– Только придется на автобусе ездить, – небрежно добавляет мама, глядя куда-то в угол.

Несколько секунд Ольга недоумевает, зачем ездить на автобусе, если от дома до больницы идти минут десять, – наверное, столько же, сколько до ближайшей остановки. Потом до нее доходит, что в городе – а вернее, за городом, у самого аэропорта – есть еще одна больница.

– Тебя переведут, как только у нас место появится, – тихо обещает мама, и Ольга с противоестественной бодростью отвечает:

– Ага. Да ладно, не так уж далеко ездить. Подумаешь, автобус…

В конце концов он устал грозить и упрашивать и теперь, лежа на боку, молча смотрел сквозь зарешеченное окно на низкое небо и верхушку ольхи, изогнутую на ветру. От лета, щедро обещанного с утра, не осталось и следа. Краски начинали выцветать; до настоящих сумерек было еще далеко, но серые нити уже вкрадчиво заползали на кухню – незримые щупальца будущей темноты, отвратительный намек на интимность. Передернувшись, Ольга встала – так резко, что Полинка вздрогнула и испуганно вздернула голову. Ольга хлопнула ладонью по выключателю, и щупальца отпрянули – но не убрались, притаились по углам. Дядя Юра зажмурился и повернулся на спину.

– Хоть бы шторки задернула, – проворчал он. – Или нравится красоваться?

Ольга раздраженно дернула плечом.

– Не понимаю, как вас вообще выписали, – сказала она. – Вы же отмороженный на всю голову.

– А я сбежал, – невыразительно проговорил дядя Юра.

– Но…

– Да не из дурдома. От него. – Дядя Юра смотрел сквозь потолок – и Ольга не хотела знать куда. На резиновой маске его лица шевелились только губы. Ольга втянула сквозь зубы вдруг ставший очень холодным воздух. Хотела сказать, чтобы он заткнулся, – но только прижала руку ко рту. – Он… отвлекся, – сказал дядь Юра. Полинка вдруг резко выпрямилась на своем стуле, вытянулась в струну, и ее загар стал зеленоватым.

Ольга вспомнила, как всего пару часов назад разъяренно совала в лицо дочери Библию, и ей захотелось то ли провалиться от стыда, то ли истерически расхохотаться. – Только теперь он меня ищет, – забормотал дядь Юра. – А я его узнать не могу, он оборачивается, смотришь – вроде нормальный пацан, а то и девчонка, а может, это он. Мне его первым найти надо, иначе… опять… – Он конвульсивно повернулся на бок, поджал колени к груди. – Не хочу, не могу туда опять…

Он дернул головой. Взгляд скользнул по оконному стеклу, и глаза дяди Юры полезли из орбит.

– Смотрит на меня! – взвизгнул он. – Смотрит! Ты, сука, нарочно, ты с ним сговорилась шторки не задергивать, чтоб он меня нашел! Убери-и…

Ольга, задохнувшись, ринулась к окну, перепрыгнув через сучащего ногами дядю Юру. Дернула занавеску, оборвав пару колечек. Мельком увидела в стекле – себя, только себя, он же полный псих, ничего там нет и быть не может, кроме отражений, а под окном полукругом стояли собаки, навострив уши и напряженно вытянув хвосты, и, когда они увидели ее, хвосты дружно качнулись, уши вытянулись, готовые ловить команду, и Ольга зажмурилась до боли под веками и рванула вторую штору, полностью закрывая стекло. Дядя Юра завыл; что-то металлически загремело по полу, и Ольга развернулась, присев и сжимая кулаки, готовая драться. Полинка поджала ноги, сжалась на стуле в упругий, опасный комок. Дядя Юра, не прекращая орать, бился на полу, и из его карманов сыпалось – мелочь, ручка, зернистый брусок, ключи…

Ключи.

Ольга набрала стакан воды. С холодным удовольствием пустила тонкую струйку дядь Юре на голову, и он наконец заткнулся. Зафыркал, затыкал носом в плечо, обтирая капли. Улучив момент, Ольга нагнулась к нему коротким змеиным броском – и тут же выпрямилась, сжимая ключи в кулаке. Почувствовав движение, дядя Юра откатился в сторону и выставил перед собой обмотанные скотчем руки. Как будто боялся ее. Как будто она могла его ударить… Это само по себе было мерзко – но еще гаже было то, что на все это безобразие смотрела Полинка. Смотрела во все глаза, возбужденно подрагивая ноздрями.

– Угомонился? Полежи пока здесь. – Ольга залпом допила остатки воды, грохнула стакан на стол и крепко взяла Полинку за плечо. – Идем…

Полинка метнула на дядь Юру тревожный взгляд, и Ольга чуть подтолкнула ее к коридору:

– Идем, никуда он отсюда не денется…

Полинка послушно дошла до комнаты – но стоило Ольге прикрыть дверь, и она немедленно вывернулась, схватила ее за руку.

– Мам, а что мы с ним дальше делать будем? – свистящим шепотом спросила она. Ее распирало от любопытства. И она нисколько не сомневалась, что мама знает, что делать. Ольге захотелось провалиться сквозь землю.

– Мы – ничего, – сказала она. – Ты останешься здесь. Никуда не ходи, ясно? Никого не пускай. Запрись. – Полинка рассеянно кивала, и Ольге захотелось хорошенько ее встряхнуть. – Ты все поняла?! – рявкнула она.

– Не ходить, не открывать, – равнодушной скороговоркой повторила Полинка.

– Я серьезно. Очень серьезно, понимаешь? – Ольга помолчала, решаясь. Шепнула: – Ты ведь знаешь, кто он?

Полинка наконец сосредоточилась. Розовые крылья носа напряглись, губы сжались в полоску. Она снова кивнула – вдумчиво и послушно.

– А ты? – беспокойно спросила она.

– А я…

Нервно подшмыгивая, Ольга вынула коробку с аптечкой. Заглянула в пропахшее камфарой нутро. Здесь было многое, чего держать в доме не стоило, многое, что могло бы надежно угомонить дядь Юру, но ничего из этого Ольге сейчас не годилось. Покусывая губу, она выбрала самый большой шприц. Большая бутыль физраствора стояла в шкафчике в ванной, – хорошо, что не на кухне, ничего бы не вышло…

– Сиди здесь, – сказала она Полинке. – Ни в коем случае не выходи. Понятно? Ни в коем случае!

Дядя Юра успел проползти полкухни – то ли пытался сбежать, то ли просто хотел оказаться подальше от отражений, скрытых лишь ненадежной занавеской. Ольга присела над ним на корточки. В одной руке она держала ножницы; в другой – наполненный шприц.

– Знаете, я же медсестрой стала, как мама, – светским тоном сказала она и напоказ пустила из шприца тонкую струйку. – Я вас сейчас развяжу, и мы тихонько пойдем к дяде Саше. Вы же туда хотите? Там лекарства, диван… или на чем вы там спите. Пойдем не торопясь. Если вы будете орать, я сделаю вам укол. Полезете к прохожим – укол. Попытаетесь убежать… Помните, как быстро я бегаю?

А собаки бегают еще быстрее, подумала она. Собаки, которые дежурят под окном… Она почти увидела, как выходит из подъезда, подталкивая дядь Юру в спину, и собаки, отряхиваясь, вылезают из палисадника и незаметно трусят следом, растянувшись в редкую