Но главным достижением, безусловно, стала система боевой готовности одиночного корабля, впервые в истории страны разработанная, опробованная и внедренная на крейсере «Червона Украина». Результаты труда Николай Герасимович обобщил в собственноручно написанном наставлении, которое получило широкое распространение.

К. Е. Ворошилов наградил его грамотой и золотыми часами — в годы всеобщего энтузиазма, охватившего страну, поиск и новаторство поощрялись.

Чуть позже последовала и правительственная награда — орден «Знак Почета». В следующем, 1935 году крейсер «Червона Украина» по итогам соревнования занял первое место среди всех кораблей Советского Союза, а его командир стал капитаном 1-го ранга. Самым молодым среди носивших это звание во всех флотах мира!

Август 1936 года удивил неожиданным вызовом в Москву. Странно, ведь он был там совсем недавно, на вручении ордена «Красная Звезда». Николай Герасимович предполагал всякое, но причина вызова превзошла все ожидания: назначение военно-морским атташе в объятую гражданской войной Испанию! Дело незнакомое, но ведь каждый моряк должен быть немного дипломатом хотя бы в силу избранной профессии.

Модный костюм, сшитый за одну ночь, широкополая шляпа — и через Кенигсберг, Кельн, Париж самолетом в Мадрид, сразу же по прибытии беседа с советским военным атташе В. Е. Горевым, встреча с будущим военно-морским министром Испании социалистом Идалесио Прието в его роскошно убранном, похожем на будуар великосветской львицы кабинете и поездка в Картахену, крупную базу республиканского флота на восточном побережье.

Узкие, кривые улицы. Зной, пыль. И все же этот город вызвал у «товарища Лепанто» — так теперь назывался капитан 1-го ранга Кузнецов — необыкновенные чувства. Ведь именно отсюда в 218 году до новой эры двинул на Рим свои войска Ганнибал!

А вот современность восторга не вызывала: противовоздушная оборона базы слаба на редкость, судоремонтные мастерские, оказывается, принадлежат смешанному англо-испанскому капиталу, поставкой пресной воды на корабли ведает британский консул, он же, по совместительству, и владелец водопровода. «Товарищ Лепанто» удивился еще больше, узнав, что корабли для франкистов и республиканцев достраивают филиалы одной к той же компании, а планы и материалы они получают из центрального офиса фирмы в Лондоне. Что касается связи... то ее обеспечивает зависимая от американского капитала компания, чьи линии кое-где проходят по занятой мятежниками территории. Последние обстоятельства в Советском Союзе не могли присниться даже в страшном сне.

Если в двух крупных базах западного побережья, Эль- Ферроле и Кадисе, дела обстоят так же, то боеспособность немалого — два линкора, 7 крейсеров, 17 эсминцев и 12 подводных лодок — республиканского флота гораздо ниже расчетной. Кроме того, на нее пагубно влияют разногласия между офицерами, среди которых много сторонников Франко, и матросами-республиканцами.

Задуманный правительством поход на север лишь подтвердил опасения «дона Николаса». Эскадра вышла из Малаги 21 сентября 1936 года. Маршрут — мыс Европа, Гибралтар, мыс Трафальгар, Кадис, Виго... Тот же, что у «Непобедимой армады»[22]. Вряд ли подобная ассоциация могла вызвать радужные предчувствия у знатока военно-морской истории.

Обстрел побережья, доставка республиканцам пары тысяч винтовок — вот и все плоды операции. Предотвратить потери северных провинций она не смогла, флоту же стоила гибели одного и серьезного повреждения другого эсминца. Зато мятежники воспользовались обстановкой, перебазировали свои корабли на юг и овладели районом Гибралтара.

Идалесио Прието вернул эскадру, а «товарищ Лепанто» занялся организацией приема транспортных судов, следовавших из черноморских портов с важными грузами. Франкисты, а также помогавшие им Италия и Германия прекрасно понимали роль морских коммуникаций и, не жалея сил, стремились их перерезать. Три советских парохода были потоплены, четыре захвачены в плен. Действовали франкисты и чьи-то «неизвестные подводные лодки» чрезвычайно дерзко, — ведь океанским флотом, способным защитить суда, Советский Союз не располагал.

Темпераментные военно-морские начальники республики жаждали громких побед в славных битвах. Убедить их в том, что главной задачей флота сейчас является обеспечение перевозок и снабжения армии, было нелегко. Впрочем, «альмиранте[23] Николас» благодаря обаянию, коммуникабельности, а также лингвистическим способностям успешно справлялся и с этой трудностью.

Организация охранения, встречи, разгрузки судов и ПВО Картахены стоили немалых усилий, но дело постепенно налаживалось, разгрузку транспортов Кузнецов контролировал лично, испытывая, пожалуй, больше тревоги, чем радости. Отважным республиканцам, наследникам славных морских традиций, потомкам искусных кораблестроителей, готовым смело пойти в бой, ничего не стоило закурить, сидя на бочке с бензином, или бросить на землю ящик с боеприпасами так, будто в нем апельсины. Предотвращать опасные ситуации помогали экипажи судов, а однажды выручили танкисты Г. И. Кривошеина, с которым Николай Герасимович встретился в Картахене.

В те дни военная судьба свела его также с такими людьми, как Р. Я. Малиновский, П. И. Батов, А. И. Родимцев, Н. Н. Воронов, К. А. Мерецков, кинорежиссер Р. Кармен, журналист М. Кольцов. С его братом, художником Борисом Ефимовым, Кузнецов познакомился раньше, когда тот вместе с писателями И. Ильфом и Е. Петровым посещал крейсер «Красный Кавказ».

Год завершался, когда республиканское правительство приняло решение перевести в СССР часть своего золотого запаса с целью оплаты оружия и боеприпасов. Ответственность за охрану «золотых транспортов» как в порту, так и в открытом море, выбор места для стоянки, принятие решения о времени выхода и курсах движения до безопасных территориальных вод Африки Москва возложила на капитана 1-го ранга Кузнецова.

Операция готовилась и проводилась в глубокой тайне. «Кинта колумна» — «пятая колонна», как звали тайных сторонников Франко, не дремала. Золото укрыли в пороховых складах Картахены. Драгоценный груз следовало разместить на возможно большем числе судов, и в дополнение к двум имевшимся Николай Герасимович привлек еще два находившихся поблизости транспорта. Один из них носил имя Н. С. Хрущева, человека, впоследствии сыгравшего роковую роль и в личной судьбе Кузнецова, и в судьбе флота.

Пароходы в ночной тьме выходили в море и в сопровождении республиканских кораблей преодолевали опасные участки пути, такие как Тунисский залив, где вероятность встречи с противником была особенно велика. От берегов Африки им предстояло двигаться самостоятельно, на свой страх и риск, флот Испанской республики больше ничем помочь им не мог. А ведь каждый «золотой транспорт» — желанная добыча, и не только для франкистов. Советские торговые и рыболовные суда вдали от родных берегов часто задерживали, подвергая досмотрам, арестам, унижая достоинство экипажей и страны, — все, кому не лень. Знали, океанского флота у Советского Союза нет и в ответ последуют разве что запоздалые дипломатические протесты.