– Как ты думаешь, он оставил мне новую квартиру? Или ту, в которой жил? – спросила Лиза у Маши.

Маша была облеплена детьми, как ветка облепихи – оранжевыми ягодами. И она конечно же не слышала подругу, так как дети тоже разговаривали. Вернее, они орали, как дикие. Тишина и спокойствие были противны их природе. У каждого на макушке красовался картонный клоунский колпачок. Маша и Лиза тоже были в колпачках. Колпачки оставил подопечным орденоносный гувернер Дмитрий, отправляясь на уик-энд.

– Что?! – крикнула в ответ Маша. – Говори громче, не слышно!

– Я спрашиваю, папа оставил мне свою квартиру? Или купил новую?

– А какая разница?

– Я мечтаю, чтобы это была его собственная квартира. С его книгами, одеждой, письменным столом, пледом на диване. Я бы читала его книги, я бы поняла, что за человеком он был. Пиджаки в шкафу пахли бы его одеколоном. А вдруг он вел дневники? И оставил их мне? Ах, нет. Он даже письма мне не написал. Или… Может, письмо ждет меня в этой квартире?

– Лиза, – подозрительно посмотрела на подругу Мария. – У тебя навязчивая идея.

– Да, это точно.

– Тебе пора смириться с фактом, что отца в твоей жизни как не было, так и не будет. Ничего нельзя изменить.

– Это невыносимо!

– Но он тебя любил. А ну-ка, брысь отсюда! – рявкнула Мария. – Дайте девочкам поговорить!

– Не очень-то вежливо, – оскорбленно сказал Антон.

– Мама, ты груба, – сказал Леша.

Надув губы, близнецы сползли с дивана, изъяли из обращения Эдика и гордо покинули комнату.

– Ух ты! А я и не надеялась, что они послушаются! – удивленно произнесла Маша. – Давно надо было их выгнать. Достали, монстрята.

– Ты думаешь, он меня любил?

– А как же!

– Почему он не признался в Париже, что он мой отец?

– Лиза! Ты ведь знаешь, что к тому моменту он уже был смертельно болен. Вероятно, у него не было сил на бурные эмоции и долгие объяснения. Он ведь не знал, как ты отреагируешь. Он просто посмотрел на тебя, убедился, что ты получилась классной, что ты – удачный ребенок, и решил, что может спокойно умереть, оставив на земле чудный свежий побег. И он о тебе позаботился, Лиза! Он обеспечил тебя на всю оставшуюся жизнь!

– А мама решила, что, если б я для него что-то значила, он оставил бы мне все свои миллионы.

– А откуда вы знаете, что они у него были?

– Но ведь он владел крупной компанией.

– Вдруг он разорился?

– Разорился?

– Обанкротился! А если и не обанкротился, если действительно он был безумно богат, вдруг он не захотел портить тебя деньгами. Тоже аргумент.

– Маша, беседа с тобой имеет психотерапевтический эффект. К сожалению, недолгий. Как только я остаюсь одна, все опять плохо. Знаешь, какое у меня настроение? «Вот листок упал, / Вот другой летит листок / В вихре ледяном…»

– Что-то японское?

– Да. Рансэцу. Мне грустно. И знаешь… Этот отвратительный Валдаев уже нашел себе девицу.

– Как?!

– Да. Какая-то Ирина. Рыжая, вульгарная, примитивная.

– Рансэцу наверняка примет за рыбу или сыр?

– Да! Но красивая. Она была в их офисе, когда француз знакомил нас с завещанием. Валдаев не сводил с нее глаз.

– Лиза, это ничего не значит. Наверное, она была в мини или в шортах.

– В шортах. Как ты догадалась?

– Просто потому…

Девушкам не удалось в деталях обсудить наряд Ирины и аморальность Валдаева, потому что раздался звонок в дверь.

Дети с улюлюканьем выкатились в прихожую. Причем Эдик не шел, его тащили волоком, так как ребенок был туго обмотан простыней. Голова малыша была забинтована колготками.

– Он раненый. У нас госпиталь, – пояснили близнецы. – Папа!!! Папаня любимый!!! – заорали они в следующее мгновение.

Этот вопль заставил бы содрогнуться любое родительское сердце. У Ильи перехватило дыхание.

– Привет, карапузы. Здрасте, девочки, – смущенно сказал он, вваливаясь в квартиру и цепляясь за косяк сотней полновесных пакетов. – Вот, принес вам еды. Разбирайте.

Дети, кряхтя и сопя, потащили мешки на кухню.

– Привет, – застенчиво сказала Маша.

– Хорошо выглядишь, – выдавил из себя Здоровякин. И покраснел.

– Спасибо. Ты не останешься? Не поиграешь с детьми?

– Да я это… Валдаев и клиентка внизу, в машине, ждут.

– Какая клиентка?!! – одновременно встрепенулись Маша и Лиза. Обе сразу же подумали о рыжеволосой Ирине в шортах.

– Вы что так испугались? Наша клиентка. Мадам Деманже.

– А-а-а… Тогда ладно.

– А этот где? – кисло, но уже вполне миролюбиво осведомился Илья. – Митя ваш.

– «Уволили старых слуг. / Как сильно разлука с ними / Печалит сердца детей», – продекламировала Лиза. Ее, очевидно, основательно заклинило на японской поэзии. – Это хокку Рансэцу.

– Хок-ку-ран-сэ-цу, – задумчиво повторил абракадабру Здоровякин и бросил на Лизу взгляд, полный сожаления. Видимо, решил, что бедная девушка слегка повредилась умом после того, как от нее уплыла пара миллионов евро.

– Дмитрий взял выходной, – сказала Маша. – А ты, судя по количеству провианта, еще долго собираешься жить в разлуке с нами?

– Да нет… Я… Ладно, девчата, мне надо бежать!

Илья рванулся прочь из родной обители, но замешкался в дверях, быстро вернулся, сграбастал Марию и неловко поцеловал ее в щеку.

– У тебя убойная прическа, – объяснил он свой неожиданный поступок.

– Передай привет Саше! – крикнула вдогонку Лиза.

– От Лизы привет, – бросил Здоровякин. Он втиснулся в джип. А там шло бурное обсуждение, нужно ли господам Деманже брать с собой во Францию рыжеволосую валькирию Ирину.

– Что, Лиза у вас? – спросил Валдаев.

– Да.

– О! – только и молвил Валдаев и вернулся к животрепещущей теме. – Не понимаю вас, Анн-Мари! Мало того что эта бессовестная девица месяц мурыжила вашего внука на озере по заказу преступника, вы собираетесь устроить ей райские каникулы!

Непонятно, почему Александра так волновало, поедет Ирина в Париж, не поедет?

– А что я сделаю? – пожала плечами Анн-Мари. – Поль так хочет. Она его околдовала. Да и мне она понравилась. Сейчас скажу, сейчас… Потрясная герла! Во, вспомнила выражение.

– Да уж, – вздохнул Валдаев. – Потрясная.

Илья посмотрел на друга с иронией.

– От Лизы тебе привет, – повторил он зачем-то.

– Да слышал я, – небрежно отмахнулся Валдаев…