– Чего ты ждешь, Орвин? – спросил Крэйн. – Ты хотел найти меня и ты это сделал. Ты добился того, чего хотел – убил Лата моими руками. Что теперь?.. Охота закончена. Бей.

– Ты скулишь, как карк с перебитой спиной, – скривился Орвин. Он был все также уверен в себе и спокоен, но чувствовалось, что безразличие Крэйна произвело на него впечатление.

– Ты искал меня, чтоб поквитаться за Риаен. Теперь у тебя есть шанс.

– Риаен… Ты ответишь и за нее, урод.

– Но дело не в ней, верно? – Крэйн попытался улыбнуться. Он даже не знал, получилось ли у него это. – Ты не настолько глуп и суеверен, чтоб верить в ворожбу, я знаю тебя. Ворожей был поводом, верно?

Орвин задумался. Его неподвижное лицо не изменилось, но глаза затуманились.

– Действительно, я не верю в ворожбу. Но смерть ворожея ударила по Риаен. Она действительно верила, что ты навлек проклятие на род Алдион. Ты стал причиной ее смерти.

– Дело даже не в этом. Даже сейчас не можешь не лгать… Настоящий шэд.

– Ложь здесь ни при чем. Хочешь сказать, я охотился за тобой не из-за этого?

– Из-за ненависти. Ты меня ненавидишь, Орвин. Ты хотел моей смерти, всегда. Теперь ты дорвался до нее. Бери, к чему медлить.

Крэйн равнодушно смотрел на него снизу вверх. Боль стихла, но он не пытался встать, а тем более взять лежащий на полу кейр. Было ясно, что дружинник с эскертом, стоящий наготове, среагирует первым. Это означало смерть. Но смерть уже не казалась чем-то отвратительным и ужасным. Она была страшной, но она была рядом, и достаточно было подождать еще немного, чтобы окунуться в нее без остатка, соскользнуть. Единственное, что его еще держало, – ненависть к Орвину. Уйти, оставив ему победу, признать себя проигравшим… Тяжело, но – Ушедшие! – остается ли другой выход? И еще – Лайвен. Почему-то было очень грустно оттого, что она останется здесь, в жизни, одна.

– Ты всегда был уродом, Крэйн. – Орвин покачал головой. – Я тебя ненавидел и не делал из этого тайны. Ты – вся грязь рода Алдион, весь его позор. Ты никогда не был человеком. В калькаде тебя называли Бейром?.. Это имя тебе подходит.

Крэйн молчал, закрыв глаза. Не хотелось оставлять этот мир, терять это ощущение теплого шероховатого дерева под щекой, терять запахи, цвета, ощущения… Он чувствовал, как что-то нарастает в нем, какое-то далекое, очень неясное и глубокое чувство. И еще он чувствовал ненависть.

– Однако пора оказать услугу местному шэду, – проронил Орвин, не сводя с него взгляда. – Мне бы очень хотелось, чтоб тобой занялся аулу, ему удалось бы сделать эту приятную работу не меньше, чем за два Эно, но я милосерден, Крэйн. Я дам тебе легкую смерть.

– Мразь. Я буду ждать тебя там, Орвин… – сказал Крэйн, еле дыша от охватившей его клокочущей ярости. – И будь уверен, твои муки будут бесконечны.

– Надейся на это. Но я, к сожалению, не верю в Ушедших и жизнь вне жизни. Каюр, заканчивай.

Дружинник шэда с готовностью, словно все время ждал команды, шагнул вперед и приподнял эскерт. Крэйну вдруг подумалось, что всю эту картину он уже видел – и старый склет, залитый багровым отсветом факелов, и лежащего человека на полу, и добивающий удар – скрип хитина по дереву…

В тот раз он играл другую роль.

