Среди гвиров пробежала волна тревоги…

Моисей уже думал над тем, чтобы при помощи божественного силы Гора испепелить египтян, как над единственной возможностью обрести окончательную свободу от фараона и его всеобъемлющей власти. Он всегда ценил преданность Хану трону, его смелость, прямолинейность, отнюдь, не свойственную царедворцам. И Моисей не хотел лишать его жизни, впрочем, как и египетских воинов.

– Надо склонить египтян на переговоры, – предложил он.

Аарон одобрил его предложение. Надав, Авраам и Хетт выразили сомнения, что в данной ситуации переговорами можно что-либо достичь – войско, посланное фараоном, пришло с одной целью, дабы покарать беглецов. Мнения гвиров также разделились.

– И всё же я постараюсь убедить Хану отвести войска обратно в Инебу-Хедж, – окончательно решил Моисей.

… Египтяне достигли горной гряды Шара и встали лагерем напротив ущелья Сик. Хану, как опытный воин сразу же оценил преимущество положения Иврим – его воины не смогут незаметно проникнуть в долину, горы фактически служат естественным природным укрытием для беглецов. Единственное, что в данной ситуации имеет смысл: взять Иврим измором – когда-нибудь у них закончится провизия, и они будут вынуждены покинуть долину. Но сколько для этого понадобится времени? Возможно, не мало, так как в долине есть вода, а домашних животных можно зарезать в случае необходимости.

Когда в лагере египтян появился Хетт с предложением переговоров, Хану согласился, не раздумывая, в надежде убедить бывшего эрпатора вернуться на родину. Он даже решил прибегнуть ко лжи, пообещав ему от имени фараона прощение и свободу.

Встреча со слов Хетта должна была произойти в ущелье Сик.

В назначенный день и час Хану вошёл в ущелье, его обдало прохладой, пройдя немного, он услышал гулкое журчание воды, понимая, что рядом – источник.

«Наверняка, бывший эрпатор будет ждать меня около него…» – подумал чати и уверенно двинулся вперёд. За ним вереницей следовали телохранители.

Действительно, ущелье несколько расширилось, а затем перед взором Хану предстал природный амфитеатр, едва ли способный вместить два десятка человек. Из стены ущелья струилась вода, подобно маленькому водопаду, ниспадая с высоты шести локтей, образуя небольшой водоём, бережно обложенный камнями.

Чати сделал знак телохранителям, они скрылись в узком проходе каньона, затем приблизился к воде и освежил лицо…

– Рад видеть тебя, Хану… – прозвучал знакомый голос.

Чати резко обернулся и машинально схватился за навершие меча. Перед ним стоял человек в длинной тунике, подпоясанной тонким кожаным ремнём. С трудом Хану узнал в этом зрелом мужчине прежнего эрпатора.

– Тутмос… – удивлённо произнёс он.

– Теперь меня зовут Моисей, – поправил тот. – С Тутмосом покончено навсегда. Я пришёл к тебе без оружия.

На мгновение Хану обуяла предательская мысль: «Он один… Убить его…»

Моисей, словно прочитав сокровенные мысли египтянина, заметил:

– Мои люди поблизости…

– Мот тоже… – ответил чати и добавил: – Ты сильно изменился, выглядишь, как иврим.

– Всё меняется… – уклончиво заметил Моисей. – И земля, и люди… И расположение богов…

Хану усилием воли обрёл привычную уверенность и предложил:

– Оставь это мятежное племя рабов. Возвращайся со мной в Инебу-Хедж, и ты получишь прощение фараона.

– Это племя – мой народ и моя семья. Они научили меня многому. Я не нуждаюсь в прощении Аменхотепа.

Хану удивили слова Моисея.

– Подумай, пока у тебя есть такая возможность. Что ждёт тебя в будущем? У Иврим нет постоянного пристанища. Царь Исав отказался защищать вас…

– Я смогу защитить и себя, и свой народ… – спокойно ответил Моисей.

Хану удивлённо приподнял брови.

– И как же ты это сделаешь? Откуда такая уверенность?

Моисей подошёл к источнику и омыл лицо водой.

– Помнишь, как я прибыл из Нубии в Золотом доспехе Гора? Как фараон обвинил меня в том, что я умышленно назвался новым Гором, дабы захватить власть? Помнишь, как усердствовал Эйе, верховный жрец Инебу-Хедж? – засыпал он вопросами чати.

Хану несколько растерялся.

– Но разве ты не помышлял свергнуть Аменхотепа?! – искренне удивился он.

– Нет, никогда… Я хотел преданно служить богам и охранять Ковчег, которым впоследствии намеревался завладеть верховный жрец Эйе.

При упоминании ковчега Хану изменился в лице.

– Ты говоришь о легендарном Ковчеге Гора, не так ли?

– Разумеется… Ты же присутствовал на суде, когда меня лишили титула, имени и приговорили к работам в каменоломнях Авариса.

– Я помню этот суд и твои дерзкие ответы… – подтвердил Хану.

– Тогда ты услышишь ещё одну дерзость из моих уст: возвращайся в Та-Кемет. И передай фараону, дабы он не преследовал племя Иврим.

– А что, если я поступлю иначе? – не теряя самообладания, спросил Хану.

– Я уничтожу тебя и твоё войско…

Египтянин громко рассмеялся. Узкие стены каньона усилили его смех, отчего тот показался Моисею демоническим.

– Значит, ты не нуждаешься в прощении фараона… И намереваешься жить среди рабского племени… Не так ли? – подытожил Хану, немного успокоившись.

– Да, – коротко подтвердил Моисей.

– Что ж… Ты сам сделал свой выбор. Я прикажу воинам уничтожать любого человека, который вознамерится выйти из ущелья Сик. Посмотрим, насколько вас хватит! – гневно воскликнул Хану. – Прощай, Моисей – бывший эрпатор, бывший Тутмос, бывший муж красавицы Нитоприс…

Чати рассчитывал, что упоминание о Нитоприс всколыхнёт в сердце Моисея былые чувства, но просчитался. Моисей казался невозмутимым.

– Прощай, Хану. Да помогут тебе боги, если ты по-прежнему в них веруешь.

* * *

Моисей провел беспокойную ночь. Циппора, понимая состояние мужа, пыталась успокоить его, но безуспешно. Противоречивые чувства разрывали его сердце на части…

Рано утром, едва рассвет коснулся земли, Моисей надел Золотой доспех, извлёк из тайника Ковчег, футляр эбенового дерева, хранивший жезл, и, не говоря ни слова жене, покинул пещеру, служившую их временным пристанищем в долине.

Его уже ожидали Надав и Авраам. Они подхватили Ковчег за поручни и направились к ущелью Сик. Миновав его почти до конца, Моисей и его соратники остановились, проявляя не излишнюю предосторожность: возможно Хану выставил посты лучников, дабы поражать любого человека, вышедшего из ущелья.

Перед ними, словно из воздуха, появился Хетт.

– Лагерь египтян ещё спит. Кругом расставлены усиленные посты. Я видел отряд лучников…