Судя по черным шляпам с белой отделкой, плюмажам, белым галстукам, а главное, боевым коням, посольство было важным. Голштинские кони были дорогими, в России их было мало, поэтому строевых жеребцов брали под седло только на время парадов или для серьезных посольских выездов – чтобы не ударить в грязь лицом перед иностранцами.

«Мы пропали!» – в отчаянии подумал Василий и услышал голос Мусия Гамалеи:

– Пять человек вместе со мной прикрывают отход!.. – Он назвал фамилии. – Остальным уходить в лес! Место сбора вам известно! Василий, ты будешь за главного! А ты куда со своей увечной клюкой?! – накинулся он на Тетерю. – Беги, пока не поздно!

– А в самый раз, Мусий, – весело ответил старик. – Мое место рядом с тобой. Чую, пришла за мной костлявая… Дай умереть по-человечески.

– Что ж, вольному воля.

Драгуны налетели как ураган. Огромные боевые жеребцы перли напролом, словно перед ними стояли не люди, а мешки с соломой. Раздались нестройные выстрелы из пистолей, несколько драгун упало под копыта коней, и началась бешеная рубка.

Мусий был страшен. Таким Василий никогда еще не видел своего наставника. Казалось, у старого характерника выросли крылья. Он вертелся, как вьюн, и почти каждый его удар достигал цели. Железняк уже готов был скрыться в кустах, но что-то неудержимо тянуло его остаться, чтобы помочь Мусию. И когда на атамана гайдамаков набросились сразу трое драгун, которые наконец распознали в нем главную опасность, Василий не выдержал и кинулся на помощь.

Вдвоем они отбились быстро, хотя и не без труда. Увидев рядом своего воспитанника, Гамалея только крякнул, но ничего не сказал. Может, потому, что в этот момент один из драгун срубил Тетерю. Старый запорожец тихо охнул, упал и умер со счастливой улыбкой на морщинистом лице. Но и драгун недолго зажился – свистнула сабля характерника, и душа драгуна вознеслась в заоблачные выси.

– Уходим! – вскричал Гамалея, оглянувшись: ватага уже исчезла за деревьями.

И в это время драгунский офицер прицелился из пистоля и выстрелил в Железняка, который находился близко к нему. Сильный удар пули в грудь бросил Василия на землю. Уже теряя сознание, он услышал страшный, нечеловеческий крик Гамалеи, а затем наступила темная ночь…

Очнулся Железняк в подземелье. Он лежал на груде мягкой рухляди, а над ним склонился Гамалея. На бочке стоял жировой светильник, и в его неверном колеблющемся свете резко очерченное лицо старого характерника казалось маской тревоги и сострадания. Заметив, что Василий пришел в себя, Мусий немного посветлел лицом, но страшная тревога, затаившаяся в глубине его глаз, так и не покинула запорожца.

«Плохи мои дела… – провидчески подумал Железняк. – Если уж Мусий так переживает…»

– Где мы? – тихо спросил он, когда Гамалея смочил его губы водой.

– В тайнике.

– А…

Теперь Василий узнал и сводчатое перекрытие подземной камеры, и бочку, на которой стоял светильник; в ней находилось золото гетмана. План, который отдал Полуботок сыну, привел их к сокровищнице Павла Леонтьевича, которая находилась в Чернигове. Чтобы добраться в подземную камеру, обложенную кирпичом, им пришлось долго пробираться подземным ходом, который шел под дном Стрижня, пока они не очутились где-то в районе Детинца.

Камера была квадратной; в ней стояла бочка с золотом, три бочки с новенькими злотыми, несколько ларцов с драгоценностями, сундук с дорогим оружием и еще два сундука с мехами. В подземелье было сухо, поэтому мягкой рухляди, пересыпанной табачной крошкой для лучшей сохранности, ничего не грозило, а оружие было смазано смесью свиного и барсучьего жира.

– Как я сюда попал? – снова спросил Василий.

– Иван Солонина помог вытащить тебя из боя.

– Что с нашими?

– Не знаю… Многие полегли. Я сразу ушел в Чернигов. В городе можно достать нужные лекарства…

– Ну да…

К тайнику вело несколько подземных тоннелей. Вместе они составляли целый лабиринт, выбраться из которого человеку, не знакомому с планом, не представлялось возможным. В этом Василий уже убедился. Один ход выводил едва не в центр Чернигова.

Временное облегчение прошло. Василий быстро терял силы. Он вдруг понял, почему Гамалея притащил его в это подземелье. Будь у старого характерника хоть малейшая надежда на то, что его воспитанник выживет, они остались бы в лесу. Мусий был опытнейшим знахарем и нередко творил своим искусством врачевания настоящий чудеса безо всяких аптечных снадобий.

Значит, тайник отца станет ему усыпальницей… На бледном лице Василия появилась умиротворенная улыбка, и он тихо прошептал:

– Спасибо за все, батьку… Проща-а…

Это был его последний вздох.

Гамалея упал рядом с Василием, обнял бездыханное тело, и нечеловеческий, звериный вой вырвался из его груди. Но мрачное подземелье быстро потушило все звуки, и они умерли, едва родившись, погребенные под земной толщей.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – спросил Федюня, когда они уселись в машину.

– Нас ведут, – коротко ответил Глеб.

У него совсем не было эйфории по поводу «чудесного» появления плана. Их буквально подталкивали под локоть, вели в нужном направлении. Какие-то непонятные чудеса, явления, кошмарные сны, приключения (даже авария), были, скорее всего, взаимосвязаны, но КТО вязал хитрую интригу и главное – ЗАЧЕМ, это был вопрос.

Ответ у Глеба напрашивался сам по себе, но он не очень доверял ни своим выводам, ни ощущениям. Оставалось несколько важных моментов, на которые у него не находилось ответа. А они являлись ключевыми.

– Кто? – Вопрос Соколкова был вполне естественным и ожидаемым.

– Похоже, твой дед Нечай.

– Ты в своем уме?! Он уже на небесах.

– Но ты ведь совсем недавно утверждал обратное!

Федюня смущенно засопел и объявил:

– Это меня бес попутал. А может, я и впрямь того – перебрал лишку и ко мне пришла «белочка».

– Не исключено. Только вот незадача: она со своим пушистым хвостом все время мелькает у нас перед глазами.

– Все, я совсем запутался! – воскликнул Федюня и в отчаянии запустил пальцы в свою густую шевелюру.

– Я тоже, – признался Глеб. – Вот сижу и думаю – что нам дальше делать? Может, плюнуть на все и дать обратный ход? Пока не поздно.

– Ты что, сбрендил?! – ужаснулся Федюня. – Находиться в двух шагах от клада – и повернуть лыжи обратно?! Да пусть меня расстреляют, но я просто обязан спуститься в то подземелье. Если золотые там валяются на полу тоннеля, то что может находиться в самом тайнике?

– Уж не знаю, что и думать, – Глеб потер виски. – Не готовят ли нам роль агнцев, предназначенных к закланию?

– Тебе не сложно выражаться по-человечески? Какие агнцы?