что потерял его. Мастер считает справедливым забрать того, кого ты любишь, раз ты забрала того, кого любил он.

В ушах стоял рев, и я отступила назад. Это я виновата. Я привела этих монстров в наши жизни. Я убила Элая, и теперь Нейт за это расплачивался. Из-за моих действий человека, который всегда любил меня, которого я должна была сберечь, не стало. Горе душило меня, и я хватала ртом воздух, желая, чтобы оно убило меня и избавило от необходимости жить с этой болью.

Ноги подкосились, но кто-то подхватил меня.

– Я рядом, малютка, – сказал Николас, уткнувшись мне в волосы.

Я напряглась и попыталась отстраниться. Нейта не стало по моей вине, я не заслуживаю, чтобы меня обнимали и утешали. Николас предупреждал, что Нейта или кого-то из моих друзей убьют, если я не буду соблюдать осторожность. Как он мог выносить мое присутствие, зная, что я наделала? Но он не отпустил меня, а прижал крепче, нашептывая слова, которые я не могла разобрать из-за стука крови в ушах. Бороться с ним было бесполезно, поэтому я перестала вырываться и застыла в его объятьях в ожидании неизбежного.

– Николас, рад снова тебя видеть, – весело произнес Нейт.

Каждое слово ударом плети разрывало мою душу. Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы, но по какой-то причине никак не хотели пролиться.

– Хотел бы я сказать то же самое, – спокойно ответил Николас. – Я сожалею, что это случилось с тобой, Нейт.

– Не стоит. Я еще никогда не чувствовал себя таким здоровым и сильным.

Тристан подал кому-то знак, и Найл с Шеймасом подошли, чтобы заковать Нейта в наручники.

– Что… что вы с ним сделаете? – спросила я, когда его повели прочь.

Нейт хмыкнул.

– А сама как думаешь? Вы же истребители вампиров, в конце концов.

Тристан подошел ко мне, и сострадание в его глазах оказалось для меня почти нестерпимым.

– Мы допросим его о Мастере.

– А потом?

– Потом он умрет, – серьезно ответил он. – Обещаю, все произойдет быстро и…

Больше я ничего не слышала. Перед глазами замелькали черные точки, а звуки стали звучать приглушенно, будто я оказалась под водой. Я пошатнулась в объятьях Николаса.

– Давай зайдем внутрь, – мягко произнес он.

– Нет, мне нужно… мне нужно быть там. – Кем бы он сейчас ни был, я не могу оставить Нейта умирать среди чужаков. Он заслуживает лучшего.

Тристан почесал бровь.

– Сегодня ничего не случится. Обычно нужно несколько дней, чтобы заставить их говорить. Он не продержится долго без… пропитания. – Новообращенным вампирам нужно питаться каждый день. Тристан будет морить Нейта голодом, пока он не выдаст им желаемую информацию.

Мысль о том, как Нейт пьет кровь, повергла меня в ужас. Но он ведь уже делал это? Превращение завершается только тогда, когда вампир выпьет человеческую кровь. Еще одна жизнь, утраченная по моей вине. Когда это прекратится?

«Только когда умрет Мастер… или я».

– Ты уже посинела от холода, малютка, – тихо сказал Десмонд, и я смутно задалась вопросом, как долго он здесь стоит. – Пожалуйста, позволь Николасу отвести тебя внутрь.

Я кивнула и позволила Николасу отвести меня в здание. На вершине лестницы собралась толпа, поскольку почти все вышли на улицу посмотреть, что происходит. Я не позволила Николасу нести меня на руках и смотрела строго вперед, пытаясь не замечать полные потрясения и сочувствия лица, мимо которых проходила. В зале я заметила Джордан, Оливию и Майкла, стоявших вместе. Глаза Оливии блестели от слез, а на лице Джордан в кои-то веки не было дерзкой улыбки. Майкл стоял с ошарашенным видом, и я поняла, что он вспомнил свою семью, которой лишился. Мне бы хотелось их утешить, но мои губы словно окоченели, как и мое сердце.

Даже Селин, стоявшая в одиночестве у подножия лестницы, посмотрела на меня без привычной усмешки.

«Надо же, – в оцепенении подумала я. – Возможно, у нее все же есть сердце».

Хотя это не имело значения, теперь ничто не имело значения.

Я едва замечала что-то вокруг, пока мы шли в мою комнату. Николас не пытался со мной заговорить, но все это время не отпускал мою руку. Когда-то я думала, что он мой якорь, им он и был для меня сейчас. Только он один не позволял мне развалиться на миллион осколков и унестись прочь.

Пройдет время, и у меня останется лишь смутное воспоминание о том, как я вошла в свою комнату и, дрожа, свернулась клубочком на кровати. Голоса появлялись и стихали. Я лежала, погрузившись в свои страдания и думая о Нейте, что сидел в камере. Вот только он больше не был Нейтом. Человека, который вырастил и любил меня, больше не стало, вместо него появился монстр. Боль распространялась из груди по всему телу, и я уткнулась лицом в подушку, молясь, чтобы меня настигло забвение сна.

Когда я наконец сумела заснуть, Нейт преследовал меня во снах. Он взывал ко мне, умолял его спасти, спрашивал, почему я позволила этому случиться с ним. Я видела, как он встал с инвалидного кресла, его зеленые глаза стали красными, а с губ стекала кровь. Возле его ног лежала белокурая девочка, и я узнала в ней одну из девушек, пропавших в Портленде несколько месяцев назад. Я смотрела на него, а он превратился в моего отца, чье лицо стало серым и безжизненным.

«Почему, Мадлен? Почему ты так со мной поступила?» – взмолился он хриплым голосом.

Его лицо расплылось, и он снова обернулся Нейтом, который стоял, схватившись за рукоять кинжала, торчащего из его груди.

«Ты совсем как она. Она убила моего брата, а ты убила меня».

– Тише. – Николас обнимал меня, пока я рыдала, прижавшись к его груди, и гладил по спине, пока слезы не иссякли.

Он отстранился, садясь, и я вцепилась в его рубашку, но он лишь откинул одеяло и притянул меня обратно в объятья. Почувствовав эмоциональное истощение, я снова заснула под успокаивающий ритм его дыхания и сердцебиения под моей щекой.

Когда я проснулась снова, было уже утро, а я осталась в кровати одна. Потрогала место рядом с собой и, почувствовав тепло, поняла, что Николас ушел недавно.

– Как ты себя чувствуешь?

Я откинула одеяло и увидела Джордан, сидящую возле окна. В опухших глазах будто царапал песок, а голос прозвучал хрипло, когда я заговорила.

– Нормально. – Это была ложь, и мы обе это знали, но я не могла озвучить правду.

– Черт, дурацкий вопрос. Прости. – Она подошла и села на край кровати, и по ее усталому взгляду я