— Ну и что, ты по делу или просто поболтать? — начала разговор Умеко, когда чая стало ровно в половину меньше.

— Что-то среднее, — неопределенно ответил Хидеки, и Умеко подметила что тот почему-то сильно нервничает. Это было на него совсем не похоже.

— Ты меня заинтриговал. Так какое дело тебя привело ко мне на ночь глядя? Если ты ищешь моего муженька то знай, его уже сутки как след простыл. Да и Изаму куда-то запропастился. Одна я тут чахну, того и гляди скоро стихи писать начну!

— Ну, поэзия не самый плохой способ скоротать досуг, и нет, я пришёл что бы поговорить именно с тобой. При этом отсутствие твоего мужа было ключевым фактором того, что наш разговор состоялся.

— Как это понимать? — куда менее приветливо и нехорошо прищурив глаза отозвалась куноичи.

— Только не заводись, хорошо? Я всё объясню. Дело не опасное, оно не повредит ни клану, ни твоему мужу, никому вообще, просто… оно довольно деликатное.

— Настолько деликатное что ты не хочешь что бы о нём узнал твой Глава? — ещё холоднее и суше переспросила Умеко.

— Тэкеши обо всём знает, но он не хотел что бы я посвящал посторонних и…

— Значит тебе не следует этого делать, да и вообще, я сегодня устала, думаю мне стоит побыть одной, сам понимаешь этот переезд и всё с ним связанное сильно выматывают. Всего хорошего, Хидеки, выход найдёшь сам.

— Послушай, Умеко, я понимаю что со стороны это выглядит странно, но я действительно не желаю ни кому зла, напротив, я хочу помочь! Тебе, Тэкеши, вам обоим!

— О чём это ты⁈ Причём тут я и Тэкеши? Говори! — чуть рыча и гневно сверкая глазами ответиоа она ему, чувствуя как удлиняются когти на руках.

— Буду, если перестанешь меня перебивать через слово!

Куноичи смерила Главного Врача суровым взглядом, который тот стойко проигнорировал. Она промолчала.

— Благодарю. И так, о чём бишь я… Ах, да. Ты лучше всех из нас знаешь Тэкеши. Он всегда грезил о единстве Клана, о его сплоченности, о том что бы мы все были как одна большая семья. Нет ничего удивительного в том, что при таком мировоззрении, сам он тоже желал иметь немало потомков, однако этого так и не произошло. Хотя страсть между вами нисколько не утихла. Так почему?

— После рождения Акико и Такеши он сам не захотел иметь больше детей. Я спрашивала о причине, но он всегда отмалчивался или переводил всё в шутку. Я решила что он просто опасается не справиться с воспитанием детей и обязанностями Главы и не стала наседать. Согласилась с его решением.

— В целом разумно, вот только причина не в этом.

— А в чём же тогда?

— В тебе.

Когти Умеко с треском вонзились в деревянный стол.

— Объяснись. Немедленно! — рублено и без тени эмоций на бледном лице потребовала она.

— То и делаю. Ты ведь помнишь что это я принимал твои роды. Так вот, до этого момента я никогда не проводил полный анализ твоего организма. Причин попросту не было. Всё же, как обладательница нашего генома, обычные хвори тебе не грозили, а в тренировках ты всегда знала меру, что похвально. Однако из-за этого мы упустили одну аномалию твоего организма.

— Какую? — едва ворочая языком спросила Умеко, чувствуя как сердце с силой кузнечного молота бьётся о рёбра.

— Ты стерильна. Абсолютно.

— Но… Я же… Это невозможно!

— Да, невозможно. Но так и есть. Рождение твоих детей это чудо, во многом возможное благодаря поразительной плодовитости Тэкеши. Не буду утруждать тебя всеми подробностями, они сейчас ни к чему. Просто поверь, шанс что ты родишь тогда составлял… один к миллиону, и это в лучшем случае. В общем это действительно было чудо. Но чудеса не случаются дважды. Роды твои проходили плохо. Тэкеши весь извёлся пока караулил под окнами, да и я приложил все силы тогда. Понимаешь, родив, твой организм исчерпал те ресурсы, которых у него по факту и не было. Не будь ты Кагуя, ты бы этого не пережила. Но ты та кто ты есть, да и я медик не из последних, вообщем, жизнь я тебе спас. Но вот шансов на повторную беременность у тебя не осталось. Как я и уже говорил — с тех самых пор ты полностью стерильна.

Хидеки ещё что-то говорил, но Умеко уже не слушала. События прошедших лет всплывали перед глазами, собираясь в единую картину. Грудь пронзила острая, тягучая боль.

— Он… знал? Знал. Так ведь?

— Да, Тэкеши был в курсе. Собственно, он был первым кому я доложил об этом.

— И он приказал тебе молчать.

— Он любит тебя. Порой даже слишком. Он хотел найти лекарство, и мы пытались, не один год мы бились над этим, но… безуспешно, как ты понимаешь.

— Зачем… — изо всех сил сдерживая непрошеные слёзы прошептала Умеко, — Зачем ты мне это говоришь?

— Потому что помимо создания семьи у Тэкеши была ещё одна мечта — он жаждал передать пост Главы Клана своим Наследникам. Ты это знаешь, я это знаю, все это знают. И стыдиться здесь не чего — цель достойная, вот только теперь недостижимая, ведь из-за недавних событий ни Акико, ни Такеши возглавить Клан не могут.

— Я не понимаю… Что ты хочешь от меня⁈ Зачем говоришь всё это⁇! Убирайся! Слышишь, пошёл прочь из моего дома!!!

— И не подумаю! Тэкеши стал сам не свой, с того момента как приговорил собственных детей! Он заставил меня вновь искать способы твоего излечения, хотя знает что это бессмысленно! Сам бродит повсюду как неприкаянный, а уж как он возиться с этими юнцами! Он всю жизнь мечтал о том, что бы его дело продолжили его же потомки, готовил их к этому, учил, а теперь этому не суждено сбыться, и виной тому — ты!

— Я? Как ты можешь… — в неверии переспросила Умеко.

— Я говорю не о твоём недуге, а о тебе самой! Тэкеши любит тебя, как я уже говорил, даже слишком любит. Он вообще не знает меру в этом чувстве, по отношению к тем кто ему дорог. Потому он никогда намеренно не сделает то что причинит тебе боль, даже в ущерб себе. Ведь у всей этой проблемы, высосанной по сути буквально из пальца, есть простое решение.

— Ещё одна жена…

— Одна, пять, десять не суть разница, но да. Вот только я тебя знаю, Умеко, с детства знаю, как и Тэкеши. Ты бы не приняла ещё одну Хозяйку в доме, нет, конечно возражать бы не стала, публично, но разве это что-то меняет?

— И что ты хочешь от меня⁈ — гневно прошипела куноичи, не зная чего ей сейчас больше хочется сделать — сбежать и разрыдаться или проломить этому уроду череп, предварительно намотав его кишки на