Считаю своим товарищеским долгом назвать в числе первых организаторов вооруженных сил новой Польши начальника штаба армии В. Корчица, начальника оперотдела В. Стражевского. Штаб армии к тому времени был достаточно хорошо сколочен. Особенно плодотворно работали в 1-й польской армии такие офицеры, как Полторжицкий, Бевзюк, Родкевич, Киневич, Пщулковский, Юзьвяк, Гуща, Варышак.

Мы провели среди польских товарищей несколько дней, а затем вернулись на правое крыло фронта.

В ночь на 24 июня мы с генералами Телегиным, Казаковым и Орлом поехали в 28-ю армию. Наблюдательный пункт командарма А. А. Лучинского был оборудован в лесу. Тут была построена вышка, высота которой равнялась росту самых мощных сосен. С нее мы и решили наблюдать за развитием сражения на этом участке. Представитель Ставки Г. К. Жуков, в свое время горячо отстаивавший идею главного удара с днепровского плацдарма 3-й армии, отправился туда. Уезжая, Георгий Константинович шутя сказал мне, что они с Горбатовым подадут нам руку через Березину и помогут вытащить войска из болот к Бобруйску. А вышло-то, пожалуй, наоборот.

Наступление 1-го Белорусского фронта началось 24 июня. Об этом возвестили мощные удары бомбардировочной авиации на обоих участках прорыва. В течение двух часов артиллерия разрушала оборонительные сооружения противника на переднем крае и подавляла систему его огня. В шесть часов утра перешли в наступление части 3-й и 48-й армий, а часом позже – обе армии южной ударной группы. Развернулось ожесточенное сражение.

3-я армия на фронте Озеране, Костяшево в первый день добилась незначительных результатов. Дивизии ее двух стрелковых корпусов, отбивая яростные контратаки пехоты и танков противника, овладели лишь первой и второй вражескими траншеями на рубеже Озеране, Веричев и вынуждены были закрепиться. С большими трудностями развивалось наступление и в полосе 48-й армии. Широкая болотистая пойма реки Друть крайне замедляла переправу пехоты и особенно танков. Лишь после двухчасового напряженного боя наши части выбили здесь гитлеровцев из первой траншеи, а к двенадцати часам дня овладели второй траншеей.

Наиболее успешно развивалось наступление в полосе 65-й армии. При поддержке авиации 18-й стрелковый корпус в первой половине дня прорвал все пять линий траншей противника, к середине дня углубился на 5–6 км, овладев сильными опорными пунктами Раковичи и Петровичи. Это позволило генералу П. И. Батову ввести в прорыв 1-й гвардейский танковый корпус М. Ф. Панова, который стремительно двинулся в тыл паричской группировки немецких войск. Используя успех танкистов, пехота 65-й армии к исходу дня заняла рубеж Грачи, Гомза, Секиричи.

Части 28-й армии, сломив сопротивление врага, вышли к Бродцам, Оспино, Рогу.

Таким образом, в результате первого дня наступления южная ударная группа прорвала оборону противника на фронте до 30 км и в глубину от 5 до 10 км. Танкисты углубили прорыв до 20 км (район Кнышевичи, Романище). Создалась благоприятная обстановка, которую мы использовали на второй день для ввода в сражение на стыке 65-й и 28-й армий конномеханизированной группы генерала И. А. Плиева. Она продвинулась к реке Птичь западнее Глуска, местами форсировала ее. Противник начал отход на север и северо-запад.

Теперь – все силы на быстрое продвижение к Бобруйску!

Вечером 24 июня мне позвонил Жуков и с присущей ему прямотой поздравил с успехом, сказав, что руку Горбатову придется подавать нам с южного берега Березины.

К исходу третьего дня генерал Батов был уже на Березине южнее Бобруйска, а войска генерала Лучинского форсировали реку Птичь и овладели Глуском. Южная группа правого крыла фронта вышла на оперативный простор.

В северной ударной группе всю ночь на 25 июня с неослабевающей силой шли бои. Противник неоднократно переходил в контратаки, стремился выбить наши части, вклинившиеся в его оборону, и сбросить их в реку. Достигнуть этого он не мог.

С утра 25 июня после короткой артподготовки части 3-й армии возобновили наступление. Для ускорения прорыва генерал Горбатов в середине дня ввел в бой две танковые бригады, а 26 июня с рубежа Добрицы – полностью 9-й танковый корпус Б. С. Бахарова с задачей прорваться в глубокий тыл противника, захватить район Старицы и перерезать шоссе Могилев – Бобруйск.

16-й воздушной армии было приказано помочь наступлению нашей северной группы. Тысячи тонн бомб обрушились на противника, начавшего отход к Березине.

9-й танковый корпус, прорвавшийся в тылы вражеской группировки, вышел на восточный берег Березины в районе Титовки, а к утру 27 июня перехватил все шоссе и переправы северо-восточнее Бобруйска. Теперь стрелковые части обеих армий северной группы быстрее продвигались вперед, окружая бобруйскую группировку противника с северо-востока.

К этому времени 1-й гвардейский танковый корпус 65-й армии был уже северо-западнее Бобруйска, он отрезал пути отхода на запад пяти дивизиям немецкой армии.

Главные силы фронта должны были идти вперед и вперед – на Осиповичи, Пуховичи и Слуцк. И нам же предстояло как можно скорее ликвидировать окруженные войска врага. В Бобруйске это было поручено частям 65-й армии, а юго-восточнее города – 48-й армии.

Письмо от 28 июня 1944 года:

«Дорогие мои Люлю и Адуся! Фронт окончательно прорвали и безостановочно двигаемся вперед. Самочувствие у меня хорошее, немножко переутомился, но это ничего. Через несколько дней приеду к вам. Сегодня переезжаем в Жлобин, а затем в Бобруйск. Много писать не буду, т. к. скоро увидимся. До свидания, целую вас крепко-крепко, любящий вас Костя».

Операция «Багратион» недаром считается вершиной полководческого мастерства К. К. Рокоссовского, и недаром именно за нее он был удостоен звания Маршала Советского Союза. В ней проявилось его умение слушать своих подчиненных и отстаивать свое мнение, в том числе перед Сталиным.

Так, Павел Иванович Батов, командовавший 65-й армией, вспоминал, что удар по болотам Полесья родился из разговора у костра: «Однажды мы сидели с ним в лесу у тлеющего костра среди гвардейцев, беседуя об этих гиблых болотах.

…Пройти по ним можно, – сказал пожилой солдат. – Я тутошний и знаю – пройти можно. Верное слово! По этим топям мы в мокроступах ходили.

– Что это такое? – спросил комкор.

– Ну, лыжи из лозы. Ноги в трясине не тонут, и шагаешь легко – грязь в решетках не задерживается.

– Сможешь сделать завтра десяток?

– Раз надо, сделаем».

С этого началось строительство бревенчатых гатей для провоза техники, гонки танков на танкодромах в болоте. Здесь пригодилось умение Рокоссовского, которое очень точно подметил Батов: «Как всегда спокойный, углубленный в свои мысли, он умело и творчески распределял работу между своими заместителями, начальниками родов войск, штабом, Военным советом и Политуправлением фронта. Всё это создавало удивительно приятную рабочую атмосферу, каждому хотелось смелее думать, смелее действовать».