бедра, влажной от моих соков. Рейн тоже это замечает. Взгляд, скользнувший по мне, почти осязаем. А когда муж нависает надо мной, я закрываю глаза и облизываю пересохшие губы.

– Я люблю тебя, Ари, – шепчет он и целует меня в губы, почти целомудренно.

Внутри все замирает от этих простых слов, словно сердце на миг останавливается, а потом снова пускается вскачь. И так светло и легко на душе, что из-под ресниц скатывается по виску слезинка.

Рейн ловит ее губами, невесомыми поцелуями обводит контур скулы, одновременно накрыв ладонью промежность, чуть нажимает на лобок. Едва заметными прикосновениями касаясь сосредоточия удовольствия.

– Как же ты меня хочешь! – замечает он.

– А ты меня? – не остаюсь я в долгу.

– И я. И уже давно и почти безнадежно, – усмехается он.

Его движения вдруг становятся увереннее, рот накрывает мои губы, язык врывается внутрь, точно захватчик, а не вежливый гость. Я всхлипываю, вздрагиваю, подаюсь навстречу, словно не контролируя собственное тело. Оно упивается этими ласками и требует большего. Вскрикиваю, когда его пальцы проникают внутрь. Входят на всю длину, принимаются размеренно скользить. Я вздрагиваю и теряю контроль, подаваясь навстречу бедрами. По рукам пробегает онемение, но быстро проходит. Рейн не дает много, дрязня меня и распаляя. Приятно, но я хочу большего!

– Рейн, хочу тебя! Пожалуйста! – требую с нотками безумия в голосе.

Кажется, мое сердце остановится. Если он не сделает это прямо сейчас, я или умру или просто сбегу. Томительный пожар внизу живота, тягучее и тяжелое возбуждение, почти болезненное, заставляет меня метаться и впиваться пальцами в его обнаженные плечи. Противоречивые эмоции и желания рвут меня на части. Но Рейн не позволяет сбежать, наваливается всем телом, дает почувствовать свое возбуждение. И мне это нравится. Позабыв обо все, я трусь, размазывая влагу, ощущая его шелковистость.

– Рейн…

Он берет мою руку и кладет на напряженную плоть. Тяжелая, почти обжигающая, она приятно ложиться в ладонь. Словно получив высший уровень допуска, исследую пальцами его твердокаменность. Чуть сжимаю, двигаю руку взад и веред и вижу мгновенный яркий отклик. Муж выдыхает мне в шею, его мышцы напрягаются, и мне нравится, как он реагирует на мою ласку. Я тянусь и целую его в шею, в подбородок. Снова в губы. Коротко, но жарко.

– Направь его, и держи. Отпустишь сама, когда решишься.

Я только киваю, получив столь четкие инструкции. Делаю, как велено, и ощущаю давление на вход. Рейн проникает глубже постепенно, позволяя мне привыкнуть. Я убираю ограничитель в виде собственной руки, доверяя ему полностью.

Толчок, и он во мне полностью. Короткая вспышка боли, которая тут же проходит, сменяясь волной удовольствия. Это еще не оргазм, но ощущение новое, острое. Горячо и плотно.

– Какая ты узкая, – часто дышит Рейн, медленно двигаясь.

Я ошарашена и ошеломлена. Моя вселенная сузилась до приятной тяжести и тепла мужского тела сверху, и наполненности внутри. Остальное перестало существовать. Забылись все беды и горести, в этом кратком миге абсолютного счастья любить и быть любимой. Дарить ласку и удовольствие, брать и отдавать.

Обнимаю его руками, оплетаю ногам, прогибаюсь в позвоночнике, чтобы стать еще ближе. Рейн двигается все активней, все меньше сдерживаясь. Пещера оглашается криками и стонами, которые я не хочу сдерживать. Он заполняет меня до конца и даже больше, с приятной болью ударяя в донышко. И чувствую, как нарастает волной что-то мощное внутри меня и снаружи, где-то в астрале, там, где сошлись в любовном экстазе наши копии.

Реальность точно раздваивается, и закрывая глаза я вижу два раскаленных шара, которые медленно и верно наплывают друг на друга, соединяясь, а внутри меня готовится взорваться сверхновая. Невнятно рычит Рейн, едва сдерживаясь. Раскаленные до бела шары в астрале вот-вот станут единым целым, из них уже во все стороны бьют молнии, и я ощущаю эту энергию. Не знаю как, но ощущаю.

Шары окончательно сходятся, и от них ударной волной взрыва расходится во все стороны энергия такой силы, что вселенная замирает. Я лишаюсь слуха и зрения, и на меня обрушивается удовольствие такой мощи, обрушивая меня в глубины дальнего космоса без права на возвращение и помилование.

Кажется кто-то кричит. Я?

Я не в силах остановиться, чувствуя себя световым пульсаром на острие. Вселенная сжимается и разжимается, опаляющие волны счастья и блаженства одна за одной катятся по телу, сбивая дыхания, не давая возможности очнуться. Остановить эту сладкую пытку. Я тону и не могу позвать на помощь, молча цепляюсь ногами и руками за единственную опору. Я чувствую себя такой слабой рядом с ним, и одновременно невероятно могущественной. Кажется, одной только волей я могу создавать и уничтожать звезды. За мгновение, мое сознание наполняется мудростью всех цивилизаций, но не выдержав напряжения, бросается в пучину полузабытия.

– Ари? – с тревогой зовет меня Рейн. – Арелия?

Я хочу ему ответить, но лень шевелиться. Лень думать, и тем более говорить.

– Ари, скажи что-нибудь? Ты здесь? Что-то произошло. Арелия, слышишь?

– Я тебя люблю… – выдаю, точно пьяная, и непроизвольно улыбаюсь, ощутив небывалую легкость и опустошение.

Рейн, расположившись рядом, тихо смеется, и утыкается мне в шею. Мы долго лежим так, осознавая произошедшее. Затем муж стискивает меня в объятиях крепче и отвечает с запозданием:

– И я тебя. Всем сердцем!

Не знаю, сколько времени проходит, пока я возвращаюсь в реальность.

– Рейн, ты это видел? – спрашиваю вяло, язык отказывается двигаться быстро.

– Что именно? – лениво интересуется муж, но я ощущаю, как напрягаются его мышцы.

– Шары в астрале. Сгустки энергии, не знаю, как это назвать. Ни о чем подобном я раньше не слышала…

– Я тоже не видел, но подозреваю, это и был тот самый Эффект Элейны. Наша пси-энергия, соединившись, породила волну энергии небывалой мощи. Уверен в ближайшее время все твари забились по углам и дрожат. Те, что выжили и не попали под ее воздействие.

– Полагаешь, это так работает? – я оживляюсь, и приподнявшись на локтях, заинтересованно смотрю на мужа. – Эффект непредсказуем и малоизучен, как ты понимаешь. Но я чувствовал такую мощь, которой не обладал никогда. Даже как Звезда Смерти.

– Ого!

Я читала, что повторить подобное в искусственных условиях попросту невозможно. И испытуемые часто не получали Эффекта вообще. К сожалению, моих рук он не залечил, и стоило о них вспомнить, как запястья снова пронзила тупая боль.

– Рейн, надо попробовать связаться с Адолфо. Может, получится в этот раз?

– Давай.

Не утруждая себя одеванием, я снова запускаю передатчик. На этот раз удача. Но отвечает почему-то мама.

– Арелия? Что-то произошло? – ее вопрос звучит почти спокойно,