Натали нажала кнопку звонка. Открывшая дверь женщина пристально смотрела на нее. Ее взгляд был не таким, как у Нелл Джонсон-Флит, да и сама она не относилась к тому типу женщин, которых предпочитал Джефф, разве что светловолосая и худая. Маленькая, хрупкая, с очень белой кожей, бледными, практически бесцветными глазами, тонкими губами и пушистыми, как у маленького ребенка, волосами. Насторожило и даже испугало Натали совсем другое: женщина выглядела безумной. Конечно, этот неполиткорректный эпитет она употребляла только мысленно. Однако именно он наиболее точно описывал широко распахнутые глаза Араминты Нокс, ее расширенные зрачки и мимолетную улыбку, которая то появлялась, то исчезала.

— Мисс Нокс?

Кивок головы и улыбка.

— Меня зовут Натали Рекмен, и я журналист. Можно с вами поговорить о Джеффе Личе?

— О ком?

Она явно не знала, кого имеет в виду Натали. В этих стеклянных глазах не промелькнуло и намека на тревогу, воспоминание, боль или гнев. Что говорило о многом, поскольку эта женщина была абсолютно не способна скрывать свои эмоции; она сама не подозревала, что все оттенки чувств отражаются на ее лице. Натали подумала, что либо ошиблась домом и женщиной, либо Джефф использовал одно из своих вымышленных имен, похожих на настоящее.

— Может, Джерри? Джед? Джейк?

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— У вас не было приятеля, которого убили в кинотеатре? — Натали никогда не щадила собеседников. Такая у нее работа. — Джефф Лич или Лей?

— Мой жених погиб в железнодорожной катастрофе в Пэддингтоне, — сказала Минти и закрыла дверь, гораздо резче, чем Нелл Джонсон-Флит.

Возможно, это ложный след. Натали вспомнила, что остановила свой выбор на Араминте Нокс только потому, что Джефф сказал, что бывшая подруга живет около кладбища Кенсал-Грин и что он называл ее Поло. «Поло» — это мятные леденцы, и женщина оказалась единственной, чье имя ассоциировалось с ними. Но Джефф мог называть свою подругу Поло по тысяче других причин. Например, потому, что она тоже любила мятные леденцы или играла в поло. Тем не менее Натали позвонила в розовую дверь безвкусно раскрашенного дома.

Хозяйкой оказалась крупная красивая женщина в обтягивающей черной юбке и малиновой блузке, чернокожая — на самом деле кожа у нее была шоколадного цвета — с римским носом и полными губами. Натали представилась и сказала, зачем пришла.

— Вы не назовете свое имя?

— Соновия Уилсон. Можете называть меня миссис Уилсон.

— Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Джеффри, Джефф или Джерри Лич, или Лей?

— Нет. А кто он?

— Понимаете, мне кажется, что это бывший приятель вашей соседки.

— У нее был всего лишь один ухажер, и его звали Джок Льюис. По крайней мере, так он себя называл. Он сам или кто-то другой сообщил о его гибели в той железнодорожной катастрофе, но я точно знаю, что это неправда. Зачем он вам?

— Мне он не нужен, миссис Уилсон. Не знаю, стоит ли говорить, но мне кажется, что он, скорее всего, тот самый Джеффри Лич, которого убили в «Одеоне» у Мраморной арки. Дж. и Л. — понимаете, он всегда использовал эти инициалы. Можно войти?

— Вам лучше поговорить с моим мужем. Он работает в органах.

Лаф пребывал в растерянности и не знал, что делать дальше. А если точнее, то вообще не знал, что делать. Они с Соновией смотрели, как Натали Рекмен переходит через дорогу и садится в машину.

— Это лишь ее догадки, — сказал Лаф. — Мы с самого начала знали, что Джок Льюис не погиб в той железнодорожной катастрофе. Единственный ее аргумент в пользу того, что другом Минти был этот Джеффри Лич, — совпадение инициалов.

— Не только, Лаф. Похоже, она знает, что у Лича где-то здесь жила подруга, и он называл ее Поло.

— Джок никогда не называл Минти Поло, насколько я знаю.

— Можно ее спросить, — предложила Соновия. — То есть я могу спросить. Например, скажу мимоходом: «Ты, кажется, рассказывала, что Джок любил мятные леденцы?» — или заведу разговор о ласковых прозвищах и спрошу, как он ее называл. И если все совпадает, я ей скажу. Мне кажется, она должна знать. Согласись, Лаф.

Лаф отвернулся от окна, сел в одно из кресел и повелительным жестом указал Соновии на другое. Лицо у него было хмурым, что случалось очень редко — лишь в том случае, если он считал, что жена слишком раскомандовалась.

— Нет, не соглашусь, Соновия. — Лаф называл ее полным именем только в те моменты, когда сердился. — Ты ни слова не скажешь Минти. Понятно? Это один из тех случаев, когда мы должны слушаться Дэниела. Помнишь, что он сказал, когда ты в последний раз спрашивала, нужно ли ей говорить про Джока? «Я бы не стал». Так прямо и сказал. Ты сама передала мне его слова. Теперь, когда наш сын стал доктором медицины, я решил, что в этих вопросах его слово для меня как Священное Писание. И ты должна поступать точно так же, хорошо?

— Хорошо, Лаф, — смиренно согласилась Соновия.

Одеваясь для своего пятого свидания с Ронни Грасмером, Зилла услышала звонок в дверь и подумала, что это няня. Она застегнула «молнию» на новом черном платье — облегающем, но не слишком, с глубоким вырезом, которое очень ей шло, — сунула ноги в туфли от Джимми Чу[57]и сбежала вниз. На пороге стояли двое мужчин. Даже не будь один из них в мундире, она все равно поняла бы, что это полицейские — теперь Зилла узнавала их издалека. Почувствовав пустоту в стянутом лайкрой животе, она решила, что ее пришли арестовать за двоебрачие.

— Миссис Мэлком-Смит?

Еще одно преимущество ее фиктивного брака: все считали, что у нее действительно эта фамилия.

— В чем дело?

— Полиция Южного Уэссекса. Можно войти?

Они нашли машину Джеффа. Драндулет. «Форд Англия», которому двадцать один год. Речь пойдет об этой старой развалюхе. В Харолд-Хилл.

— Где?

— Местечко в Эссексе недалеко от Ромфорда. Машина стояла на обочине дороги в жилом районе, где нет ограничений на парковку. Кто-то из жильцов позвонил и пожаловался, что она мозолит глаза.

Зилла рассмеялась.

— И что я должна с этим делать?

— Понимаете, миссис Мэлком-Смит, мы подумали, что вы можете знать, как она там оказалась.

— Понятия не имею, но если хотите знать мое мнение, Джерри — я имею в виду, Джеффри — бросил ее там потому, что наконец нашел женщину с шикарной машиной и эта женщина разрешила ему пользоваться автомобилем, когда он захочет. Вероятно, в первый раз в его жизни.

Полицейские переглянулись.

— У него не было знакомых в Харолд-Хилл?

В комнату вошла Евгения.

— Кто такой Харолд Хилл, мама?