— Но послушайте, — воскликнул Писториус, замахав на Джонти руками, чтобы тот снова сел, — вы не можете просто явиться туда с бульдозерами и динамитом. Экологическая комиссия городского совета должна точно знать, что за метод…

— Я буду аккуратен, — пообещал Джонти. — Я сообщу вам, как именно собираюсь это осуществить.

— Возможно, — предположил адвокат, — вам следует воспользоваться методом, отлично показавшим себя при строительстве канала стремительной воды.

— И что это за метод? — поинтересовалась Инджи.

— Они разводили костры вокруг крупных камней, а потом поливали их холодной водой. Камни лопались, и их становилось легче разбить. — Джонти потер глаза, словно бы утомленный подобной нелепой идеей.

Тогда Писториус подался вперед.

— Так вы говорите, Испарившийся Карел… ваш отец… там? Я думал…

Джонти пожал плечами:

— Мой отец поехал туда в день, когда пошла вода. Он оставался там по сей день.

— А кто еще знает об этом? — спросил Писториус.

— Моя мать узнала, но только потом, — ответил Джонти. — И Немой Итальяшка, Марио Сальвиати.

— Марио Сальвиати? — одновременно воскликнули Инджи и Писториус.

Джонти надел шляпу.

— Да, и Лоренцо Пощечина Дьявола.

Инджи потеряла дар речи. Они все посмотрели на фотографию фельдкорнета, висящую на стене.

— Пощечина Дьявола? — Писториус принялся грызть ноготь на большом пальце. Инджи прямо-таки загипнотизировало зрелище застрявшего между его зубами кусочка ногтя, она уловила хруст, когда Писториус разжевал его.

— Да, — согласился Джонти без всякого выражения. — Нянька вашего рыжебородого прапрадеда.

— Гм… — произнес мировой судья Веснушчатый Писториус-Тербланш, и крошечный кусочек сливочного пирога дрогнул в уголке его рта.

9

Быстрее, чем ветер, скользящий над покатым хребтом Горы Немыслимой, быстрее ног Инджи, подозвавшей собак и на отправившейся на прогулку к запруде вечером после жаркого дня, да, со скоростью молнии разлетались новости по домам Йерсоненда: они доходили до каждого офиса, каждой лавочки, до полицейского патруля, до паба — до всех и каждого. Джонти Джек собирается подорвать пещеру, чтобы вызволить своего отца, Карела Берга. В конечном счете, он ведь так и не умер. Он въехал туда на своей вагонетке и все эти годы так и просидел там в ожидании, представьте себе…

Пока Инджи, Джонти и два датских дога — с огромным облегчением покинувшие душный офис адвоката Писториуса — бежали против ветра с большим красным воздушным змеем, вгрызавшимся в воздушный поток и упрямо карабкавшимся вверх, словно стремясь покорить небесный свод, снова дали знать о себе старые обиды и подозрения йерсонендцев. Словно кто-то приподнял крышку улья, и пчелы начали выползать наружу, собираясь в рой с поражающим воображение рвением.

Парадные ворота со скрипом распахивались настежь и снова закрывались, звонили телефоны, детишки бегали от дома к дому с запечатанными посланиями. Главным форпостом активности горожан стал паб, и Смотри Глубже Питрелли просто сбился с ног. У него горели уши, поскольку маленькая мисс Ландер ему нравилась, и он понимал, что она может появиться у него в любой момент, чтобы печально склониться над бокалом пива со всей своей прекрасной, в чем-то мелодраматичной юной тоской. И ему будет, что ей рассказать: слухи и сплетни, пьяные обвинения и проклятия, которые он внимательно собирал. Между тем, Смотри Глубже получил звонок от хозяина магазина, который на одном дыхании поведал ему, что своими глазами видел, как Джонти Джек явился в компании барышни из Кейптауна, с той самой, что никак не может приняться за рисование. Выйдя из офиса, они со всех ног помчались по улице, а потом свернули в ущелье.

— Скорее всего, — сипел торговец, стряхивая с фартука муку, — собрались покурить травку в Кейв Гордже.

— А как сегодня идет торговля? — поинтересовался Смотри Глубже.

— Еле-еле. А у тебя?

— На весь мир напала жажда.

— Наверное, я тоже заскочу перехватить стаканчик.

Генерал Тальяард был извещен факсом о намерении вскрыть пещеру. Он услышал прерывистое гудение аппарата и выбрался из пропотевшей постели. Он спал, поскольку накануне ночью пришли известия о находках на побережье Мозамбика. Когда факс вылез полностью, генерал оторвал его и прорычал:

— Матушка!

Когда матушка, наконец, явилась, генерал натягивал штаны.

— Они собрались опередить нас! — вскричал он, пытаясь приладить на груди патронташ. Ей пришлось приложить все свои силы, чтобы заставить его сесть на кровать и успокоиться. Она закатила глаза и прошептала:

— Ангел. — Ее губы почти касались пульсирующей у него за ухом жилки.

А тот самый ангел как раз беспокойно метался в расщелине между камнями, приводя в порядок перышки, приглаживая их и удобно устраиваясь в своем гнездышке из перьев и экскрементов, копаясь клювиком под крылом, вылавливая блох и то и дело засыпая с легким храпом. Он ждал ночи, ждал восхода луны, ждал исхода.

Тем вечером, вскоре после заката, вокруг не было никого, кто мог бы увидеть, как красивое обнаженное тело Ирэн Лэмпэк скользнуло с легким плеском в Запруду Лэмпэк и начало плыть круг за кругом. Только ущербный месяц беззастенчиво пялился на нее, а над ее головой нависали горы, огромные и темные.

А фельдкорнет Писториус, опираясь на трость, ковылял по направлению к Маленьким Ручкам в сопровождении мальчика-поводыря. Он подошел к памятнику, остановился перед ним и склонил голову, а в Эденвилле тем временем Бабуля Сиела Педи сидела и вязала крючком, нацепив на нос очки в тяжелой черной оправе и положив рядом Библию. Она смогла простить, но так и не сумела забыть нависшую над ней рыжую бороду.

А женщина без лица сидела в своей комнате, и завернула в простыню подушку, словно тело ребенка, и встала на кровать, и уронила подушку в зазор между кроватью и буфетом. Она вспомнила облачко известковой пыли, взметнувшееся из могилы, и посмотрела на себя в зеркало: ничего, только вина.

Марио Сальвиати выпрямился, помогая себе локтем. Он помнил… он помнил.

10

— Есть еще и третья карта, и Джонти Джек и Веснушчатый Писториус оба это знают, — сказал генерал Инджи. — Она предназначалась мне, но была утрачена во время трагедии, разразившейся той ночью.

Он наткнулся на нее в тени самой густой части виноградника, где она купала догов. Стелла отряхнулась, подняв фонтан брызг, заставивший перепуганных попугайчиков заметаться по клетке. Александр смиренно стоял, с ног до головы покрытый белой мыльной пеной.

Марио Сальвиати сидел на краю фонтана, поглаживая одной рукой рыбку кой, высоко задрав нос, уловивший запахи мыльной пены, мокрых собак, духов Инджи, а теперь и генерала.

Ресницы Инджи взметнулись вверх, она прикрыла рот ладонью: