– Что значит – забирают? Переводят в другое место?

– Да нет же, его домой отпустили. Приехала женщина и забрала его.

– Какая такая женщина? – оторопела я.

– Очень красивая. Брюнетка.

Я отступила от ее окошка. Перед глазами снова растеклась акварель.

– Мне нужно на воздух, скажи ребятам, что я вас внизу подожду.

Медленно-медленно, ступенька за ступенькой, я переставляла ноги, пытаясь не останавливаться, но, не дойдя до первого этажа, все же опустилась на лестницу, чтобы отдышаться. Кислорода не хватало, и я чувствовала, что плачу.

Вытирала слезы, вытирала, а они продолжали безостановочно течь.

Конечно, у него не было другого выхода. Откуда ему было знать, что мы придумали этот побег? Но, как бы то ни было, появление Дианы убило меня наповал.

Глава 39

Никита

В автобусе оказалось довольно много людей. И всю дорогу меня подмывало выскочить в проход и закричать, что моим друзьям срочно нужна помощь и что их, возможно, убивают прямо сейчас. Но, устрой я такое, меня бы ссадили на следующей же остановке, потому что люди терпеть не могут, когда в их жизнь врываются с чужими проблемами. Будь мне, скажем, лет десять или даже четырнадцать, кто-нибудь наверняка откликнулся, потому что дети беспомощные и им всегда верят. Но теперь рассчитывать на сочувствие и участие не стоило. Я вполне мог оказаться сумасшедшим, наркоманом или аферистом. Я вырос, и доверия ко мне больше не было.

Дверь открыла Нина, даже не спрашивая «кто?». Распахнула и с удивлением застыла, оглядывая. Позади нее возникла их мама с малышкой Соней на руках, на дальнем плане из комнаты выплыла Зоя. Последовала немая сцена.

– Привет. – Первой отмерла мама. – Мы думали, это Толик.

– Извините, если я не вовремя. Мне бы Зою на пару минут.

– Сейчас. – Зоя снова исчезла в комнате.

Мама понесла Соню в ванную, а мы с Ниной остались лицом к лицу.

– Тебе бы Зою? – Она уперла руки в бока.

– Нин, – произнес я несчастным голосом. – Сейчас совсем не до этого.

– А что такое? – Она с любопытством насторожилась.

– Все, давай иди. – Отстранив ее, Зоя вышла ко мне на площадку и прикрыла за собой дверь.

– У нас неприятности, – на выдохе выпалил я, чувствуя себя гонцом, принесшим дурную весть. – У Тифа, Ярика. У Макса тоже. Я не знал, к кому еще идти.

– Что на этот раз? – Выражение беспокойства на Зоином лице сменилось скепсисом. – Кто с кем подрался? В каком отделении сидят?

– Это другое.

Она замерла, несколько секунд не отрываясь смотрела на меня, потом полушепотом произнесла:

– Надеюсь, все живы?

– Я не знаю, – честно сказал я.

– То есть как?

– Нужно найти Юрия Романовича. Помоги, пожалуйста. Ты с тетей Таней хорошо общаешься.

– Все так серьезно?

– Очень.

– Расскажешь?

– Давай сначала ты позвонишь? Нельзя терять время.

Зоя кивнула и скрылась в квартире. Я понял, что она отправилась за телефоном, но из-за двери услышал, как они ругаются с Ниной, и обратно она уже вернулась в сопровождении сестры.

– Я тоже имею право знать, что случилось, – заявила Нина.

Они встали напротив меня. Обе сосредоточенные, напряженные и без косметики неожиданно похожие.

– К нам вломились люди из вебкама и забрали пацанов за то, что Макс спер у них флешки.

– А ты почему здесь? – спросила Нина.

– Я спрятался. В шкафу.

Они обе осуждающе посмотрели на меня.

– Это не то, что вы подумали! – воскликнул я. – Черт! Да если бы я не выбрался, никто бы и не узнал, что происходит.

– Не важно, – оборвала меня Зоя. – Ты уверен, что это настолько опасно, что нужно привлечь Юрия Романовича? Потому что если ерунда, то Тиф нам с тобой этого не простит.

– Уверен, – твердо сказал я. – Можешь свалить потом все на меня. Главное, чтобы Романыч помог.

Через минуту Зоя уже разговаривала с мамой Трифонова. К регулярным проблемам сына та привыкла, поэтому, услышав, что у него неприятности, отреагировала довольно прохладно, однако трубку Юрию Романовичу все же передала. К счастью, он был еще дома.

Я рассказал ему обо всем поспешно, сбивчиво, перескакивая с эпизода на эпизод, чуть было не забыв упомянуть о лежащей в кармане флешке.

– Я понял, – сказал он серьезно. – Сейчас приеду за тобой. Жди.

– Ну что? – спросила Зоя, когда я вернул ей телефон, хотя они стояли рядом и слышали каждое слово.

– Приедет.

Дверь их квартиры приоткрылась, и выглянула мама:

– Девочки, кто-нибудь сбегайте в магазин, купите яйца. Десяток.

– Мам! – отозвалась Зоя. – Я сейчас не могу, ты же видишь. У Никиты очень важное дело, правда.

– Тогда Нина. – Дверь за мамой закрылась.

– Вот, блин. – Нина надулась. – Как что-то интересное, так сразу без меня. Покажи хоть флешку.

Совершенно позабыв, с кем имею дело, я вытащил флешку и, зажав двумя пальцами, вытянул на руке. В ту же секунду Нина выхватила ее и спрятала за спиной.

– Ты совсем? – Я остолбенел. – Это тебе не шутки.

– Сходишь за яйцами – отдам.

– Как тебе не стыдно? – накинулась на нее Зоя.

– А чего такого? – Нина картинно похлопала ресницами. – Все равно ждем. Это в соседнем доме. Мне одеваться, а Горелову – одна нога здесь, другая – там.

– Ладно, – согласился я и побежал вниз.

В магазине я схватил упаковку яиц, быстро пробил ее на кассе и только выскочил, чтобы бежать обратно, как меня кто-то окликнул.

Возле витрины стоял Хорёк – шпана районного пошиба.

В одной руке у Хорька была банка пива, а в другой – сигарета. Зажав сигарету в зубах и морщась от дыма, он протянул мне освободившуюся руку:

– Здоров.

Я неохотно потряс ее.

– Ну че, как там Тиф? – Хорек был расслаблен и явно настроен поболтать. – Весточки присылает?

– Все в порядке. На каникулы отпустили.

– На каникулы? Из армии? – удивился Хорёк. – А так можно?

– Это же Тифон, – усмехнулся я. – Ему все можно.

Хорёк уважительно покачал головой:

– А я вот бегаю от них. Два раза домой приходили, но пока обошлось. Не хочу я туда. Лениво. А ты?

– Давай в другой раз, сейчас тороплюсь.

– Вот черт, – неожиданно выругался Хорёк, глядя мне за спину. – Подержи-ка.

Быстро сунув мне банку в руки, он за секунду исчез в магазине.

– Добрый день. Прапорщик Ковалев, – услышал я сзади и обернулся.

Передо мной стояли двое полицейских.

Мужчина и женщина.

– Ваши документы.

Я растерялся:

– Они дома.

– Тогда пройдемте.

– За что?

Он кивнул на банку:

– Распитие алкогольных напитков в общественном месте.

– Но я не пил. Я просто держу.

– Банка открыта, – констатировал он.

– Восемнадцать есть? –