— Сюда-отсюда на самом деле ходить можно, — продолжал Крис. — Нужна толстая броня, в которой застревают щепки, да удача обогнуть давилки. Давилки почти все известны, а вот черные шары, которые разлетаются на щепки и прошивают все насквозь, — они везде. Тур мне сказал, что тоннель проходим, потому что буквально за месяц до этого отсюда вернулась группа. Все живые. Ходили на бронированных кораблях. Тур вообще много знал про Дивайн…

— А кто назвал планету так? — насторожился Август.

— Тур.

— Странно, что такое же название пришло в голову и нам.

Крис пожал плечами:

— Бывает. Так вот. Тур знал и про местные «отключения электричества», и про то, что тут рай, и даже про то, что тоннель Чужие ставили. Я не придавал значения: мы ж собирались на Хилиру. А как нас заперли и мы пошли в тоннель, Тур нас всех спас. Нам в борт прилетело сразу. Разгерметизация, я отсек кое-как закрыл, и Тур мне говорит: нужен доброволец. Чужие живых не трогают. Они думают, что наши корабли — это роботы-воры. Надо выпустить наружу добровольца, он заодно заплату на прореху поставит, а Чужие нас пропишут в системе… Нашелся у меня парень, пошел он. Тур в это время с приборами колдовал. Что он сделал — я так и не понял, хотя в технике вроде соображаю, мне иначе нельзя. Но — тут надо быть главным инженером на фабрике киборгов. Так или иначе, мы этот сигнал, с дивайновского маяка, поймали. Вот вам и телепатия. Не, я тоже раньше думал — телепатия. Только извините, ее вот так, на наши антенны, не примешь. А мы приняли. И пошли по лучу. Через два часа сигнал пропал, и Тур говорит: глуши движки. И нас потащило само. Потом опять сигнал пришел, и мы спокойно вышли, спокойно до планеты долетели, сели, где нам указали. Сидим, главное, и ждем, что сейчас таможня Чужих придет, думаем, как объясняться станем. Никто не пришел, само собой. Мы выползать стали, округу разведали, поняли, что одни. Месяц отсиделись, ну, Куруги должен был решить, что от нас давно мокрое место высохло, сунулись на выход. А вот фиг там! Обратно нас местная автоматика не выпустила. Мы головы изломали. И Тур предположил — корабль-то у нас неисправен. Это мы знаем, что до Хилиры с ним ни черта не сделается, выдержит эта заплатка на боку, а здешней автоматике наплевать, у нее инструкция и программа. Вернулись. Стали соображать, как чиниться. Облазили все. На корабле жить тесно, нас триста душ, мы в эту долинку перебрались. Зашли в одну дырку, спустились, ахнули. Я потом покажу, там такое… Я ж до самого центра управления дошел. Тогда и понял, что за Чужие. Уже окончательно все понял.

— А на Саттанге — еще не понял? — спросил Август.

— Ты откуда знаешь? Или Берг проболтался?

— Нет. Долго рассказывать.

— На Саттанге не так заметно. Там и долина нечеткая, и индейцы пошуровали, да и такого входа нет. Может, где и есть, но у меня времени не было искать. А здесь я нашел все. И даже эту штуку, типа, с двумя пластинами, между которых надо голову совать. Я сам не сунул и Тура не пустил. Потому что на нас триста душ, а если нам мозги выжжет — что с ними будет? И ангары с серыми малышами есть. Кораблей нет, что странно. Может, если малышей поднять, то они знают, но я не рискнул. Там, внизу, довольно удобные помещения, ничего никогда не отключается. Отключается, кстати, только маяк. С чем связано, я понял слабо, но похоже, это защита от дурака. Вот в эти одиннадцать часов, когда маяк работает на выключение всего и вся, приближаться к планете опасно. Для нас — нет, а для кораблей Чужих — не исключено. Хотя я могу ошибаться.

— Может, это режим работы космодрома? — сказал Павлов. — Одиннадцать часов на прием, одиннадцать — на отправку.

— Ты инженер? Я — нет, я просто хорошо знаю свое оборудование. Я тебе покажу, разбирайся на здоровье.

— Инженер, — согласился Павлов. — Системы связи, киборги.

