— А должен? Все их женщины для меня на одно лицо. Грязные шлюхи. — Он ловко увернулся, отдернув хлыст.

Гвен вскрикнула от боли. Хлыст просвистел в воздухе, и змея обвилась вокруг ее запястья. С губ Гвен снова сорвался крик. Она упала на колени, ее тело содрогалось.

Сабин не мог спокойно смотреть на это. Не мог позволить ублюдку убить Гвен, и не важно, как сильно она рассердится на него из-за этого вмешательства.

— Оставь ее. Тебе нужен я. — Скрипнув зубами, он выхватил несколько кинжалов и послал их все, кроме одного, в хлыст, освобождая Гвен. Последний кинжал он метнул в Галена, и тот вонзился в живот демона Надежды.

Гален, взревев от боли, рухнул на пол, Гвен, пошатываясь, поднялась.

Сабин подскочил к Гвен, загораживая ее от корчащегося на полу отца.

— Ну что, ты наконец готов сделать это? Признать свое поражение?

Морщась от боли, Гален выдернул кинжал из живота.

— Ты действительно считаешь, что достаточно силен, чтобы одолеть меня?

— Я уже это сделал. Мы перебили почти всю твою армию. — Сабин усмехнулся и, подняв винтовку, прицелился в Галена. — Все, что осталось сделать, — это посадить тебя под замок. И, кажется, это не потребует особых усилий.

— Остановись! Просто остановись. — Гвен встала перед Сабином, расправив плечи. Она покачнулась, но удержалась на ногах, ее взгляд был прикован к Галену. — Я не хочу, чтобы тебя увели до того, как я поговорю с тобой. Я ждала этого дня всю свою жизнь, мечтала о том, как скажу тебе, что я — дочь Табиты Скайхоук. Что мне двадцать семь лет и что я думала, будто мой отец — ангел.

Гален рассмеялся, поднимаясь, но смех не скрыл искаженное болью лицо. Он истекал кровью.

— И что? Это должно что-то значить для меня?

— Это ты мне скажи. Примерно двадцать восемь лет назад ты переспал с гарпией, — сказала Гвен. — У нее были рыжие волосы и карие глаза. Она была ранена. Ты залатал ее, а потом ушел, пообещав вернуться.

Его ухмылка померкла, он вгляделся в стоящую перед ним девушку:

— Ну и что?

Судя по голосу, Галена все это нисколько не интересовало, но он и не пытался сбежать, понимая, что сражение проиграно.

Гвен била дрожь, Сабин почувствовал, как в нем нарастает гнев.

— Прошлое иногда настигает неожиданно, не так ли? Сюрприз. Вот и я. — Она развела руки в стороны. — Твоя давно потерянная дочь.

— Нет. — Гален покачал головой. По крайней мере, веселье к нему не вернулось. — Ты лжешь. Я бы знал.

— Что, рассчитывал получить поздравительную открытку? — Теперь смеялась Гвен, но в ее смехе было что-то мрачное.

— Нет, — повторил он. — Это невозможно. Я не твой отец.

Битва вокруг них постепенно стихала. Крики прекратились, хрипы затихли. Ни выстрелов. Ни звука шагов. Остальные Владыки столпились в дверях, на лице каждого были написаны ненависть и ярость. С каждого капала кровь. Страйдер все еще держал Гидеона на руках, словно боялся опустить.

— Так, так, так. Глядите-ка, кто тут у нас, — прорычал Люсьен.

— Что, без ребенка, прикрывающего тебе спину, ты не так крут, а, Надежда? — рассмеялась Анья.

— Сегодня я поужинаю твоим черным сердцем, — прорычал Рейес.

Сабин изучал мрачные лица своих друзей. Этих воинов пытали, и они еще не утолили жажду мести. Он разделял их чувства, но не мог им позволить получить желаемое.

— Гален наш, — сказал им Сабин. — Не подходите. Гвен?

Гвен знала, о чем спрашивает Сабин. Позволить им схватить ее отца или отпустить его. То, что он оставил выбор за ней, доказывало его любовь, как ничто другое. Если бы только она могла дать Сабину то, что ему было нужно.

— Я… я не знаю, — произнесла она дрогнувшим голосом. Вглядываясь в небесно-голубые глаза отца, которые так часто рисовала в своих мечтах, она вдруг осознала, что ее отец здесь, рядом, что он олицетворяет все, о чем она мечтала, будучи ребенком и потом, уже повзрослев, когда томилась в той камере в Египте. Как часто ей хотелось, чтобы отец прижал ее к своей груди, защитил?

А он даже не подозревал о ее существовании. Теперь, когда она все рассказала ему, будет ли он любить ее? Захочет ли, чтобы она была рядом?

Гален следил за воинами, бросавшими на него угрожающие взгляды.

— Возможно, я немного погорячился. Давай поговорим, ты и я. Наедине. — Он шагнул вперед и протянул руку к Гвен.

Сабин зарычал, как дикий зверь, предупреждающий о нападении.

— Ты сможешь уйти, если она позволит, но не трогай ее. Никогда.

Сабину показалось, что Гален сейчас начнет спорить. Владыки уж точно высказали бы ему, что думали. Они хотели видеть этого человека в цепях, и им совсем не нравилось, что Сабин предложил ему свободу.

— Никто из моих детей не связался бы с Владыками Преисподней. — Гален поманил Гвен взмахом руки. — Идем со мной. Мы отправимся туда, где сможем поговорить и лучше узнать друг друга.

Хотел ли он узнать ее или просто надеялся использовать, как еще одно оружие против ненавистных врагов? Подозрение причиняло боль. Гвен вдруг осознала, что сжимает винтовку Сабина и целится прямо в голову Галену.

— Что бы ни случилось, я никуда с тобой не пойду.

Сабин ненавидел его. Этот человек творил ужасные злодеяния и продолжит сеять зло.

— Ты убьешь собственного отца? — спросил Гален, хватаясь за сердце, словно Гвен в самом деле ранила его чувства.

Он мысленно обнял ее, прижал к себе, говоря, как сильно любит ее. Надежда. Она была тут, расцветала в душе Гвен. Она исходила от него? Или от нее самой?

— Ты так поспешно отверг меня, — прошептала она. — Сказал, что у тебя нет детей.

— Я был просто потрясен, — терпеливо объяснил Гален. — Мне нужно было время, чтобы осмыслить твои слова. В конце концов, не каждый день мужчине преподносится бесценный дар отцовства.

Рука Гвен дрогнула.

— Твоя мать… Табита. Я помню. Она была самым красивым созданием из всех, что мне доводилось видеть. Она сразу пробудила во мне желание, я хотел удержать ее, но она оставила меня. Я так и не смог ее отыскать. Если бы я только знал о тебе, то стал бы частью твоей жизни.

Правда или ложь? Рука Гвен опустилась. Может быть, в нем есть что-то хорошее. Может быть, его еще можно спасти. Может, и нет, но…

— Уходи…

Гален потянулся к Гвен.

— Уходи, — повторила она, горячие слезы струились по ее щекам.

— Дочь…

— Я сказала, уходи!

Крылья Галена пришли в движение, расправились, захлопали, взметнув воздух. Прежде чем кто-нибудь из них успел моргнуть, Гален взвился вверх, пробил потолок и устремился прочь.