— Куда пропал Хассе? — спросил вдруг Юнгве.

— Он нас запер? — спросила Карина Бьёрнлунд.

Дрожа от холода, Анника обошла домик. Ничего, кроме ржавых банок из-под пива, грязи и крысиного скелета.

— Он не мог запереть дверь, — сказала вдруг министр культуры, подошла к двери и тоже попыталась ее открыть. — Ключи были только у Ёрана.

— Надо было лишь замкнуть дужку висячего замка, — возразила Анника. — Что это вообще за строение?

Она ощупала стены, посмотрела на окна. Изнутри они были намертво заколочены большими гвоздями, снаружи закрыты стальными щитами.

— Этот домик построили в сороковые годы, — ответила Карина Бьёрнлунд. — Мой отец работал на железной дороге и часто водил меня сюда, когда я была ребенком.

— Для чего это строение предназначалось?

— Это компрессорная станция. Снег и лед с букс сдували сжатым воздухом. Потом, правда, построили новую компрессорную станцию, когда протянули новую ветку — чтобы возить руду. Как мы выберемся отсюда?

— Может быть, здесь остались какие-нибудь инструменты? — спросила Анника.

— Засели мы здесь надолго, — сказала Карина Бьёрнлунд. Опухшие глаза почти заплыли. — Господи, как же нам выбраться?

Мы не найдем здесь никаких инструментов, подумала Анника. Их давно уже забрали отсюда. Стены были отделаны монолитным бетоном, взломать дверь им не удастся.

— Мы должны двигаться, — сказала она, — должны согревать друг друга.

Она судорожно сглотнула, чувствуя, как подкрадывается паника.

Что будет, если полицейские не приедут?

Что, если Карлссон с центрального пункта просто забыл о ней?

Она отогнала мрачные мысли, подошла к дурно пахнущему человеку, лежавшему под портретом Мао. Террорист дышал поверхностно и хрипло. Из угла рта стекала струйка слюны.

— Ёран, — сказала Анника и склонилась над ним, стараясь не обращать внимания на запах. — Ёран Нильссон, вы меня слышите?

Она потрясла его за плечо. Человек вскинул голову и открыл глаза. Сознание его было явно помрачено. Нижняя губа сильно дрожала от холода.

— Я сильно замерз, — сказал он по-французски.

— Я поняла, — тихо ответила Анника на том же языке и обернулась к министру: — Карина, сядьте рядом с Ёраном, обнимите его и прикройте шубой.

Министр культуры в ужасе начала пятиться, пока не оказалась в углу за компрессором.

— Ни за что, — сказала она. — Ни за что в жизни. Он сделал мне слишком много плохого.

Анника посмотрела на лежавшего перед ней человека, на его восковую бледную кожу, дрожащие руки.

Может, надо дать ему спокойно умереть?

Может, это будет справедливо по отношению к нему?

Она отошла от Ёрана Нильссона и приблизилась к Юнгве, который сидел на полу, прислонившись спиной к стене.

— Юнгве? — окликнула она его. — Тебя зовут Юнгве?

Человек кивнул и засунул руки в рукава куртки, чтобы хоть немного их согреть.

— Иди сюда, — сказала Анника и расстегнула свою полярную куртку. — Иди и прижмись ко мне. Нам надо немного пройтись.

Человек энергично затряс головой и судорожно прижал к себе почти пустую бутылку.

— Ну, как знаешь, — сказала Анника, застегнула куртку и посмотрела на министра.

— У него есть оружие, — вспомнила Карина Бьёрнлунд. — Мы можем выстрелами сломать замок.

Анника отрицательно покачала головой:

— Дверь железная, пули от нее отрикошетируют и могут убить нас самих. Кроме того, мы должны вслепую попасть в замок.

— А окна?

— С окнами та же история.

Надо ли сказать Карине, что она звонила в полицию?

Неизвестно, как она отреагирует.

— Я знала, что здесь произойдет что-то неладное, — сказала Карина Бьёрнлунд и шмыгнула носом. — Эти Дикие Звери с самого начала были абсолютно никчемными. Мне надо было порвать с ними сразу, как только они откололись от коммунистов.

Министр культуры порылась в сумке, достала какую-то тряпку, похожую на футболку, и прижала ее к носу.

— Почему вы этого не сделали? — спросила Анника и посмотрела на пляшущую тень Карины на стене.

— Ты родилась в конце шестидесятых, — ответила Карина Бьёрнлунд и бросила быстрый взгляд на Аннику. — Вашему поколению трудно себе представить, что тогда творилось. Это было фантастическое время.

Анника медленно кивнула.

— Могу только догадываться, — сказала она. — Вы были молоды, а Ёран был вождем.

Министр энергично кивнула.

— Он был такой сильный и умный, — сказала она. — У него все получалось. Все девушки были от него без ума, все парни смотрели на него снизу вверх. Мне надо было уйти, когда его исключили. Это была глупость — остаться с ним после его затеи с Дикими Зверями.

На мгновение Карина погрузилась в воспоминания. Анника смотрела на нее трезвыми глазами, начиная понимать, что мучило эту женщину.

— Как получилось, что вы так и не остались вместе? — спросила Анника.

Министр подняла голову.

— Знаешь, — сказала она, — сама я не делала ничего. Ёран был педантичен, он всегда все продумывал до мелочей. Мы общались с помощью символов, на старом конспиративном языке, понятном любому, независимо от национальности, расы и языка.

— Во время встреч вы не вели никаких протоколов? — спросила Анника.

— Мало того, не было никаких писем, никаких телефонных переговоров. Вызов на встречу представлял собой рисунок желтого дракона. Через несколько дней мы получали комбинацию цифр — дату и время встречи. Например, 23–11–17. Это означало, что встреча состоится двадцать третьего ноября в семнадцать часов. То есть сегодня.

— У каждого из вас был свой символ?

Женщина кивнула, по-прежнему прижимая к носу футболку.

— Но на встречи нас вызывал только Дракон.

— Значит, в конце октября вы получили вызов. Он содержался в анонимном письме, пришедшем в департамент.

В глазах министра промелькнул сильнейший испуг.

— Прошло несколько секунд, прежде чем до меня дошло, что именно я получила. Потом меня вырвало.

— Но тем не менее вы пришли сюда, — сказала Анника.

— Ты не понимаешь, — прошептала Карина. — Не представляешь, в каком страхе я жила все эти годы. После Ф-21, после исчезновения Ёрана… И потом получить по почте предостережение…

Она спрятала лицо в футболку.

— Детский пальчик, — сказала Анника, и министр уставила на нее удивленный взгляд.

— Откуда ты знаешь?