Идти пришлось дольше, чем два часа, и лишь около полудня по минеганскому времени (а на долготе Инис на н-Драйга это соответствовало примерно одиннадцати часам) они добрались до единственной существенной неровности на всем острове – большой, не меньше четверти мили в диаметре и глубиной, наверное, футов пятьдесят, впадины с пологими склонами. Вероятно, здесь когда-то было озеро, хотя при такой жаре в это слабо верилось.

На дне впадины поблескивали слепящей белизной двенадцать огромных скелетов. По форме они напоминали ящериц, но этим все их сходство с пресмыкающимися исчерпывалось. Драконы были теплокровными существами и обладали разумом, ни в чем не уступающим человеческому. Кроме того, они владели могущественной магией, по многим признакам напоминавшей ведьмовскую. Однако Искры, по утверждению ведьм, у них не было; они несли в себе некое подобие ведьмаческого отпечатка, очень мощного отпечатка, которым были пропитаны их кости и плоть. О силе их чар свидетельствовало хотя бы то, что они свободно летали, не имея крыльев. Им было по плечу перелететь с Абрада на этот остров, тогда как еще ни одной ведьме не удавалось левитировать дальше чем на два десятка миль – и такой полет ведьму полностью истощал.

– Драконье Гнездо! – дрожащим от волнения голосом произнесла Ингриг. – Не думала, что когда-нибудь здесь побываю… Мне даже жутко…

Риана оглянулась на нее и легонько передернула плечами.

– Не вижу здесь ничего жуткого. Это просто величественно. Хотя вы конечно же неспособны почувствовать силу, сокрытую в этих костях.

«Могла бы и не указывать на это с такой невыносимой надменностью», – немного раздраженно подумал Шимас. За два месяца знакомства он если и не подружился с Рианой, то, во всяком случае, стал испытывать к ней симпатию, но временами его просто бесило ее высокомерие. И даже не столько само высокомерие, сколько искренняя убежденность девушки, что для ведьм такое поведение вполне естественно, ведь от рождения они стоят неизмеримо выше остальных людей…

Все пятеро спустились по склону на дно впадины и подошли к ближайшему скелету. Его выгнутый дугой позвоночник в своей наивысшей точке достигал более двадцати футов над землей, ребра были толще плеч Дараха, а внутри черепа легко мог разместиться в полный рост невысокий человек – например, Ингриг.

Даже вблизи Шимас не замечал на костях ни малейшей желтизны или серости. Они были идеально белые и чрезвычайно гладкие на вид, словно отполированные. Проверить это на ощупь он пока не решался.

Все кости были плотно подогнаны одна к другой, намертво соединены в суставах, и никакая физическая сила, никакая колдовская магия не могли разделить их или хотя бы отколоть от них даже крохотную щепку. Ведьмы издавна похвалялись, что могут это сделать, но не делают из уважения к памяти драконов, которые на протяжении тысячелетий были единственными, кто защищал мир от адских тварей. Долгое время колдуны им не верили, пока пять с половиной столетий тому назад одна ведьма не продемонстрировала свое умение, отделив от драконьего хвоста последний позвонок. За этот поступок старейшие ее наказали, отправив в длительную ссылку на один из безлюдных северных островов, а на Инис на н-Драйг прибыли несколько ведьм, которые вернули выкраденный позвонок на место и закрепили его несокрушимими для колдунов чарами.

Шимас полностью разделял распространенное в колдовской среде мнение, что это было проявление скорее показного ханжества, чем настоящего уважения к драконам. Однако с досадой вынужден был признать, что самим колдунам не хватило бы порядочности даже на такое ханжество. Если бы они могли, давно бы уже растащили все кости до единой, а не найдя им практического применения, просто распилили бы их на талисманы.

– Это Последний Дракон, – заговорила Риана, легко проведя ладонью по гладкому ребру. – Или просто Дракон. Он умер девятнадцатого мегева семьсот двадцать четвертого года, на рассвете. При этом присутствовала моя духовная прапрабабушка Бетан вер Энид О’Гвеневер, и в наших родовых хрониках сохранился ее рассказ о том событии. В то самое мгновение, когда драконье сердце остановилось, он вспыхнул жарким золотистым огнем, и за считаные минуты вся его плоть сгорела, не оставив после себя ни крошки пепла. Бетан была последним человеком, говорившим с Драконом. Она просила его не умирать, но он ответил, что устал от земной жизни и хочет соединиться в Кейганте с душами одноплеменников. Дескать, время драконов давно прошло, и теперь судьба мира целиком в человеческих руках.

Ингриг была так простодушна, что решилась возразить:

– А во всех серьезных книгах написано, что драконы не могли говорить по-человечески, поскольку их голосовые связки не были к этому приспособлены. Последний Дракон быстро выучил шинанский язык, понимал все, что ему говорят, но в ответ лишь кивал или качал головой.

Риана бросила на девушку хмурый взгляд.

– Это все глупые колдовские басни, – высокомерно произнесла она. – Тогдашние колдуны были очень недовольны, что Дракон охотнее общался с ведьмами, чем с ними, вот и выдумали сказочку, будто он совсем не умел говорить. На самом же деле он достаточно бегло разговаривал, производя все соответствующие звуки при помощи чар.

Шимас и сам считал, что древние колдуны в этом вопросе перегнули палку. Им было досадно, что Последний Дракон так явно отдавал предпочтение ведьмам, поэтому из чистой зависти утверждали, что якобы он вообще ни с кем не разговаривает, а ведьмы просто выкаблучиваются. А со временем это стало частью колдовской мифологии – определенного набора контроверсионных фактов, в справедливости которых было принято не сомневаться, несмотря на их очевидную спорность. Кстати, у ведьм была не менее богатая мифология, к которой, в частности, относился догмат (иначе его не назовешь) о невиновности Ирдана аб Брина и подлом заговоре против него завистников из университетского Магистрата.

И хотя Шимас все это понимал, он неожиданно для самого себя вступился за Ингриг:

– Но согласитесь, леди Риана, что в таких предположениях есть своя логика. Я не возражаю: Дракон имел основания уклоняться от общения с колдунами, усматривая в каждом из них потенциального черного. Но ведь ведьмы были вне подозрений, тем более, как вы сами говорите, ваша магия сродни драконьей. Однако я не слышал, чтобы Последний Дракон поделился с вами какими-нибудь тайнами, рассказал о древних временах, научил вас читать руны. Или, может, вы это скрываете?

Риана сердито насупилась, но все же ответила:

– Он и нам не доверял, разве не ясно? Конечно, не так категорически, как колдунам, однако считал, что и ведьмы не готовы воспринять знания цивилизации, призвавшей в этот мир демонов и чудовищ. Он остерегался давать любую информацию о прежних жителях Абрада, понимая, что это позволило бы нам сделать дополнительные предположения о значении рунических надписей и в конце концов разгадать древний язык. Как по мне, его опасения были напрасны, и следующие тысяча лет истории Сестринства это доказали. Но я признаю, что из-за глупости древних людей у Дракона были веские причины сомневаться и в шинанцах – даже в ведьмах.