Крэйн попытался вскочить. Это не было осознанным действием, тело само пыталось сохранить себе жизнь, оно хотело жить. Дружинник оказался быстрее – пнул его сапогом в грудь, сбивая обратно на пол, и занес эскерт. Понимая, что не успеет, чувствуя заливающуюся в тело липкую и холодную волну смерти, Крэйн закричал. Крик метнулся среди старого дерева стен, отдался шорохом эха. Крэйн лежал на боку, тяжело дышал и чувствовал, как в нем бьется жизнь. Дружинник, так и не опустив эскерта, привалился к стене и очень медленно пытался упереться свободной рукой в бревна. Непослушные побелевшие пальцы скользили по гладкому дереву, срывались. Наконец дружинник выронил оружие и беззвучно упал лицом вниз.

Касс на его спине был проломлен, там чернела неровная дыра с острыми краями. Ничего не понимающий Орвин с изумлением на лице смотрел на Витерона.

– Заканчивать еще рано, – спокойно сказал жрец, держа в опущенной руке обагренный кровью кейр. – Но все-таки придется.

Первым потерял самообладание Орвин. Знаменитая выдержка изменила ему, шэд Алдион с изумлением смотрел, как его дружинник дергается в агонии, так и не выпустив оружие. Изумление сменилось бешенством, высокородное лицо с тонкими чертами древнего рода побледнело. Орвин выхватил из-за спины собственный эскерт, неумело взмахнул над головой, пытаясь разломить жреца точно на две половины. В ударе не было опыта, но там была сила – воздух застонал, когда зазубренное лезвие метнулось вниз. Но Витерон даже не дернулся. Крэйн наметанным взглядом заметил, как он в последнее мгновение шагнул навстречу удару и развернул собственный кейр, казавшийся по сравнению с клинком Орвина, крошечным и тонким. Но Орвин закричал, когда этот кейр легко блокировал удар и на отходе неторопливо и грациозно прошелся по руке шэда. Тот выронил оружие и схватился за окровавленное запястье, не думая уже о нападении. Бледное от ярости лицо исказилось.

– Что… Витерон!

Жрец с показной покорностью кивнул. Кейр он держал расслабленной рукой, опустив лезвие вниз, но Крэйн уже знал, насколько обманчива эта поза. Опыт многих схваток говорил ему – с таким противником лучше в бою не сходиться. Лицо Витерона почти не изменилось, оно по-прежнему казалось по-детски пухлым и беззащитным, даже глаза, так хорошо умевшие изображать страх, лукаво блестели, как обычно. Но что-то в облике жреца изменилось, словно какая-то аура, ранее невидимая, обрела силу и цвет.

Даже воздух вокруг него казался плотнее и холоднее. Витерон спокойно выдержал взгляд Крэйна, чего с ним раньше не случалось, выдержал и вернул обратно, у Крэйна похолодело где-то глубоко под ребрами. Кем бы ни был этот жрец, не похоже, что он принес бывшему шэлу хорошие новости.

– Три ловушки в одной, – сказал Витерон, небрежно сталкивая тело дружинника в проплавленную ываром дыру. – Пожалуй, это даже забавно. Каждый из вас считал себя умнее других, представлял себя охотником, а остальных – жертвами. А противника нельзя недооценивать. Вы оба сделали одну и ту же ошибку.

– Самая большая ошибка в этой жизни – твоя, – прорычал Орвин, баюкая покалеченную руку. – Вокруг склета моя дружина! Тебя разорвут на такие клочки, что на остатки не позарятся даже голодные хегги из загона!

Витерон не утратил своего безмятежного вида.

– Тебе придется набирать новую дружину, мой шэд. Остатки предыдущей, полагаю, сейчас стаскивают к ывар-тэс.

Орвин вздрогнул, но выдержка у него была сильна.

– Бесполезная ложь. В моей дружине два десятка эскертов.

– Но против них пришлось пять десятков жрецов, каждый из которых может ломать эскерты двумя голыми пальцами. Пока вы беседовали, я уже получил сигнал. Ты безоружен. Вы оба безоружны.