— Договорились. Я одно только понял: это система жизнеобеспечения. Поэтому все живое тут сверхценность. Если система распознает внутри консервной банки жучка — эту банку бережно отставят с дороги, чтобы жучок внутри не погиб. Нас система охраняет и пасет. Когда однополчанин мой приехал, уже киборг, жертв было бы куда больше, но система распознала врага и вырубила его. Единственный раз было, когда глушилка работала внутри, а не снаружи… Жаль, что внешних врагов она не видит. Когда сюда упала плюшка от Куруги, битком набитая киборгами, система включилась точно по расписанию, ни минутой раньше. Если б хоть на десять минут раньше, мы не потеряли бы корабль. А мы жили, такие все беспечные, и вдруг заходит на нас транспорт. Я только и успел, что людей по пещерам разогнать. А киборги на наш корабль наводились. Там было шестеро. И Тур. Ну, там от киборгов деваться некуда. Я только взрыв услышал, роту свою построил и бегом. Знаю же, когда отключение будет. Двадцать пять километров бегом. Дорожка у нас тогда была. Успели через час после начала. Господи, четыреста тел! И у каждого надо из черепа чип вытащить… Потом стали думать, что с кораблем делать. Он целый. Но уходить на нем нереально. Это же десантник, он маневрирует, как самолет в воде. Мы тогда с него все поснимали: откуда у нас и оружие, и одежда, и куча полезных штук, а тела складировали. Я его поднял, на звезду направил, на пределе ушел с борта на челноке. И не рассчитал. Меня отключение застало в десяти километрах над землей. Ну, я с парашютом, по старинке… Потом сто километров домой через джунгли шел. И с тех пор стабильно раз в три-четыре месяца кто-то сюда прилетает. Мой однополчанин на маленькой яхте пришел, типа, специально за мной. Когда он бойню устроил, три человека решили, что с них довольно, и убежали. Яхту эту подняли, а их с луны расстреляли. В пыль просто. Они даже из атмосферы толком выйти не успели. После этого Куруги сюда исправные корабли не забрасывает. Только такие, которые дальше луны не полетят.

— Я верно понимаю, что у вас есть какая-никакая возможность следить за луной? — уточнил Август.

— Именно что какая-никакая. И похоже, что с этим никто, кроме меня, работать не может. У меня тоже срабатывает не каждый раз. Но если получается, открывается шар, голографический, и в нем довольно четко видно. Можно навести ладонь, и этот участок увеличится.

— Ну ясно, — вздохнул Павлов. — Чтобы уйти отсюда, надо вынести лунную базу и договориться с маяком. И непонятно, что сложнее: взрывчатки у меня больше нет… Так что на той карточке было-то?

Крис загадочно ухмыльнулся:

— Я вам лучше покажу. Когда электричество дадут.

* * *

Мы шли по длинному лабиринту Чужих. Мягкое свечение стен и потолка. Ни одной резкой линии, все углы сглажены, все повороты скривлены и скруглены. Красиво, но вызывает мысли о кишечнике, а поскольку тебе тут комфортно, то объяснение одно — ты глист.

Навстречу попалась женщина. Уже траченная молью возраста, но тонкая. В слинге из тряпки она несла младенца.

— О, — сказал Крис, — это первый уроженец Дивайна поехал. У нас их четверо.

— Много женщин? — буднично спросил Август.

— Тридцать шесть. Мы, когда бежали, наш бордель с собой забрали. Пожалели девок. Они ведь наш заговор сплотили. Ну и грех было оставлять их. Куруги собирался переезжать, девок вместе с прочими рабами под отвалом похоронили бы. Девки на что угодно готовы были, лишь бы уйти с нами. Когда стало ясно, что мы тут надолго, я парней собрал, сказал: парни, нас много, девок мало. Значит, будем их беречь. Вы люди военные, знаете, что делать: выбирайте старшего, чтоб за порядком следил, назначайте дежурных, составляйте график посещений, чтоб не больше двоих за сутки, и так далее. Узнаю, что девок припрягли готовить и стирать, пеняйте на себя. Девки, конечно, иногда кулинарят. Но по собственному почину. И да, противозачаточных тут нет, поэтому половина девок сейчас в залете, а кое-кто и родить успел. Хорошо, у нас врач есть. Ну, мы вообще контингент подбирали грамотно. Шахтных и солдат, кроме моей роты, нет. Технари с фабрики, мастера. Ну и, когда корабль захватили, экипажу предложили с нами уходить. Они как-то и не раздумывали особо. Да тут все боялись, что Куруги от них избавится.