кончилась! Мы использовали все запасы, которые были на складах!

– Если наши люди будут убивать друг друга, мы не удержим ворота! – кричу я. – Мы потеряем город! Беги к Харперу. Скажи ему срочно перекрыть входы в туннели. Мы не можем позволить карконам добраться до нашего народа!

– А как же люди, которые только ждут эвакуации?

– Выполняй приказ!

– Сорокопут! – зовет меня еще один знакомый голос. Я вижу, что ко мне проталкивается Фарис. Внизу, у ворот, наши солдаты терзают друг друга, рвут на куски, сражаются всем, что попадается под руку. Кто-то из солдат на стене начинает бросать в них пригоршни соли, надеясь изгнать призраков из тел одержимых, но это не помогает.

Любая другая армия дрогнула бы и побежала со стен при таком зрелище. Снаружи атакуют карконы, внутри наши люди убивают друг друга. Но мои легионеры держатся.

– Сорокопут, – Фарис, задыхаясь, подбегает ко мне и пытается выровнять дыхание. – Повитуха, которую мы нашли взамен той, последней, мертва. Я только что нашел ее повешенной на балке ее собственного дома.

– Проклятье, так иди и найди другую.

– Других в городе нет.

– У меня сейчас нет на это времени!

– Ты не понимаешь, – Фарис бессильно сползает спиной по стене. Он в панике, руки дрожат, таким я его никогда не видела даже в пылу битвы. – Я побежал за повитухой, потому что время настало. У твоей сестры схватки, Сорокопут. Роды начались.

Когда я прихожу в себя, Кухарка сперва отказывается со мной разговаривать. На ее лице написан ответ на незаданный вопрос, что случилось с детьми, которых я пыталась спасти. Но все-таки я спрашиваю вслух.

– Их убило взрывом, – отвечает она. – Они умерли быстро. – Ее золотистая кожа бледна, согнутые плечи и дрожащие руки напоминают мне о ее возрасте. – Тебя тоже едва не убило.

Я сажусь в кровати.

– Где мы?

– В старом квартале книжников-рабов, – отвечает она. – Он дальше от хаоса сражения, чем посольство Маринна, хотя и не намного. – Она промокает рану на моем лице влажной тканью, следя, чтобы ненароком не прикоснуться к коже. – Небеса, должно быть, очень любят тебя, девочка. Взрывом тебя отбросило на добрых тридцать футов – и прямо в мусорную кучу.

Голова моя болит, я пытаюсь что-то вспомнить. Небеса, должно быть, очень любят тебя.

Нет, небеса тут ни при чем. Я узнала этот голос и касание руки, очень сильной и слишком горячей.

Но для чего Князю Тьмы спасать мою жизнь? Зачем, если он прекрасно знает, что я собираюсь сделать? В тот миг, впрочем, я совсем не думала о своем плане. Только о том, как бы спасти детей. Неужели я как-то играю ему на руку?

Или здесь кроется что-то еще?

– Твои подвиги дорого нам обошлись, – говорит Кухарка, помешивая в горшке над огнем какое-то снадобье. – Ты знаешь, какой сегодня день?

Я открываю рот, чтобы ответить, но Кухарка опережает меня.

– Сегодня день Луны Урожая, – говорит она. – Мы потеряли свой шанс добраться до Кровавого Сорокопута. До завтра город падет. Силы меченосцев истощены, подкреплений не видно.

Она нюхает свой отвар и добавляет туда еще какую-то травку.

– Девочка, – говорит она и запинается, как будто ей трудно это выговорить. – Твой… дедушка учил тебя врачеванию?