Она взяла Мака за руку и прижалась к нему. Тепло его ладони согревало лучше любой перчатки. Во время бурных последствий того, что произошло в Средиземноморье и Марокко, они сблизились. Елена знала, что Мак втянулся в эти события из тревоги за нее, однако за последние несколько недель это чувство перешло в нечто более теплое. Есть ли у него шанс? Время покажет.

Мак выдохнул облачко пара и дрогнувшим голосом произнес:

– Нельсон мог даже мышь убедить не есть сыр. Мы с ним по многим поводам спорили…

Елена подняла на него взгляд.

– Но он все равно был твоим другом.

Мак шмыгнул носом и кивнул.

Елена приехала в Гренландию из уважения к павшим и ради Мака. Впрочем, уговаривать ее не пришлось. Она пробыла тут несколько дней, наслаждаясь тишиной Тасиилака, вдали от камер, интервью и кричащих новостей в таблоидах.

Отца арестовали в Гамбурге, прямо на саммите ЕС: команда немецкой полиции и сотрудников Интерпола вывела его с заседания в наручниках. Событие попало на видео, которое потом несколько недель крутили по всем каналам. Сейчас отец сидел в федеральной тюрьме и активно сотрудничал со следствием, стремясь избежать смертного приговора. Он уже раскрыл имена правящей верхушки «Апокалиптов», и их либо арестовали, либо они ушли в глубокое подполье. На то, чтобы погасить последнюю искру фанатичного огня апокалиптического культа, уйдет не один десяток лет.

«Если это вообще выполнимо».

Фанатики без боя не сдадутся. В Турции, например, войска долго не могли захватить подземный комплекс недалеко от руин Трои и, лишь забросав его зажигательными снарядами, сумели войти. Елена вспомнила об огромной подземной библиотеке: наверняка исторические сокровища, некоторые из которых вынесли еще из Дома мудрости, пропали.

Впрочем… знание никогда не пропадает.

Оно кочует, ширится, развивается… живет. Даже глубоко погребенная, истина найдет способ стряхнуть пыль времен и явить себя миру. В этом Елена не сомневалась, особенно после странствий по следам давно почившего арабского капитана, нашедшего врата в ад.

Инуиты затянули траурную песню. Елена не понимала ни слова, однако скорбное звучание и красота тронули ее до глубины души.

Мак подвел девушку ближе, приглашая стать частью процесса. Он включился в пение, добавив свой бархатный баритон, а Елена посмотрела на стоящий за фьордом широкий ледник, на озера талой воды, в которых отражался солнечный свет. Складывалось впечатление, что оплакивают инуиты не только мертвых: они будто скорбели о том, что привычный уклад меняется и близок конец чего-то большего.

Вспомнилось мрачное предупреждение отца, его слова об «Апокалиптах»: «Вообще, если человек верит в то, что однажды наступит конец света, и никак этому не препятствует, он уже один из нас».

Нет, нельзя принимать пораженческий настрой!

Елена предпочитала разделять силу Мака, его страсть и самоотверженность, с какой он бился за этих людей, за это место, даже когда шансы были не в его пользу.

Слезы наконец хлынули из глаз. Слезы не горя, а радости.

Полные надежды на будущее.

«За тех, кто с нами радуется этому прекрасному миру».

Грей резво крутил педали шоссера. Он тяжело дышал, обливаясь потом: пытаясь обогнать закат, мчал домой от самой станции метро, но гонку не выиграл.

«Еще отыграюсь».

Наслаждаясь финальным отрезком, Грей положился на мышечную память и отпустил руль. Последний месяц он возвращался с работы на велосипеде каждый вечер, чтобы поскорее прийти в боевую форму. А еще он снова стал ходить в качалку и вместе с Монком играл в баскетбол.

Сил предстояло вложить еще очень много. Особенно в поиски равновесия между семьей и обязанностями в «Сигме».

Велосипед повело, но Грей его выровнял, сместив центр тяжести.

Вот бы все было так просто…

Может, в конце концов, он и приспособится? Наработает своего рода мышечную память в качестве новоиспеченного отца и все пойдет глаже? Правда, сейчас в это почти не верилось.

«И я не единственный пытаюсь обрести равновесие».

Наконец он доехал до дома. Снова взялся за руль и влетел на тротуар. В доме было темно. Странно… В кустах стрекотали сверчки, в воздухе метались редкие светлячки.

Грей соскочил с велосипеда и, подхватив его одной рукой, внес на веранду. Тут он в полной мере ощутил влажность летней ночи в округе Колумбия: его словно накрыло горячим мокрым одеялом. Грей вспомнил, что в холодильнике дожидается пиво – заслужил, хоть и проиграл сегодня гонку с солнцем.

Впрочем, не он один был виноват в проигрыше. В штабе Пейнтер выложил длиннющий список деталей, которые хотел обсудить с Греем. Большая часть из них касалась событий прошедшего месяца.

Отец Бейли координировал международную команду, которая занималась восстановлением Кастель-Гандольфо, однако дело требовало определенной тонкости – если учесть, что именно скрывалось под руинами папского дворца. Бейли просил помощи и руководства: как сохранить в секрете Священный ларец и спасти уцелевшие сокровища. Узнав о предательстве монсеньора Ро, он усомнился в своей проницательности.

Грей и сам не заподозрил бы Ро в таком вероломстве. Он помнил, как при первой встрече принял монсеньора за некое воплощение Вигора Вероны, одного из самых надежных друзей в прошлом. Поэтому и сделал Бейли скидку на потрясение. И вообще, Грей даже подумал, что недооценил поначалу молодого священника. Пусть Бейли и не ровня Вигору сейчас, в будущем он вполне может стать ему заменой.

Может…

Грей надел на велосипед противоугонку и отмахнулся от облака комаров. Свет на веранде не горел, и провозился он дольше обычного. На заднем дворе через улицу бормотал телевизор, соседи устроили барбекю.

А вот у него в доме было темно и глухо, как в могиле.

Грей обернулся к парадной двери, сердце заколотилось чаще. Он быстро вошел в пустую гостиную, оттуда – в столовую. Из кухни не доносилось перезвона посуды, и он устремился туда через вращающиеся двери.

Ничего.

Грей сжал кулак. Сейхан всегда засиживается допоздна. Неужели сдалась и…

– Сюда! – позвала она с заднего двора. – Ты опоздал!

Грей облегченно выдохнул и поспешил наружу.

На газоне Сейхан расстелила покрывало для пикников и обложила его крупными подушками. На одной из них лежал Джек. На нем был синий бодик с желтой обезьянкой. Когда Сейхан неделю назад купила его, Грей не сказал ни слова. Еще в Марокко она возвращала Эгги хозяйке с большой неохотой.

Джек, краснея от натуги, пытался дотянуться до носочков.

«Весь в меня. Без боя не сдается».