– Нет конечно! Моя сестра предпочла лечь на диване в гостиной – хотела закончить шитье, никому не мешая.

– Тогда спросите у нее сами, выходила ли она погулять под звездами и поморочить голову моему мужу!

Матильда встала со стула и теперь нервно мерила комнату шагами. Словно ища доказательств, она внезапно замерла и посмотрела в окно, не потрудившись даже отдернуть белую занавеску.

«Боже всемогущий! Выходит, Лорик не исцелился! – думала она. – Я давно почувствовала в нем нездоровое влечение к сестре-близняшке, и Альберту это тоже беспокоило. Те, кого я называю своими духовными проводниками, нашептывали мне кое-что… очень странное! И когда Лорик уехал из Сен-Прима, я вздохнула с облегчением. Нет, это невозможно! Сидо и Лорик, они бы не посмели… Вчера вечером я раскладывала карты таро, и ничего дурного для семейства Клутье они не предсказали!»

Что же касается Жасент, сколь сильно она ни была шокирована возмутительными обвинениями Доры, она тут же вспомнила обстоятельства отъезда своего брата на запад Канады – этот отъезд скорее напоминал бегство. «Однажды вечером я застала ужасную сцену: Лорик целовал Сидони против ее воли. Она испытывала отвращение и стыд…»

Это воспоминание было уликой, и Жасент тут же мысленно обвинила Лорика: конечно, он снова попытался навязать сестре свои ласки! Но разве можно открыть правду Доре, которая и так страдает, сейчас, когда она приложила малыша к груди? Наоборот, ее нужно успокоить любой ценой.

– Дора, прошу, подумайте как следует! Была ночь, и вы могли обознаться.

– Ночь была очень светлой, говорю вам! – всхлипнула Дора. – Пусть она уедет, или я за себя не ручаюсь! Я и так сдерживаюсь, как могу, но еще немного – и я начищу ей физиономию, даю вам слово!

Бедняжка снова опустилась до простонародных выражений, да и интонации у нее были злобные, мстительные. Жасент, жалея ее, присела на край кровати.

– Милая Дора, ваш гнев мне понятен. Я поговорю с Сидони, потребую от нее объяснений. Не стану отрицать, они с Лориком всегда прекрасно ладили, всем делились и стояли друг за дружку горой. Может, это была невинная забава, шутка?

– Вы это называете забавой? – вскричала невестка. – Хвала Господу, что это недолго длилось и они разошлись каждый в свою сторону!

– Выходит, ничего такого вы не видели, – предположила в свою очередь Матильда. – Издалека может показаться, что люди делают то, чего на самом деле не было.

– Что же это получается? Вы хотите меня уверить, что мне это все во сне привиделось – я заснула, стоя у окна, с открытыми глазами?

И, не сводя взгляда со своего младенца, неутешная Дора замкнулась в обиженном молчании. Жасент не знала, что сказать, в то время как Матильда искала способ смягчить ситуацию. Минуты через две сначала лестница, а потом и пол в коридоре заскрипели под энергичными мужскими шагами: в спальню с тарелкой в руке вошел Лорик.

– Женушка моя, тебе уже лучше? Я принес кусок торта. Ты не успела его попробовать, а жаль – это очень вкусно!

Дора бросила влажный взгляд на своего молодого привлекательного супруга – с телом атлета и красивым мужественным лицом. Лорика она просто боготворила. Будучи на шесть лет младше ее, он сочетался с ней церковным браком и привел в дом, где она стала полноправной хозяйкой.

– Ты плакала? – удивился Лорик.

– Немного… Испортила вам праздник!

– Ничего ты не испортила! И вот доказательство – подарок тебе!

Лорик протянул жене маленький предмет, завернутый в розовую бумагу. В упаковке оказался медальон в форме сердечка на серебряной цепочке.

– Довольна? Тебе же он так понравился! Помнишь, мы вместе любовались им в витрине универсального магазина на прошлое Рождество. Я попросил его отложить и вносил стоимость частями.

– Мне ли не быть довольной! Лучшего мужа на целом свете не сыщешь, верно я говорю?

Дора обратилась за подтверждением к Матильде и Жасент, которые испытывали неловкость от того, что оказались невольными свидетельницами этой сцены.

– А также лучшей жены, чем ты, – смеясь отвечал Лорик. – Теперь я – король мира, ведь у меня два сына – два крепыша, будущие фермеры региона Лак-Сен-Жан!

Еще одной наградой Доре стал звонкий поцелуй в щеку. Она выразительно посмотрела на Жасент:

– Пожалуйста, отнесите Тимоте в кухню и положите его в колыбель – он уже сыт. А я немного вздремну. И прошу вас, не обращайте внимания на мои жалобы – иногда мне бог знает какие глупости лезут в голову…

Смущенная Жасент пробормотала: «Да-да, конечно!» Причина этого обращения была очевидна: Дора уже жалела о том, что проговорилась, и просила их обо всем забыть. «Дора думает, что вечером, как только Сидони уедет, все наладится и пойдет своим чередом… Она дорожит своим счастьем, и ласковые речи Лорика, а также его подарок обнадеживают», – размышляла Жасент.

Матильда вышла из комнаты впереди нее. Возле лестницы, удалившись на безопасное расстояние от супружеской спальни, они наконец заговорили.

– Красавица моя, думаешь, твой брат сделал какую-нибудь глупость? Он крепко любит свою сестру-близняшку, я давно это знаю.

– Кто бы сомневался! От твоих глаз ничто не ускользает, – кивнула расстроенная Жасент. – Нет, я надеюсь, что Дора все-таки ошибается. Перед отъездом Лорик повел себя дурно, но с тех пор многое изменилось.

– Скажи Сидони, чтобы она не приезжала больше в Сен-Прим. Пусть уедет подальше, если нужно. Так будет безопаснее.

– Но виноват наверняка во всем Лорик, а не Сидони!

– Не важно, кто виноват. Нельзя, чтобы случилось самое страшное, Жасент! А самое страшное для них – это порочная связь, осуждаемая как Господом, так и людьми. И не медли! Скажи сестре, что Дора их видела и что подобное не должно повториться. Никогда! Теперь это твой долг – заботиться обо всех, и о Лорике, и об Анатали, и о Сидони.

– И о Калебе…

– Он вырастет разумным и порядочным человеком. Я верю в тебя, ты станешь прекрасной матерью…

– Когда у меня будет собственный ребенок? Если только нам с Пьером повезет…

Матильда ласково погладила молодую женщину по щеке.

– Мне кажется, крошка моя, удача уже тебе улыбнулась!

Жасент ощутила прилив невыразимой радости. Безусловно, Матильда намекала на то, что они с Пьером уже зачали дитя – чудесное обещание новой жизни.

– Спасибо! – шепнула она, едва сдерживая слезы.

* * *

Кюре и семейство Тибо уже ушли к тому моменту, когда Жасент снова заняла свое место за большим столом. Пьер любезно развлекал беседой Дезире Прово, которая не спеша потягивала кофе.

– Сидони и Журден повели детей на прогулку к озеру, – пояснил Пьер. – А я как раз рассказываю мадам Прово о наводнении 1928 года.

– Бог мой, какая это была трагедия! – воскликнула мать полицейского, прижимая руку к груди. – Нас, жителей Сент-Эдвиджа, она обошла стороной, но я в то время читала газеты и так сочувствовала пострадавшим! Жасент, дорогая, а знаете ли вы, что мы с мсье Дебьеном обнаружили одну занимательную деталь?