— Тихо, — рявкнул я.

Пленные послушались. Они еще были слишком привычны исполнять приказы старших. Пояс их домена и уважение, которое в последнее время сменило презрительное отношение к плутонцам, добавили моим словам веса. Они ждали от меня слов о поражении их домена, поэтому ничего подобного я не сказал.

— Жаль, что вы столь легковерны, — произнес я, присаживаясь. Сейчас я не хотел давить на них: с северянами это ничего не дало бы. Сейчас я казался им ниже. Первые ряды поневоле присели вслед за мной, задние придвинулись ближе. Все-таки ждали они другого — ультиматумов, угроз. А я всем своим видом демонстрировал желание просто поговорить. — Вас обманывают, а вы верите всему… — На лице моем читалось неподдельное сочувствие. — Кто вам сказал, что мы, я — ваши враги?

— А что, друзья? — выкрикнул кто-то.

— Друзей не держат в колодках, — послышалось из задних рядов.

— Вы сами не оставили мне выбора, — развел я руками. — Вам настолько промыли мозги, что вы готовы броситься на нас, если вас освободить. Но если бы мы были вам врагами, разве не проще было вас убить? Сейчас бойцов у нас хватает. Зачем нам вы? Подумайте над этим.

Я замолчал, давая их неповоротливым мозгам осознать мои слова. Смешно, но ломать их я собирался с помощью когда-то столь ненавистной мне книги Луи. Оружие не может быть светлым или темным — такова лишь направляющая его рука. А книга — тоже в чем-то оружие.

— Чего ты хочешь, подлец? — наконец прозвучало из толпы.

— В чем же моя подлость? — спросил я.

— Ты привел к нам толпы скороспелых высших! Ты нарушил все правила, приобщая их скопом к алтарю и обучая.

— Почему-то когда Бьярни Сноррисон и мой отец Хансер сделали то же самое в Зеленом домене, вы назвали это геройством и военной смекалкой. — Я изобразил удивление.

— Тот случай был другой.

— В чем же? Думаю, все понимают, что приобщить к алтарю может лишь познавший… — Я осекся, чуть не назвав адептов Юпитера принятым на Темной стороне прозвищем. В разговоре со светлыми это — ошибка, — лишь сильный верой, — поправился я, надеясь, что немногие придадут значение моей оговорке.

— И что с того? — Упрямый голос не сдавался, хотя и выходить лицом к лицу не спешил. Предпочел так и остаться голосом из толпы. Чиэр. Боится взять ответственность за других.

— Ну вспомните же. Ведь в Зеленом была элементарная борьба за власть. Большинство решило одно, меньшинство было изгнано, среди них оказалась лишь одна сильная верой. Основная масса стояла в стороне и ждала, кто победит. Это правильно. Уж лучше так, чем очертя голову в драку, не разобравшись, кто прав. Ведь в итоге этой междоусобицы стало ясно, что право было как раз меньшинство. И вернуло домен оно с помощью копий спартанцев, арбалетов отступников из Лазурного домена и топоров ваших отважных родичей. Так ведь было?

— Так.

Я видел, мой оппонент из толпы соглашался неохотно. Не потому, что ему было что возразить. Нет. Я излагал общеизвестные вещи, только чуть-чуть под другим углом. Кто-либо из старших наверняка возражал и даже разбил бы все мои логические построения в пух и прах. Но их здесь не было. Не хотел соглашаться он потому, что говорил это я, бывший пока врагом.

— В Северном домене произошло то же самое. Думаю, все, кто читал рукописи Луиса де Касталенде, помнят его признания о тайном противостоянии в светлых доменах. И то, что произошло в Зеленом, — лишь часть такой борьбы за власть, влияние, за право вести вас туда, куда борющиеся считают правильным. Вот только большая правда, может быть, и одна, а маленьких правд — много. У каждого — своя маленькая правда. Снорри Хромец увидел свою правду и повел за ней тех, кто поверил ему. Но здесь остались те, у кого правда другая: ваши конунги. Разве из-за этого Снорри — предатель?

— Снорри — великий конунг, — послышалось несколько голосов из толпы, но голоса моего оппонента я среди них не услышал.

— Меняются конунги, меняются старейшины — разве вам говорят, почему это происходит?

— Нет, — ответил мой противник. Через силу ответил.

— И это правильно. Вы еще молоды, вы не проявили себя в должной мере. Не вам решать, ваше дело — исполнять приказы и пытаться доказать, что вы годны на что-то большее. И вы вчера исполнили приказ. Разве могу я вас винить за это? Вы сражались доблестно и достойно. Вы не знали, что несколько лет назад Магнус потерпел поражение в борьбе за власть, и ваши старейшины, вместо того чтобы подарить ему честную смерть, выслали его на Плутон. Но и на Плутоне есть те, кому слово «честь» не чуждо. Подумайте, разве достойно повели себя правившие вами, вместо того чтобы дать смерть с мечом в руках, поступив с ним как с пленником из темных доменов?

— Недостойно, — поникшим голосом проговорил мой оппонент, и я понял, что основной перелом наступил.

— Сейчас власть в Северном домене сменилась. Но вы присягали не людям, а алтарю. Будете ли вы защищать свой алтарь или поступите как предатели из Зеленого, против которых сражался Хансер, мой отец?

Повисла тишина. Я подбросил им непростую задачку. Хансер был для них героем, равно как и Бьярни со своим отцом. А ведь они шли против власти, считавшейся законной. И все же…

— Ты прав, — на сей раз голос из толпы был тверд.

— Рад, что разум не оставил вас. — Я встал. — Все, кто хочет и дальше служить своему алтарю, отойдите направо. Остальные — налево.

Толпа всколыхнулась, как море. Слева осталось человек двадцать. Я улыбнулся.

— Какова судьба пошедших против своего алтаря? — Теперь я обращался к тем, кто справа.

— Смерть! — мне ответили без промедления.

— Мой отец допустил ошибку, простив предателей. И это стоило ему жизни. Я не собираюсь допускать подобных ошибок. Те, кто готов покарать предателей, выйдите вперед. Этим вы подтвердите верность своему алтарю.

Вперед шагнуло больше половины, человек сто. Я повернулся к Магнусу:

— Дай им мечи. Убить по обычаю. С остальными поговори, кого посчитаешь нужным — освободи. Из тех, кто к нам не присоединился, выбери двоих побесполезнее. Оставишь в живых. Пусть казнь происходит на их глазах. Потом отпустишь их — пусть все расскажут Альву. Тогда у наших новых подчиненных пути назад уже не будет.

— Горазд ты лгать, — заметил познавший таинства.

— Лгал я как раз очень мало. Просто показал им все под другим углом.

* * *

Дальше все пошло как по маслу. Со старшими высшими пришлось беседовать по одному. Когда я входил в сопровождении известного им Магнуса и пяти молодых доменовцев, это уже настраивало собеседников на определенный лад. Впрочем, разговоры утвердили меня во мнении, что стоящего воина в плен не возьмешь: он вынудит себя убить. Тех, кто соглашался служить алтарю по-прежнему, вязали кровью и включали в мою свиту вместо желторотиков. По мере того как мое сопровождение становилось старше, собеседники становились сговорчивее.